Часового подвели отменная реакция и богатый опыт. Действовал он не раздумывая, повинуясь наработанным автоматизмам, вбитым раз и навсегда в голову каждого нормального вояки. То есть, зафиксировав краем глаза летящий в него предмет и услышав сопутствующий крик явно недвусмысленного характера, мгновенно плюхнулся там, где стоял, и прикрыл голову руками.

В таком положении я его и достал. На последних трех метрах прыгнул вперед, отбивая брюхо, на ощупь словил левой рукой потный бритый череп, придавил к земле и с разбегу саданул правым кулаком в темечко. Примерился поточнее, долбанул еще раз – для фиксации результата. Контроль можно не производить: таким ударом я на тренировке разваливаю два положенных друг на друга огнеупорных кирпича.

«Пиу-пиу-пиу!» – скандально заверещал откуда-то из-под джипа чудом уцелевший мобильник.

«Ту-дух!» – шарахнул снизу выстрел.

Вытаскивать из-под недвижного тяжелого тела карабин было некогда – мне нужно было срочно вниз, к Бо. Не разгибаясь, я кубарем скатился по склону. Финишировав на заднице у кучи, которой занимался мой боевой брат, потратил полторы секунды, чтобы оценить обстановку.

Двое камуфляжных уже не подавали признаков жизни – лежали себе рядышком, неестественно вывернув шеи на юг. Простыли, наверно, бедолаги.

В момент моего приближения к месту событий Бо развлекался с двумя оставшимися и, судя по всему, испытывал страшную досаду по поводу того, что у него нет запасной руки. А еще лучше – двух.

– Ур-рр! – по-людоедски урчал Бо, всей массой пригвоздив к земле второстепенного «краеведа» и передавливая ему горло левой рукой. Другой рукой толстый держал за середину ствола карабин основного – метиса панамного – и отжимал его в сторону от своего черепа.

Метис, как и полагается, пока что пребывал в ступоре и давил только в одном направлении, пытаясь попасть зрачком ствола в габариты Бо. Был он достаточно крепок, и ствол угрожающе кренился к башке моего боевого брата.

Да, это хорошо, что – Бо. Другого в такой ситуации давно бы уже пристрелили. Хотя и для Бо такие силовые упражнения несколько в тягость – точно, руки не хватает. А спустя пару секунд метис придет в себя, сообразит, что нужно всего лишь сделать скрутку, и…

«Ту-дух!» – вторично взлаял карабин метиса, отчетливо вибранув в руке толстяка и опалив газами его макушку.

– Фули сел – возьми!!! – взвыл багровый от напруги Бо.

Почему не взять, если просят? Привстав с задницы, я со всего маху зарядил метису каблуком в висок. Тот дернулся, судорожно станцевал кроссовками по травке и затих.

– Уф-фф! – облегченно выдохнул Бо и одним движением додавил второстепенного. Пороховой фимиам омерзительно дополнился чужеродным компонентом – запахло свежим дерьмом. – Ну – слава яйцам. Теперь – все. Можем идти…

«Пиу-пиу-пиу!» – напомнил о себе мой коммуникатор, оказавшийся, ко всем прочим наворотам, еще и противоударным.

– Это твой дядя, – переводя дыхание, предположил я.

– А может, твоя новая подружка. – Бо ткнул было пальцем в сторону джипа и тут же навострил уши. – А ну… Слышь?

– Слышу. – Теперь к верещанию мобильника примешивался едва слышимый где-то вдалеке рокот вертолетных винтов. – Думаешь, одна банда?

– Труба, стволы, бинокль – быстро! – распорядился Бо, помогая сильно потрепанному старшине монахов облачиться в накидку. – Не отвечай – частоту сосчитают…

Отключив мобильник, я собрал карабины и слегка помародерствовал на предмет экипировки – кто знает, может, еще пригодится! Затем упаковал трофеи в те самые мешки, в которых до недавнего времени транспортировали нас с Бо, – мешочки, скажу вам, оказались очень даже прочными, из качественной плотной холстины.

– Джип забираем?

– Не пройдет там джип. – Бо мотнул в сторону лесистых холмов. – Да и видно его сверху… Бери верблюдов, погнали.

– Как их брать? – растерялся я – до этого как-то не приходилось управляться с кораблями пустыни, кроме того, я помнил на примере всем известного персонажа Савелия, как они безобразно ведут себя, будучи не в духе.

– Как получится, – буркнул Бо. – Тащи одного сюда – старшину посадим. И шевелись – надо сваливать, пока «вертушка» не подскочила…

…Шидар кя (командир личной охраны хана) Назар, ради прибытия которого откладывал смерть владыка Степи, вынужден был долго стоять рядом со своим господином, почтительно дожидаясь признаков внимания.

В отличие от остальных приближенных персон Назар в силу служебных обязанностей был избавлен от необходимости принимать коленно-локтевую позу в присутствии Повелителя. Главному телохранителю нет необходимости постоянно выражать свое почтение хозяину: его задача состоит в том, чтобы, постоянно присутствуя незримой тенью где-то рядом, зорко следить за всеми и вовремя пресечь любое вражье поползновение. А стоя на карачках лицом вниз, эту задачу выполнить достаточно проблематично.

Так и повелось от веку: все начальники ханской стражи имели право стоять в присутствии господина и таким образом чисто физически быть выше всех остальных вельмож.

Назар угрюмо смотрел на пребывавшего в тяжком забытьи Повелителя: устав бодрствовать, хан принял опий и надсадно похрапывал, привалившись спиной к своему боевому седлу. Смертная тоска железной рукой сжимала сердце могучего начальника ханских телохранителей.

Еще совсем недавно он охранял мудрого правителя, пребывавшего в самом расцвете сил и обладавшего мистической интуицией, о которой вся Степь слагала легенды. Обеспечивать безопасность Дондук-Омбо было достаточно легко и необременительно: звериное чутье хана всегда позволяло опередить на пару шагов какие бы то ни было происки соперников и коварных вассалов. Даже во время военных походов, когда каждый рискует в любой момент сложить голову, независимо от чина и сословной принадлежности, хан умудрялся в полной мере сочетать осмотрительность и стратегический расчет с незаурядной командирской решительностью, что позволяло ему оставаться в относительной безопасности и вместе с тем снискать репутацию храброго воина!

А теперь здесь, в черной юрте, убранство которой составляли драный войлок, брошенный на пол, пара шерстяных одеял, седло и оружие, надсадно храпел-постанывал одряхлевший за две луны старик, в короткое время выживший из ума и совершенно беспомощный…

– Беда мне, – забыв об этикете, задумчиво пробормотал Назар, устав раскачиваться с пятки на носок у изножия импровизированного ложа господина. – Придется сразу же после этого откочевать семьей в Джунгарию[27]. Иначе съедят потихоньку…

– Я с тобой, – отчаянно всхлипнул дежуривший у входа баурши. – Если тебя съедят потихоньку, то меня сразу освежуют! А двумя нутугами кочевать лучше…

Помолчали, удивляясь собственной смелости: впервые позволили себе заговорить вот так в присутствии Повелителя, чуткое ухо которого всегда с легкостью улавливало невесомые шаги борзой Зары, пробегающей по своим собачьим делам в двадцати саженях от шатра! Двое царедворцев с горечью глядели на умирающего степного царя, который при жизни воплощал в себе их благополучие и общественную значимость. Калмыцкий уклад не приемлет традиционного для многих европейских дворов фамильного наследования должностей и придворных титулов. Новый хан – новая свита. Свой главный телохранитель, которому можно доверить свою жизнь, свой баурши, умеющий хранить секреты господина. А старую свиту ушедшего повелителя ожидает закономерная обструкция, чреватая подчас смертельным исходом. Многие вельможи, которых в свое время приближенные к высшей особе обидели от имени хана либо по своему произволу, волей случая возвысятся при дворе и непременно пожелают поквитаться за былые унижения и позор…

– Похоронили меня уже… – не меняя положения, внятно произнес хан, внезапно размыкая веки и нашаривая Назара блуждающим взором. – Да?!

– Повелитель отдыхал. – Назар низко склонил голову, прикладывая правую руку к сердцу и краснея, как закат, предшествующий ветреному дню; баурши у входа в ужасе бухнулся на колени и, уткнувшись лицом в драный войлок, обхватил голову. – Его ничтожные слуги позволили себе…