«По привычке», — поправил его Коснов.

«Тем хуже, если так можно выразиться. Но только я верю, что это наш проклятый долг и обязанность — сделать что-то для мира. Ракетная война, идущая благодаря вмешательству Родана без последствий, окончательно добила меня. Как далеко мы зашли, черт возьми! Я не хочу, чтобы такие вещи повторялись. Мне достаточно одной попытки. Я рассказал тебе об итогах большой гренландской конференции. Катализная бомба держится в строгой секретности. Даже генерал-лейтенант Тай-Тианг слишком маленький человек, чтобы быть в курсе новых видов ядерного оружия. Руководимый им обстрел энергетической оболочки — это по мнению больших начальников не более и не менее, чем отвлекающий маневр. Если бы это случилось на Луне, мы могли бы взять Родана за горло. Китайцы эвакуируют всю провинцию. А потом появится западный бомбардировщик дальнего действия и снесет свое яичко. Мне это не нравится».

Капитан Клейн снова посмотрел на часы. Его черный комбинезон из синтетики едва выделялся на темном фоне бункера. Он все еще сомневался.

«Я начинаю свои действия через восемь минут. Ты тоже участвуешь. Но сначала решись. Здесь мы еще можем говорить без помех».

Фигура Клейна исчезла. Пару секунд спустя он салютовал нескольким офицерам в форме трех участвующих в конференции секретных служб.

Контрразведка АФ была представлена майором Бутааном, восточная секретная служба — полковником Калинкиным и МРС — полковником Кретчером.

В ходе совместной работы был осуществлен план, практическое значение которого должно было быть опробовано особым отрядом западных и восточных специальных агентов.

И вот Петр Коснов тоже появился в неярком свете.

Генерал-лейтенант Тай-Тианг подошел к ожидающим мужчинам. Его рукопожатие было твердым, черные, как уголь, глаза холодными.

«Я придерживаюсь договоренностей. Попробуйте осуществить план служб контрразведки. Если Вам это удастся, можете быть уверены в нашей благодарности. Когда Вы проникните в закрытую зону?»

«Ровно в три часа, сэр, — ответил капитан Клейн. — Но мы хотели бы попросить Вас еще раз срочно и самым подробным образом проинструктировать командиров участвующих сторон. Нам не хотелось бы быть по ошибке расстрелянными собственными солдатами».

Китайский генерал наморщил лоб, потом улыбнулся.

«Можете быть спокойны. С нашей стороны не будет никаких ошибок. Машина ждет Вас».

«Уже пора, сэр, — торопил полковник Кретчер.

«Наши люди должны установить контакт до восхода солнца, — вставил полковник Калинкин. — Если Родан отреагирует так, как нам хотелось бы, то с восьми часов утра Вы могли бы прекратить огонь».

«Надеюсь! — пробормотал Тай-Тианг. — Выпустите чертей из мешка в свое время и увидите, что они не заразят моих солдат. О чем вообще идет речь?»

«О разработке западных ученых, сэр, — пояснил Кретчер китайцу. — Просим извинить нас!»

Клейн и Коснов последовали за офицерами контрразведки вниз. Следующее помещение бункера было оборудовано как командный пункт секретных служб. Врач сделал мужчинам последние уколы с помощью шприца высокого давления, насадка которого вводила медикаменты в круг кровообращения.

«Реакция? — осведомился медик через несколько секунд. — Ощущение головокружения? Нарушение равновесия? Жар?»

«Ничего, доктор, — сказал Клейн. — Надеюсь, что эта штука поможет! Не хотелось бы носиться, как призрак».

«До этого дело ни в коем случае не дошло бы, — заверил радио-бактериолог. — Искусственно созданные возбудители способны при данных климатических условиях жить и размножаться. У них нет другой задачи, кроме как открывать винты клапанов маленьких баллончиков высокого давления. Шипения при этом не избежать. Следите за этим. Помните также о том, что несмотря на Ваши профилактические прививки, было бы не очень хорошо, если бы выпрыскиваемая плазма попала Вам на лицо. Несущая масса вскипает от живых микроорганизмов самых опасных видов. Большего я Вам сказать не могу».

«Пространство внутри энергетического купола будет заражено?» — спросил Коснов.

«А Вы как думали, — ответил полковник Калинкин. — Если Вам удастся пронести радиобиологическое отравляющее вещество сквозь стальную стену, то внутри купола уже через несколько часов жизнь прекратится. Тогда мы сможем исчезнуть отсюда. Даже у самого доктора Хаггарда нет средства против этих возбудителей».

Капитан Клейн почувствовал, как у него пересохло в горле, когда ему передали стальной баллончик величиной с ладонь. Она выглядела, как баллончик высокого напряжения для дыхательных аппаратов, но только содержала не дающий жизнь кислород, а адскую смесь из секретной лаборатории биологических средств ведения войны.

Полковник Кретчер, видимо, почувствовал неприятие своих агентов. Он успокаивающе пояснял:

«Клейн, Вы посылаетесь на это задание представителями всего человечества. Перри Родан, кажется, проникся к Вам определенным доверием. Несколько недель тому назад он уже впустил Вас в энергетический купол для краткого разговора. Попытайтесь сделать это еще раз. Скажите, что Вы преодолели преграды, поскольку должны переговорить с Роданом по поручению революционной группы сопротивления. Он уже знает Вас, это Ваше большое преимущество! Когда Вы окажетесь там, незаметно откройте напорные баллончики. Достаточно будет одного заряда. Придумайте что-нибудь, чтобы Родан поверил в Ваше так называемое поручение. Это все».

Клейн глотнул воздуха. Его глаза на бледном лице горели.

«Так точно, сэр, — с трудом произнес он. — Сэр, это дело кажется мне грязным».

«Деятельность секретных служб еще никогда не была особенно чистой, — пропыхтел Калинкин. — Я не понимаю, капитан Клейн, почему у Вас вообще возникают возражения. Мы не привыкли выслушивать их от наших сотрудников».

Взгляд полковника Кретчера был осуждающим. Петр Коснов сделал равнодушное лицо.

«Вот именно!» — вставил майор Бутаан. Больше он ничего не сказал, но у Клейна создалось впечатление, что в лице азиата он нашел опасного противника. Американский радиобиолог пояснил:

«Капитан, я понимаю и ценю Ваш внутренний конфликт с совестью. Но уверяю Вас, что мы принесли не самое наше дьявольское оружие. Возбудители действительно вызывают мгновенное заражение и опухоль тканей; но если в течение восьми часов после осуществленной инъекции ввести противоядие, то заболевший обязательно будет спасен. Поэтому Перри Родану стоит сделать выводы из нашего обращения по радио и через громкоговорители и в течение этих восьми часов покинуть свою запретную зону».

Клейн решил ничего не отвечать. Это стало не только бессмысленным, но и опасным. Майор АФ наблюдал за ним недоверчиво прищуренным взглядом. Прежде, чем мужчины ушли, Бутаан многозначительно сказал:

«Представитель секретной службы АФ, лейтенант Ли Чай-Тунг, ждет в машине. Мы считаем важным, что он в значительной мере также участвует в особом задании. Это ясно, капитан Клейн?»

Светловолосый мужчина посмотрел на щуплого малайца.

«Ясно, сэр! — гласил его ответ. — Я не понимаю, почему бы Ли Чай-Тунгу не участвовать».

Клейн подумал о бескомпромиссной форме приказа. Он достаточно долго жил в Азии, чтобы понимать, что здесь особо не деликатничают.

«В случае необходимости Вы должны пожертвовать собой в интересах дела!» — означало это. Клейн почувствовал на языке привкус горечи.

Несколько минут спустя мужчины ушли. Когда они покинули глубокий бункер, их встретил адский грохот орудий. Далеко к северу дула орудий беспрерывно метали в небо огонь. Это был кроваво-красный поток из светящегося газового пламени.

У бункера ждал быстрый вертолет с лейтенантом Ли Чай-Тунгом за штурвалом. Азиат уже получил свою инъекцию. План предусматривал проникнуть по ту сторону искомой территории к защитному экрану, чтобы с помощью небольшого радиотелефона установить связь с Роданом.

Таким образом, гигантская машина служб контрразведки была окончательно запущена. Ничего не было упущено из вида, никто не сделал ни одной ошибки.