– Все! Довольно с меня! – резко оборвала миссис Беллингем ее болтовню, становившуюся просто бестактной. В своем горячем желании обелить подругу миссис Мейсон и одновременно очернить Руфь, та не сообразила, что тем самым бросает тень и на сына своей хозяйки. А его гордой и надменной матери будет неприятно думать о том, что ее отпрыск шатается по трущобам, где обитают самые низы общества.
– Если у нее нет близких и если эта особа действительно такова, как вы ее описываете – что, впрочем, полностью совпадает и с моими наблюдениями, – то лучшим местом для нее, как я уже говорила, будет исправительное заведение. Пятидесяти фунтов вполне достаточно, чтобы продержаться примерно с неделю, если она и в самом деле не в состоянии ехать и заплатить за поездку. А если после возвращения в Фордхэм она снова обратится ко мне, то я уж похлопочу, чтобы ее немедленно определили куда следует.
– Да ей просто повезло, что она имеет дело с леди, которая не отказывается принять в ней участие, несмотря на все, что произошло.
Миссис Беллингем послала за письменным прибором и на скорую руку написала несколько строчек, чтобы передать их с почтальоном, который уже был готов выезжать.
«Миссис Беллингем выражает почтение своему незнакомому корреспонденту, мистеру Бенсону, и считает необходимым уведомить его об одном обстоятельстве, видимо неизвестном ему, когда он писал письмо, которым я была удостоена. А именно о сумме в 50 английских фунтов, оставленной мною для молодой особы, упомянутой в письме мистера Бенсона. Сумма эта в данный момент находится у миссис Морган, равно как и записка от миссис Беллингем в адрес несчастной девушки, в которой предлагается посодействовать помещению ее в исправительное заведение Фордхэма, самое подходящее место для такого рода персон, поскольку из-за своего распутного поведения она потеряла единственного на всем белом свете друга, который оставался у нее. Сейчас миссис Беллингем повторяет свое предложение, и лучшими друзьями молодой женщины окажутся те, кто сумеет убедить ее последовать по этому пути исправления».
– Позаботься, чтобы мой сын ничего не узнал об этом письме, – заявила миссис Беллингем, отдавая конверт служанке. – Он сейчас очень чувствительный, так что это может сильно расстроить его.
Глава XI. Турстан и Фейт Бенсоны
Только что вы видели послание, которое было вручено мистеру Бенсону, когда на ясном летнем небе начали сгущаться сумерки. Прочитав его, он, пока не закрылась почта, поспешил написать еще кое-кому. Почтальон уже трубил в свой рог на всю деревню, возвещая, что пора сдавать свои письма. К счастью, в это долгое утро у мистера Бенсона было время все хорошо обдумать, и он, предвидя, каким может быть ответ миссис Беллингем, уже принял решение, что ему делать дальше. А написал он следующее:
«Дорогая Фейт!
Ты должна незамедлительно приехать сюда, поскольку я крайне нуждаюсь в твоей помощи и совете. Не пугайся – сам я совершенно здоров. У меня нет времени объяснять тебе все обстоятельства, но я уверен, что ты мне не откажешь. Хочется верить, что ты появишься тут самое позднее в субботу. Ты знаешь, каким образом я добирался сюда, – это самый удобный и дешевый способ. Дорогая моя Фейт, не подведи меня.
Твой любящий брат
Турстан Бенсон.
P. S. Боюсь, что денег, которые я оставлял, тебе может не хватить. Заложи моего Фаччолати[13] у Джонсона, он даст хорошую цену. Книга эта стоит на нижней полке в третьем ряду. Только приезжай поскорее».
Отослав письмо, мистер Бенсон сделал все, что только мог. Последующие два дня прошли для него словно бесконечный однообразный сон, заполненный долгими ожиданиями, размышлениями и хлопотами о больной; сон, не прерываемый какими-либо событиями, когда он даже плохо различал смену времени суток, потому что по ночам ярко светила луна, – стояло полнолуние. Ответ пришел в субботу утром.
«Дорогой Турстан!
Твой малопонятный призыв только теперь дошел до меня, и я повинуюсь ему, тем самым оправдывая твое доверие и то, что меня недаром зовут Фейт[14]. Думаю, это письмо ненамного обгонит меня. Я не могу не тревожиться о тебе, но в то же время сгораю от любопытства. Денег у меня достаточно, и это очень удачно, потому что Салли, которая охраняет твой кабинет, как Цербер, скорее заставит меня идти к тебе всю дорогу пешком, чем позволит взять хоть что-нибудь из твоих вещей.
Твоя любящая сестра
Фейт Бенсон».
Мысль, что скоро его сестра будет рядом с ним, принесла мистеру Бенсону большое облегчение. С детских лет он привык полагаться на ее меткие суждения и безупречный здравый смысл. Он чувствовал, что нужно поручить Руфь своей сестре, что нельзя злоупотреблять добротой миссис Хьюз, у которой и так хватало своих домашних дел помимо того, чтобы ухаживать за больной и сидеть с ней по ночам. Но все же он попросил свою хозяйку побыть с Руфью еще один раз, последний, а сам отправился встречать сестру.
Маршрут дилижанса пролегал у подножия крутого подъема, который вел к селению Лландхи. Мистер Бенсон привел с собой мальчика, чтобы тот помог ему поднести багаж сестры. Однако они пришли к основанию холма слишком рано, и мальчишка, коротая время, принялся бросать плоские камешки в реку, чтобы они прыгали по гладкой поверхности воды на мелководье, тогда как мистер Бенсон сел на большой камень в тени ольхи, росшей на мягкой зеленой лужайке у самого берега. Он был очень рад вновь оказаться на свежем воздухе, вдали от гнетущих сцен и мыслей, которые тяжким грузом давили на него последние три дня. Он находил неожиданную прелесть буквально во всем вокруг, начиная от голубоватых, залитых солнечным светом горных вершин вдалеке и заканчивая заросшей сочной зеленью уютной долины, дышащей спокойствием и умиротворением, где он сейчас устроился в тени. И даже граница из светлой гальки у воды по обоим берегам горного потока тоже была по-своему красива своей аккуратностью и чистотой. Он чувствовал себя более спокойно и не так напряженно, чем последние несколько дней. Но когда он обдумывал то, что сейчас расскажет сестре, объясняя свой срочный вызов, вся эта история начинала казаться какой-то странной и ему самому. Неожиданным образом он вдруг стал единственным другом и защитником несчастной больной девушки; причем он даже имени ее не знает, а знает только, что она была любовницей мужчины, который ее бросил, и что она, как он полагал и опасался, собиралась покончить с собой. В общем, речь шла о проступке, который вряд ли вызовет сострадание у его сестры, какой бы доброй и чуткой она ни была. Выходит, ему придется взывать к ней через ее любовь к нему, как к родному человеку, и это был далеко не лучший способ воздействия; он предпочел бы, чтобы ее отношение к девушке основывалось на каком-то другом, менее личном мотиве, чем просто выполнение просьбы брата.
Дилижанс, грохоча колесами по неровной каменистой дороге, медленно подъехал и остановился. Мисс Бенсон, занимавшая место снаружи, бодро соскочила на землю и горячо обняла брата. Она была гораздо выше его ростом и в молодости, должно быть, была необычайно хороша собой; блестящие черные волосы на лбу были разделены пробором, а в темных выразительных глазах и прямой линии носа до сих пор угадывались отголоски былой красоты. Неизвестно, была ли она старше брата, но в любом случае из-за его увечности заботилась о нем по-матерински.
– Турстан, какой ты бледный! Можешь сколько угодно повторять, что ты здоров. Я все равно не поверю. Что, донимают старые боли в спине?
– Нет… Ну, немного… не важно, забудь, моя дорогая Фейт. Присядь здесь, а я отошлю мальчика отнести твой багаж. – Желая похвалиться перед сестрой тем, как он освоил местный язык, свое распоряжение ребенку он отдал на безупречном валлийском – настолько безупречном грамматически и настолько же ужасном с точки зрения произношения, что мальчишка, озадаченно почесав затылок, коротко бросил в ответ:
