Художник взял ее за руку, притянул к себе и обнял.

— Давай не пойдем на обед. У меня разыгрался совсем другой аппетит.

— Этот аппетит я удовлетворю после обеда.

— В таком случае я буду есть очень быстро.

Тесса рассмеялась, и он увел ее из комнаты. Она не знала, что с нею будет, когда он бросит ее, но она переживет это. Должна пережить.

Стивен и Мерси все-таки опоздали к обеду, но, как он и предвидел, никто не придал этому значения. Это было довольно неформальное мероприятие. Одновременно в нескольких местах велись разговоры, и никто не был спокойным и осмотрительным. Все галдели так, будто дело происходило на каком-нибудь церковном празднике, когда приходится перекрикивать колокол.

Стивен обратил внимание, что Мерси, сидевшая рядом с ним, была взволнованна и почти не притрагивалась к еде. Сам же он больше налегал на вино, словно это было основным блюдом. Таким образом он пытался избавиться от охватившей его скованности. Почему он так себя чувствовал, Стивен понять не мог. Он всегда любил шумные застолья и его голос за столом обычно не был самым тихим. Наклонившись к Мерси, он спросил:

— Что-то не так?

Она покачала головой, но по ее глазам он видел: что-то ее беспокоит. Когда он научился так хорошо понимать ее взгляд? В Крыму? Может быть, какая-то часть его все это время продолжала знать ее, тогда как в его памяти она не сохранилась?

Или просто за эти недели они успели настолько сблизиться?

По ночам он мог определить, когда ей начинают сниться страшные сны: он прогонял их, прижимая ее к себе и нашептывая ласковые слова еще до того, как она просыпалась. Он знал, что она много ест, когда счастлива, и мало, когда расстроена или встревожена.

Вдруг ему показалось, что он не имеет ничего общего с этими людьми. Он не знал тех, о ком они говорили. Летом с началом сезона Эмили ждал первый выход в свет, и она без умолку сыпала именами девушек, которые будут ее конкурентками на ярмарке невест. Ни одно из них не было ему знакомо. А если и было, он их не помнил. Черт возьми, когда эта девчонка успела вырасти? С членами семейства Линнфордов он не встречался после возвращения, и его настолько занимала Мерси, что на остальных гостей он обращал мало внимания. Однако теперь он увидел, что все они постарели и повзрослели. Два года. Как это может быть много! Ему снова стало больно от мысли о том, что он утратил.

Но, взглянув на Мерси, Стивен увидел, что обрел. Он знал ее так недолго, но уже не мог представить свою жизнь без ее улыбок и смеха. Без разговоров с ней.

Он был рад, что за столом не засиделись. Леди отправились укладывать в коробки одежду, которую собирались раздать нищим после Рождества. Стивен пошел с мужчинами в биллиардную выпить бренди. Когда к ним присоединились сыновья Линнфорда, он с удивлением рассматривал их, но потом подумал: «Чему тут удивляться? Прошло два года. Мальчики стали мужчинами».

— Я хочу записаться в армию, — неожиданно выпалил Чарльз и посмотрел на Стивена, как будто ожидал одобрения или, по меньшей мере, подтверждения того, что это разумный шаг.

Стивен, стоявший у камина, положив руку на полку, почувствовал, что взгляды всех, кто был в комнате, устремились на него… Особенно напряженным был взгляд Линнфорда. И Айнсли.

— Возможно, тебе стоит дождаться, когда закончится эта крымская заваруха, — наконец спокойно произнес он.

— Австрия вступила в переговоры, — заметил Маллард. — Есть надежда, что к весне будет заключен мир.

— Все равно где-нибудь война будет продолжаться, — сказал Линнфорд сыну.

— Вы против его решения? — спросил Айнсли Линнфорда.

— Я думаю, сейчас он должен быть возле матери.

Чарльз, что-то пробурчав, явно недовольный, откинулся на спинку кресла, и Стивен чуть не рассмеялся. Похоже, не только его раздражали начальственные замашки Линнфорда. Он стал вертеть в руках бокал с бренди, думая о том, сможет ли когда-нибудь снова почувствовать себя своим среди этих людей.

Стивену вдруг захотелось разыскать Мерси, как будто он не видел ее уже несколько часов. Но, взглянув на часы, он отметил, что после обеда не прошло и получаса.

К нему подошел Айнсли.

— Не желаешь в бильярд сыграть?

— Мне нужно поговорить с тобой о Роузгленне.

Брат слегка опешил.

— Там что-то не так?

— Нет. В этом-то и дело. Ты не запустил поместье.

— Я, может, не так выразился. У меня не хватает на него времени. Только ты можешь жаловаться на то, что поместье в хорошем состоянии.

— Я хочу делать что-то полезное, Айнсли.

— Ты занимаешься очень полезным делом. Для меня важно знать, что поместье в надежных руках.

Стивен хмыкнул.

— Там и без меня дела идут прекрасно.

— Ну если у тебя появляется свободное время, проводи его с женой.

Как только Айнсли упомянул его жену, в комнату вошли дамы. Мерси, похоже, немного повеселела. Несомненно, занятие, полезное для других, было ей по сердцу. Допив бренди, Стивен поставил стакан, подошел к жене и взял ее за руку. Он почувствовал, что она стала спокойнее, как только их пальцы переплелись.

— Тебе понравилось общество дам?

Она улыбнулась.

— Да. Особенно мне понравилась Клэр.

— Она всегда умела очаровать.

Вскоре они перешли в большой салон, где Шарлотта развлекала гостей игрой на фортепиано. Стивен присел на ручку кресла, в котором сидела Мерси, и положил руку ей на плечо. Она надела темно-зеленое платье, подчеркивавшее ее достоинства — глаза, волосы, профиль. Даже веснушки к празднику проступили, хотя он подозревал, что она не обрадовалась бы, если бы ей об этом сообщил. Его вдруг охватило страстное желание вытащить шпильки и жемчужную заколку, которые удерживали ее локоны.

Потом Шарлотта запела «Тихую ночь», и печаль омрачила черты Мерси. Взяв жену пальцами за подбородок, он повернул ее лицом к себе. Не произнося ни слова, лишь одним коротким движением головы в сторону двери, он дал ей понять, что хочет, чтобы они ушли. Она тихонько последовала за ним. Стивен хранил молчание, пока они не дошли до другой галереи. Здесь не было семейных портретов, все стены были увешаны полотнами старых мастеров. Почему-то Стивену эта галерея нравилась больше.

— Говорят, что война должна закончиться к началу весны, — негромко сказал он.

Ее пальцы, лежавшие на сгибе его руки, немного сжались.

— Надеюсь, что так и будет.

— Тебе здесь неуютно?

Она подняла на него взгляд.

— Просто у меня мало общего с этими людьми.

— Я чувствую то же самое… Что странно, потому что я не помню, что сделало меня таким непохожим на них.

— Я думала, вернувшись сюда, ты… все вспомнишь.

Он подвел ее к окну.

— Вот терраса, на которой я пил чай с Клэр. Я помню вкус чая. Это был «Эрл Грей». Я помню запах цветов. — Горели фонари, стоящие вдоль садовой дорожки, как будто кому-нибудь могло прийти в голову прогуляться по морозцу ночью. — Она уже была замужем за Вестклиффом. С ней случилось… несчастье. Мы думали, она умрет. Вестклифф решил, что она добивалась меня, но Клэр любила только его. Я помню, как говорил ей, что покидаю Англию, но не помню, как с ней расстался. До сих пор я не могу понять, почему мой разум не подчиняется мне. Знаешь, я опешил, увидев, как выросли дети Линнфорда. Весной у его дочерей будет первый сезон. У тебя был первый сезон?

— Нет. Мой отец не настолько богат.

— Скучаешь по нему?

Печаль заволокла ее глаза. Она сильнее прижалась к нему.

— Я не думаю об этом. Так же, как стараюсь не думать о тех, кто остался в Крыму. Ты веришь, что скоро наступит мир?

— Надеюсь на это.

— Я тоже.

Мерси проснулась после беспокойного сна. Да, она была рада познакомиться с родственниками Стивена, да, благодарна им за радушный прием, но она скучала по Роузгленну. Это поместье она уже начала считать своим домом.

Ее спина прижималась к груди Стивена, Мерси знала, что он не спит, потому что его пальцы легонько, как перышко, поглаживали ее руку, как будто он думал, что это движение не потревожит ее. Она любила, просыпаясь, чувствовать его рядом.