Булли с сожалением сказал Хаггарду:
«Мне очень жаль, что мы не можем видеть, что произойдет дальше. Во всяком случае, теперь все в радиусе десяти километров станет невесомым. Можете себе представить, как полицейские отряды повиснут в воздухе?»
Хаггард поморщился. Он наблюдал за происходящим со смешанным чувством.
«А теперь самое время исчезнуть», — сказал Булли. — Антиграв я оставлю включенным. Никто не приблизится к нам менее, чем на десять километров».
Под защитной оболочкой абсолютной невесомости яхта покинула естественную гавань и устремилась в открытое море. Вслед за ними взлетали брызги.
Если бы Булли мог видеть, что он наделал своей легкомысленной шуткой, ему бы стало не по себе. В Дарвине воцарился полный хаос. Люди, потеряв почву под ногами, поднимались в ночное небо. Те, кому повезло, довольно скоро достигли становившейся все ниже границы антигравитационной зоны, получили обратный импульс и снова мягко опустились на землю. Другим повезло меньше.
Только, когда действие арконического прибора прекратилось, положение начало нормализоваться. К счастью, никто не пострадал и не погиб.
Еще в ту же ночь сообщение о невероятном происшествии облетело весь земной шар. Мир снова был поднят по тревоге. Военно-морские соединения трех Великих держав легли на новый курс и устремились в направлении моря Целебес. Там предположительно должна была быть таинственная яхта, на которой находился один из членов экипажа лунного корабля.
Однако, после того, как на следующий день два авианосца и семь эсминцев флота АФ, покинув свою стихию, невесомо воспарили на высоту трех километров и вновь упали в море, все попытки были оставлены, и первые ракеты дальнего действия были выпущены с безопасного расстояния.
Но и здесь их ждала неудача.
Ни одна из ракет не поразила цели. Они детонировали на большой высоте или под водой. Булли хорошо умел правильно управлять ракетами, изменяя гравитационные соотношения. Но он знал также, что трудности еще впереди.
Поскольку весь мир охотился за ним, ему вряд ли удастся незаметно остановиться в Гонконге. Это было бы большим счастьем, если он хотел снова увидеть «Стардаст».
Кларк Дж. Флиппер непонимающе смотрел на яркую лампу. Его глаза были широко раскрыты.
«Вам нужно только начать говорить», — сказал резкий голос из-за лампы. Лица говорящего нельзя было разобрать. Он находился в темноте помещения. — Почему Вы хотели вернуться обратно в США?»
«Моя жена — она ждет ребенка».
«Да, это Вы уже говорили. Но у Вас должны быть и другие причины. Ради ребенка никто не рискует жизнью».
«Откуда Вы можете это знать? Вы женаты?»
Невидимка кашлянул.
«Почему Вы не остались с Перри Роданом?»
«Я не знаю, о чем Вы говорите. Я не знаю никакого Родана. Я ничего не знаю и о лунной ракете. Прекратите, наконец, мучить меня непонятными вопросами».
«Каковы намерения Родана в отношении „Стардаста“?»
«Не знаю».
«Что Вы нашли на Луне?»
Флиппер попытался пошевелить руками. Ему это не удалось, так как они были привязаны к поручням стула крепкими как сталь ремнями. На лбу у него крупными каплями выступил пот. Его мучила жажда. Он закрыл глаза, но яркий свет проникал сквозь веки.
«Я не знаю…»
«Послушайте, капитан Флиппер, мы не отступимся. Вы скажете нам правду, иначе мы будем вынуждены применить менее приятные методы».
«Я не могу ничего сказать, потому что ничего не знаю».
За лампой тихо пошептались. Потом яркий свет погас. Нормальное потолочное освещение было темным и тусклым. Грубые руки вырвали Флиппера со стула после того, как стальные ремни были развязаны. Он безвольно дал увести себя. Он не видел ни дверей комнат, ни стен коридоров, ни лиц своих мучителей. Он постоянно думал только о самолете, который еще вчера мог бы доставить его в США. Даже вид операционной не смог вывести его из оцепенения.
Они положили его на стол. Люди в белых халатах склонились над ним, привязали. Он не сопротивлялся. Его руки и ноги закрепили медными пластинами, вокруг головы уложили кабель с контактными лентами. Потом где-то в большой машине что-то загудело.
На телеэкране появились первые цветные изображения. Перед экраном в напряжении сидело несколько человек в штатском.
«Вы думаете, мы так что-нибудь узнаем?»
«Менталопроектор не ошибается, инспектор. К сожалению, его применение представляет определенную опасность для испытуемого, но если он говорит, то ничего особенно плохого случиться не может. Или вернее сказать, если он думает».
«А его мысли переносятся на экран?»
«Совершенно верно. Речь идет о дальнейшем усовершенствовании детектора лжи. Когда мы задаем лежащему вопросы, а он не хочет отвечать, то по крайней мере, он думает об этом. И его мысли точно преобразуются на экране в картинку, соответствующую его собственным представлениям».
«Кажется, я понял. Давайте начнем».
Глаза Флиппера были закрыты. Он лежал совершенно спокойно, словно хотел уснуть.
Один из штатских склонился над ним.
«Вы меня слышите, Флиппер? Вам не нужно отвечать, если не хотите. Но я все-таки хотел бы задать Вам один вопрос. Говорите только тогда, когда захотите. Что Вы собираетесь делать в Америке?»
Мужчины напряженно смотрели на телеэкран. Впервые на нем начало формироваться четкое изображение. Появилось лицо молодой приятной женщины. Она улыбалась и кивала. Флиппер застонал на столе. Изображение сменилось. Кровати, медсестры, врачи. Потом снова молодая женщина. Она лежала в постели. Рядом с ней — ребенок.
«Он действительно думает только о своем ребенке, — пробормотал инспектор. — Идея фикс. Спрашивайте дальше, шеф».
Названный «шефом» кивнул.
«Флиппер, что произошло на Луне? Мы должны знать, что произошло на Луне!»
Изображение женщины с ребенком тотчас исчезло. Цвета мешались, образуя абстрактные фигуры и расплывались непонятными пятнами. Потом образовалась спираль, начала вращаться, быстрее, еще быстрее, пока не превратилась во вращающийся диск.
«Что Вы знаете о „Стардасте“?»
Диск вращался все быстрее. Потом по диску сверкнули молнии. Флиппер застонал. Его дыхание стало учащенным. Под градом катился со лба.
Один из мужчин в белом халате подошел и положил руку на плечо «шефа».
«Вы должны сделать паузу», — посоветовал он. — У арестованного перенапряжение. Его сердце не выдержит».
«Мы только начали, — вмешался инспектор. — Еще только несколько вопросов».
«Вы же сами видите, что он ничего не знает. Показания явно свидетельствуют о полной амнезии. Ну хорошо, я разрешаю Вам еще две попытки, но под Вашу ответственность».
Бешено вращающийся круг исчез с телеэкрана. Вновь появилась молодая женщина. Она шла по цветущему саду, неся на руках маленькую девочку.
«Флиппер, какие цели преследует Перри Родан?»
Женщина с девочкой сразу исчезла. Круг снова начал вращаться. Сверкали молнии. Цветные картинки появлялись и гасли.
«Он без сознания, — сказал врач. — Он ничего не знает».
«Но он должен знать! — заорал на него инспектор вне себя. — Он ведь не потерял рассудок».
«Может быть, он потерял память».
«Но мы должны знать, что произошло. Неужели нет никакой возможности вернуть ему память?»
«Если у Вас есть время, это, может быть, удастся сделать. Его нужно на несколько месяцев оставить в полном покое и вернуть ему свободу».
«Это невозможно! Он представляет опасность для всего мира. Вы только подумайте об этом Булле, который вчера сделал наш город невесомым. Нет, Флиппер ни на минуту не может быть оставлен без наблюдения».
Врач вздохнул. «Тогда задайте ему последний вопрос».
«Шеф» кивнул. Он явно осуждал несдержанное поведение инспектора.
Он приблизил губы совсем близко к уху Флиппера.
И спросил:
«Кто такой Крэст?»
Это было имя, которое Хаггард невольно выдал во время своего, длившегося всего несколько минут, заключения. Инспектор подхватил его, но не знал, что с ним делать.
