– Черниговский боевой конь двести золотых стоит, никак не меньше, – восхитился Горностай, – а можно и нам такие шатры открыть?

– Если бы речь шла просто о деньгах, я бы не стал возражать, – Даниил посмотрел в спину уходящему Лютополку, – но эти кони мне нужны для войны.

– Вы же сами утверждали, что война кончилась…

– Нет, я утверждал, что война теперь может кончиться только нашей победой. Чернигов мы, конечно, возьмем, но Святогор может отступить на Святую гору, а у него там твердыня. Как ее брать, я понятия не имею, если честно. Только несколько задумок.

– Если вы беретесь, значит, сделаете, – кивнул Горностай уверенно.

– Не знаю. Тугарин тоже умен был, вот уж кто умел побеждать. А Святую гору взять не смог. Правда, цель у него иная была, но все же… Нет, война пока не закончилась, Святогор еще несколько мелких побед одержать способен. Помните бой Ратибора и Михаила Потока?

– Как не помнить…

– Один не может поймать, второй не может одолеть. Вот такое примерно нам сейчас и предстоит. Только Святогор вполне способен жалить как пчела. Не смертельно, но больно.

– И все же не сходится, – высказался под конец Горностай, – если ты отправил наемников в бой от безнадежности, как тогда Чернигов осадил? Это же за десять дней надо было войско выслать. Еще до турнира.

– Вы правда думаете, что я способен отправить два полка своего войска на верную смерть? Вы плохо меня знаете. С Черниговом все куда хитрей…

Сидевший напротив галицкого князя человек в потертой, видавшей виды одежде, как зачарованный, смотрел на мешок с золотом, который князь положил на стол.

– Не волнуйтесь, князь, сделаем все в лучшем виде, – наконец произнес он, утирая выступившую слюну.

– Ты хорошо понял, что именно я прошу? Повтори.

– Представления на каждой площади города или крупного села. Самозваный царь-злодей, пытающийся казаться добрым. Богатыри Вольга, Святогор и Илья Муромец – добрые, честные, но недалекие. Самозванец их обманывает, подговаривая убить малолетнюю княжну. Но у них ничего не получается, смельчаки и честные богатыри встают у них на пути. Самозваный царь убегает, чтобы готовить новое злодейство.

– Хорошо, – кивнул Даниил, – главное, чтобы не выставляли богатырей злодеями. Во всем виноват самозваный царь, это он их одурачил. Подробности – на твое усмотрение. Меня интересует, чтобы эти представления увидела вся страна. От князей всех княжеств, кроме Черниговского, вам будет только помощь и содействие.

– В сообществе скоморохов все достаточно тесно общаются между собой. Если золото будет поступать исправно, от желающих давать такое представление отбоя не будет.

– Золото будет поступать исправно – мне нужен результат.

– Будет, – кивнул скоморох, – несколько дней на разработку представления и репетиции.

– Рука княжны Аленушки щедра, – Даниил пододвинул мешок с золотом собеседнику, – это задаток. Но помните: тому, кто попытается обмануть нас, встречу с палачом организуем быстро. У тайного двора всюду глаза.

– Да как можно, – мелко закивал скоморох, – все сделаем как надо, будете довольны!

– Не мне – народу должно нравиться.

– Уж кто, как не мы, знаем вкусы толпы, – поверьте, князь, через месяц люди будут кидать репу в произнесшего имя царя.

– Хорошо живет наш народ, если репой бросается.

– Сила искусства, ваше княжеское высочество, – подобострастно улыбнулся скоморох щербатым ртом.

Под вечер явился совсем уже странный посетитель. Страже строго-настрого приказали никого постороннего в шатер не пускать. Первым зашел Кот Баюн.

– Я нашел его, князь, – того, о ком я говорил.

– Хорошо, зови.

Кот мялся в нерешительности.

– Что-то еще?

– Вы только не бойтесь.

– Я?

– Ладно, сейчас позову… – Кот быстро выскочил за порог, вместо него в шатер проплыла колыхающаяся тень. Повеяло холодом, а в углу, куда устремилась тень, погасли сразу все лучины. Тень присела на край стула, она имела смутные очертания крупной фигуры, не слишком походившей на человеческую, в темноте загорелись два ярко-красных глаза.

– Баюн сказал, что вы меня искали, князь. – Голос был низкий и звучал пугающе.

– Это верно. Но могу я вначале узнать, с кем имею дело?

– Я тень прошлого, – ответило существо, – мой род уничтожен, я остался один.

– И все же?

– Когда-то, давным-давно, наши имена наводили ужас на людей. Сейчас остались только давние предания, хотя и поныне нами пугают детей. Когда-то нас звали Буки.

– Стало быть, Бука, – князь внимательно посмотрел на страшного собеседника, – имя у вас все же есть.

– Просто Бука, – ответило существо неохотно, – я все равно такой один.

– И что же случилось с остальными Буками?

– Богатыри.

– Вас истребили богатыри?

– Верно. Мы пытались сделать то же самое, что хотел сделать Кот Баюн. Мы были сильнее, но у нас не получилось. У людей появились защитники, богатыри. Война была короткой, мы были побеждены.

– Вы знаете Святогора? Вольгу? Илью Муромца?

– Муромца тогда еще не было. Святогор, Вольга и Микула. Они истребили наш род. Святогор убил мою семью. Я остался один. Я отличался. Я осторожен.

– Я дам вам возможность отомстить.

– Мне не нужна месть, это слово – из лексикона людей. Они оказались сильней и убили нас. Мы сделали бы то же самое.

– Тогда что вам нужно – может быть, золото?

– Зачем мне золото, – гулко хмыкнул Бука, – вы думаете, я смогу зайти в лавку и купить себе что-то?

– Но вам ведь что-то нужно, иначе бы вы не явились на мой зов.

– Верно. Мне нужен камень.

– Полагаю, речь не идет об обычном камне.

– Верно. Обычный камень я взял бы сам. Мне нужен Алатырь-камень.

– У меня его нет. Алатырь-камень хранится на острове Буяне. Я не стану его похищать.

– Этого не потребуется. Алатырь-камень скоро будет в Киеве. Пророчество птицы Гамаюн.

– Это же просто булыжник, он ничего не делает, зачем он вам?

– Для вас, людей, это просто булыжник, но не для меня. Я предлагаю сделку. Вы отдаете мне Алатырь-камень, если он оказывается в ваших руках, а я выполняю ваше задание. Подозреваю, что выполнить его будет непросто.

– Я бы даже сказал – практически невозможно.

– Видите, – усмехнулось существо. – Вы поручаете мне то, что невозможно выполнить, взамен отдавая то, чего у вас нет, а возможно – и вовсе не будет.

– Иной бы на моем месте согласился, – Даниил спокойно посмотрел на чудовищного собседника, – но я привык понимать, о чем идет речь. Либо вы рассказываете мне, что это за Алатырь-камень и зачем он нужен, либо мы расходимся. Иной бы легко согласился, а потом не стал бы расплачиваться, но у меня свои правила. Я держу свое слово. Всегда.

Бука молчал достаточно долго.

– Это яйцо, – наконец выдавил он.

– Яйцо?

– Яйцо Буки. Окаменевшее, древнее. Скорее всего, мертвое. И все же для меня это единственная надежда. Я один уже восемь сотен лет. Я прячусь. Я одинок. Яйцо Буки не исполняет желаний, не дает молодость и не убивает врагов. Из яйца Буки может родиться только Бука. Это все, что может Алатырь-камень.

– Почему тогда на Буяне его хранят как реликвию?

– Мои сородичи защищали яйцо. Отчаянно. Это была последняя надежда. Мы живем долго, но рождаемся редко. Я был последним из оставшихся в живых хранителей. И я бежал. Спас свою жизнь. Люди считают так: то, что досталось с большим трудом, обладает большой ценностью. Яйцо спрятали. Я не знаю где.

Теперь задумался Даниил.

– Хорошо. Я обещаю отдать вам Алатырь-камень, если он попадет сам ко мне в руки и если вы сказали правду.

– Идет, – гулко рассмеялся Бука, – это лучше, чем ничего. Теперь: что за дело мне предстоит выполнить?

– Убить царя.

– Эту маленькую девочку, что сейчас правит в Киеве?

– Нет, царя по имени Мстислав. Он опытный воин, сумевший одолеть в поединке богатыря. Его обучал сам Святогор. Сам же Святогор его и охраняет, рядом в качестве охраны еще двое богатырей – Вольга и Илья Муромец. Посылать обычного убийцу бессмысленно. Мне нужен кто-то более… волшебный. Охрана бдительна и неподкупна, сам царь – умен и осторожен.