— Так велят духи, — уронил в тишину слова Укушенный Морозом. — Духи, которые говорят языком Мизинца.

Старик снял с себя пояс Великого Заклинателя и протянул его молодому охотнику.

— Глаза ваши видят — я отдаю пояс Мизинцу. Вы должны теперь во всем слушать его, потому что он знает правильные слова.

Мизинец спокойно принял широкий ремень и крепко обвязал его вокруг тела. К поясу были привязаны обрывок тетивы, черный круглый камень с дырочкой посередине, медвежьи когти, голова белого гуся.

Люди охнули. В племени родился новый Великий Заклинатель. Каждый ждал, когда он сделает чудо. Каждый верил, потому что привык верить и надеяться.

Удача повернула свое лицо к людям Лесного племени с того дня, когда вернулся Мизинец. Они ходили в поход, нашли мясные ямы врагов и три дня не уходили оттуда, пока силы не стали к ним возвращаться. Некоторые умерли оттого, что не могли себя заставить есть понемногу. Еда убила торопливых и жадных. Зато те, кто выжил, снова сделались сильными и принесли в стойбище столько мяса, сколько могли взять.

Но скоро стойбище пришлось покинуть.

— Когда люди сыты, они могут спать в снегу. Мы будем поступать так, иначе Плосколицые все равно найдут нас. Скоро придет пора Большого Солнца и Теплого Ветра. Голод забрал из племени слабых. Остались только сильные. Мы будем жить так, как живут волки. Их стойбище там, где застает их усталость.

Так сказал Мизинец, и все с ним согласились.

Началось трудное время. Люди племени выслеживали небольшие отряды врагов. В племени Лесных людей охотников становилось все меньше: стычки и непогода делали свое дело.

Больные и старики не выдерживали долгих переходов, и, когда у них кончались силы, они просили воинов помочь им уйти к Верхним людям. В племени теперь остались только молодые охотники и молодые женщины. Из стариков был жив лишь Укушенный Морозом. Никто не удивлялся, что он умеет не отставать в походах от молодых: ведь он был когда-то Великим Заклинателем и духи, наверное, продолжали ему помогать.

Однажды Мизинец заглянул в шалаш Птенца Куропатки. Друг сидел у костра, грел озябшие руки. Рядом, на охапке веток, прикрытых потертыми оленьими шкурами, лежала Мелкозубая. Она теперь лежала почти всегда, и, только когда племя вынуждено было бросать стоянку и уходить от опасности, она с трудом поднималась и брела вслед за остальными.

Мизинец присел к костру и тоже протянул перед собой руки. Искоса глянул он на Птенца Куропатки. Лицо друга было серым, щеки ввалились, мороз до черноты сжег на скулах кожу.

Захотелось сказать ему что-нибудь доброе, но слов не было. Да и Птенец Куропатки молчал. Люди любят рассказывать друг другу только добрые новости.

Нагрев руки, Птенец Куропатки медленно пошевелил распухшими пальцами, потом отвязал от пояса маленький кожаный мешочек и стал аккуратно раскладывать у костра его содержимое.

Мизинец увидел кусочки кости от клыков Длиннозубого зверя, каменные шильца, сверла, острые пластинки из кремня.

А друг взял одну из них в руки, долго рассматривал, потом так же долго выбирал плоский обломок кости и щурился, глядя на него, словно пытался получше рассмотреть что-то видное только ему одному.

Мизинец, согретый огнем костра, опустил голову и незаметно задремал. А когда вдруг проснулся, Птенец Куропатки все так же сидел напротив и скреб кость каменным резцом. Только теперь в руках его был не бесформенный кусочек кости, а плоское изображение бегущей собаки с весело поднятым вверх хвостом.

— Зачем тебе это? — удивленно спросил Мизинец. Птенец Куропатки пожал плечами.

— Мелкозубая родит мне сына — собака станет помогать ему в охоте. Видишь, как быстро она бежит? И веселая… С ней всегда будет удача. Родится дочь — ей нужна игрушка. Собака станет ей другом. Веселая собака…

— Об этом ли сейчас думать?!. — с горечью возразил Мизинец. Птенец Куропатки поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.

— Не знаю… Камень, великий мастер, научил меня всему этому… Камень оставил мне свое умение. С тех пор руки мои не могут ничего не делать… Камень сказал: «Все, что ты сделаешь, будет для живых… Мертвым ничего не нужно». Кому-нибудь пригодится моя собака…

Мизинец задумался. Может, все правильно. Пока человек жив, он думает о жизни, и ругать друга не за что, и осуждать тоже.

— Я хотел сказать… скоро мы покинем эту стоянку, уйдем…

— Уйдем… — как эхо отозвалась Мелкозубая со своего ложа. Боль и тоска были в ее голосе. Она думала о дороге.

— Все станут помогать тебе идти…

— Хорошо… — сказала она. — Я буду идти сама… Худая темная рука ее протянулась к Птенцу Куропатки.

— Дай мне твой амулет… Собака — друг… Она согревает человека в пургу… Дай.

— Хорошо, — сказал он. — Я сейчас сделаю отверстие, чтобы ты никогда не смогла потерять амулет…

К тому времени, когда солнце начало уже подниматься к середине неба, большой отряд Плосколицых вышел на тропу племени. Посоветовавшись с Укушенным Морозом, Мизинец увел людей на Мертвую равнину, далеко от Великой реки. Он думал, что здесь Плосколицые прекратят преследование, вернутся, потому что на равнине не жили звери и нельзя было добыть никакой еды. Но враги были упрямы. Порой, оглядываясь назад, Мизинец видел, как мелькали на белом снегу у края земли фигурки Плосколицых.

Однажды, совсем отчаявшись, Мизинец сказал Укушенному Морозом:

— Убегая от смерти, мы идем к смерти. Еда кончается. Пусть врагов много, но не остановиться ли нам и не встретить ли их, как положено воинам?

— Разве пришло время умирать?

— Но ты ведь сам говорил, что впереди лежит Страна Вечного Льда — Страна Мертвых. Скоро мы придем туда. Что делать?

— Ты говорил со своим духом-пособником?

— Нет. Он не приходит ко мне. Как только я ложусь на землю, ум мой становится темным, словно ночь, а глаза мои ничего не видят, уши не слышат.

— Это плохо, — сказал старик и покачал головой. — Когда наступит время сна, я дам тебе травы, которая растет на белом ягеле. Она сделает твой ум светлым, и, быть может, ты увидишь своего духа-пособника. Спроси у него совета.

— Быть может, надо послать охотников к Береговым людям и попросить, чтобы они пришли на помощь?

— Нет, — сказал Укушенный Морозом. — Их новый Великий Заклинатель не разрешит людям идти в поход. Ты слышал его слова.

— Но он верит, что Плосколицые не придут к ним.

— Может быть. Плосколицые родились в лесах. Им не нужен берег Холодного моря. Наша земля прокормит их. Женщины Плосколицых родят им детей, которые не будут такими смелыми воинами, как их отцы, потому что сытый желудок делает людей ленивыми и добродушными. У них появится много стариков, и они перестанут ходить в походы.

— Тогда на Плосколицых может напасть другое племя.

— Кто знает? Но если такое случится, тогда они, быть может, и сами нападут на Береговых людей.

— Что будет с нами?

— Не знаю. Я дам этой ночью тебе травы, как обещал… — Укушенный Морозом оглянулся. — Поторопи людей. Видишь, с Холодного моря ползут тучи. Они принесут долгую пургу, и надо спешить, чтобы, подальше уйти от Плосколицых. Может, тогда пурга спрячет от них наш след.

Мизинец посмотрел назад. Растянувшись на белой равнине, брели мужчины и женщины в рваной одежде, и каждый тащил за собой легкие санки с маленькими тюками оленьих шкур — все, что у них осталось.

Мизинец призывно закричал, потом повернулся к старику и смело посмотрел ему в глаза.

— Я уведу людей в Страну Вечного Льда. Наша земля оскудела, стала холодной и уже не может прокормить племя. Враги преследуют нас… Я давно думал об этом… Станем искать новую землю… Я знаю, и другие думают про это, но не решаются сказать. Я поведу людей…

Укушенный Морозом молчал. Трудно было понять, согласен он с юношей или нет.