Волк злобно клацнул пастью, но кот легко увернулся. Аленушка скатала снежок и кинула в волка, зверь оглянулся на нее, и она опешила от того, насколько грустным был это взгляд – совсем не звериным. Кот воспользовался тем, что противник отвлекся, и прыгнул, вцепившись волку в загривок; тот щелкал пастью, пытаясь достать обидчика, но тщетно. Неожиданно кот, который только что побеждал, заорал от боли и разжал челюсти. Сзади в него вцепился другой волк, рыжего окраса. Теперь у волков было преимущество, но воспользоваться им они не сумели, потому что первый зверь удивился прибывшей подмоге еще больше кота. Он лишь недоуменно хлопал глазами. Рыжий волк сердито рыкнул, получив от кота лапой по морде, припал на передние лапы и фыркнул.

– Подружка пришла, – злобно ответил кот, – один на один по-честному не умеешь. Ну ничего, она-то у тебя обычная.

Взгляд рыжей волчицы начал затуманиваться, движения стали замедленными и вялыми. Соотношение сил снова поменялось, но ненадолго. Черниговские воины принялись подниматься с земли, недоуменно оглядываясь и тряся головами.

– Проклятье! – взвыл кот: заколдовывать нескольких одновременно и еще попутно драться с нападающим волком было явно выше его сил; наконец, видимо приняв решение, кот снова устремил взгляд на людей. Волчица стала приходить в себя, а черниговцы снова замерли на месте, глядя куда-то вдаль пустыми глазами. Теперь волк с волчицей остервенело атаковали Баюна, пытаясь зайти с разных сторон; кот пятился, явно проигрывая двум своим противникам. Шкуры зверей уже во многих местах были покрыты кровью, своей и чужой, однако волки медленно, но верно брали верх. Кот сопротивлялся ожесточенно, шипя и рыча на своих противников. У рыжей волчицы уже было пополам разорвано ухо, второй волк заметно прихрамывал.

Свист копья прервал звериную свару: пролетев на волосок от морды Баюна, копье вонзилось прямо в бок волку, и тот, завывая от боли, отлетел в сугроб. Баюн, воспользовавшись ситуацией, рванул в лес, волчица стремглав кинулась в другую сторону.

На поляну вылетел Вольга.

– Ну и здоровы вы бегать, – тяжело дыша, проговорил он, – я же еще не оправился…

Черниговцы медленно вставали, пошатываясь, будто с похмелья.

– Чего это было-то? – произнес старший из них, тряся головой. – Словно кувалдой по голове били…

– Это ты, брат, столкнулся с редкой тварью, – Вольга одобрительно улыбнулся воину, – по прозванию Кот Баюн. – Богатырь уверенным шагом направлялся к Аленушке; пройдя мимо, он выдернул копье из волчьего бока.

– Оголодали, видно, волчары, – Вольга посмотрел на убитого зверя, – обычно волки на Баюнов не нападают, опасаются.

– Или ребенка съесть хотели, – предположил ветеран, уже почти пришедший в себя.

– Может, и так, – пожал плечами Вольга, – я, правда, кота хотел прибить, да уж больно они крутились, промахнулся я.

Богатырь присел на корточки возле проткнутого волка; тот был еще жив, лапы дергались, и он тяжело дышал, глаза у зверя закатились, он умирал в агонии.

– Прости, братишка, – Вольга тяжело вздохнул и быстро перерезал зверю горло, прекращая его мучения, – ты же знаешь сам: хочешь быть жив – держись от людей подальше.

– А Баюн-то убег, – горестно вздохнул молодой черниговец.

– Да и леший с ним, – Вольга махнул рукой пренебрежительно, – главное, девочка тут.

– Не трогайте меня! – взмолилась Аленушка.

– Не могу, милая, – богатырь печально посмотрел на свою пленницу, – не могу.

Святогор появился спустя несколько часов; черниговцы сторожили связанного Лютополка и Аленушку, Вольга прохаживался по опушке.

– Поймали? Молодцы.

– Кот ушел.

– Кого волнует кот, – отмахнулся Святогор, – вот он – ключ к победе.

Гигант указал на Аленушку, та сжалась, чувствуя себя неуютно, затравленным взглядом глядя на богатырей.

– Если не будет наследницы Финиста, то и объединиться против нас не смогут.

– Как не будет, – удивился Святогор, – вот она.

– Ты понял, о чем я. – Вольга в упор посмотрел на соратника.

– Я не могу, – опешил Святогор, – ребенка – не могу, я же богатырь…

– Ага, а я могу, что ли? Если Вольга в волка умеет обращаться, значит, и нрав у него волчий – так, что ли? Я тоже богатырь, ничуть не меньше твоего.

Два богатыря стояли и сопели, стараясь не смотреть друг на друга.

– Ты же понимаешь, что надо это сделать, – вздохнул Вольга, – один удар – и войне конец.

– Понимаю, – Святогор развел руками, – но все равно не могу. Нельзя богатырю такое совершать, даже если очень нужно.

– Ну как знаешь, – вздохнул Вольга, – как будто мне это в радость – детей обижать.

– Все равно войне конец, княжна-то у нас.

– Если так посмотреть, оно-то верно… – неуверенно протянул Вольга.

– Колыван вас накажет, – пригрозила Аленушка спорщикам.

– Получил твой Колыван от меня в ухо, лежит, отдыхает, – бросил в сторону девочки Святогор.

– Все равно накажет, – не сдалась Аленка, – он русский богатырь, а русские богатыри всегда побеждают.

– Вот мы и победили.

– Вы не русские богатыри, – Аленушка всхлипнула, – русский богатырь ребенка никогда не обидит, отпустите меня, я домой хочу.

Вольга со Святогором угрюмо переглянулись.

Снег уже практически замел все следы недавних схваток на опушке, на лес опустился вечер. Сквозь тучи сиреневого неба проглядывала луна, отбрасывая свой неяркий свет. Рыжая волчица сидела возле уже остывшего волчьего тела и тихо скулила. Она снова и снова тыкалась носом в серую холодную шерсть и грустно фыркала. Наконец осознав всю тщетность своих попыток, она отвернулась от погибшего зверя и завыла на луну, долго и протяжно.

Соловушка пристально наблюдал за тем, как тусклый свет лучин пляшет в окнах боярской усадьбы. Собравшиеся люди вокруг только и ждали команды своего вожака, но в этот раз Соловей медлил. Очень ему не понравились слова Прохора, что днем в усадьбу пришли семеро мужиков, и судя по их виду – бывалых воинов. Сам Прохор, словно видя нервозность вожака, попытался его успокоить:

– Там их теперь дюжина, не больше; семь чужаков, сам боярин с сыном, псари. Нас-то вон сколько!

И правда, чего он нервничает… В «войске справедливости» только мужиков сотни две, а еще старики, бабы и детишки. Бойцы из них никакие, но факелы они в темноте держат, и у боярина будет впечатление, что тысяча человек его усадьбу окружила. Впереди мужики, сзади остальные, все равно в темноте не видно. Пока никто еще не рискнул оказать сопротивление, уж сколько усадеб обнесли за последнее время…

«На вид как варяги, – вспомнил Соловей слова Прохора, который наблюдал весь день за усадьбой, – хотя откуда здесь варяги. А у главного топор вот такенный», – разведчик показал руками размер в два аршина.

Нет, ну правда: топора, что ли, испугался? Их там дюжина человек, а за твоей спиной – сотни. Не стоит выказывать страх, особенно после того, как Дабог совсем пропал; дисциплина в войске и так не очень хорошая. Только успешные грабежи усадеб и держат всех вместе в последнее время.

– Давайте вперед понемногу, – отдал команду Соловей, – все знают, что делать, действуем как обычно.

Разношерстное воинство начало окружать усадьбу, вперед выходили мужики поздоровее, остальные светили факелами позади. На дорогу перед фасадом здания выходил сам Соловушка и наиболее крепкие мужики. Теперь оставалось подать особый знак. Соловей выбрал небольшой сарай, с виду крепкий, и заливисто свистнул; сарай не выдержал и рухнул, раскатившись бревнами по двору. Теперь предстояло ждать хозяина, который не замедлил появиться. Боярин выскочил на крыльцо, что-то недовольно ворча, следом за ним выбежали его сын и двое слуг, державших на поводках собак.

– Это кто тут безобразничает, а? – стал ругаться боярин. – Сейчас собак спущу!

Соловей недовольно отметил про себя, что хозяин был одет и не выглядел заспанным.