— Ничего особенного. Просто упомянул, что одной имеющей вес при королевском дворе семье может не понравится, если он будет продолжать игнорировать свою дочь.

— Зная, как тебя всегда возмущало, что у Айнсли и Вестклиффа есть титулы, а у тебя нет, я бы никогда не подумала, что ты станешь использовать имя брата.

— Я имел в виду вас, мама.

— Ну конечно, дорогой. Брак на тебе хорошо сказывается.

— Она не такая, как все. Я таких никогда не встречал. — На лицо его набежала туча. — Но ее-то я встречал раньше…

— Тебя беспокоит, что ты ее не помнишь?

— Я понимаю, что можно забыть сражения, кровь, смерть… Но ее? Она не похожа ни на одну из женщин, с которыми я… — Он запнулся.

— Спал? — прямо спросила его мать.

Он покачал головой.

— А вы не похожи на других матерей.

— Я заслужила право делать то, что считаю нужным, и говорить то, что мне хочется. Люди ведут себя так, будто то, что происходит между мужчиной и женщиной, — нечто постыдное, будто это нужно скрывать. Но на самом деле это ведь одна из самых прекрасных сторон жизни. Я не понимаю, зачем нужно притворяться и делать вид, что это не так.

— Нет, вы явно имеете влияние на мою жену. Сегодня утром она спросила меня, не было ли у вас с Линнфордом романа.

— В самом деле? — негромко произнесла герцогиня таким неестественным тоном, что Стивен оторвал взгляд от жены и посмотрел на мать. — И что ты ей ответил?

— Я рассмеялся.

— И правильно.

После этого она ушла, оставив его озадаченным.

Обед подали ровно в четыре. Настроение у всех было приподнятое, и за стол садились без церемоний, кто куда хотел. Стивен занял место между Мерси и ее отцом. Когда все расселись, встал Вестклифф с бокалом вина в руке.

— Прежде чем мы приступим к обеду, я хочу произнести тост. В прошлом году, в основном стараниями моей чудесной жены, мы впервые после смерти нашего со Стивеном отца отмечали Рождество здесь. Я хорошо помню, как в тот день мы пили за то, чтобы в следующий раз Стивен сидел с нами за одним столом. Брат, я понимаю, что возвращение оказалось не таким радостным, как хотелось, и совсем не о твоем ранении я думал, когда произносил тот тост, и все-таки мы счастливы, что ты с нами.

— Верно! Правильно сказал! — зазвучало со всех сторон, и зазвенели бокалы.

Вестклифф, сделав глоток вина, снова поднял бокал.

— Мерси, я не знаю, как вы его терпите…

Стивен услышал смех Айнсли и почувствовал, что под столом на его бедро легла рука Мерси. Он сжал ее и вдруг с удивлением осознал, насколько ему важно чувствовать ее рядом. Он даже не мог представить, как жил бы без нее.

— …но благослови вас Бог за это, — продолжал Вестклифф. — Все мы рады и почитаем за честь, что вы с Джоном вошли в нашу семью.

Снова раздались восторженные возгласы. Стивен поймал взгляд брата и молча поднял бокал в знак признательности. Он понимал, что сказано это было ради отца Мерси, чтобы он знал, как ее здесь ценят.

Никогда прежде Стивен не испытывал столь нежных чувств к своим родственникам, как в то мгновение.

Разговоры за столом приутихли, наверняка из уважения к гостю. Айнсли выпала честь разрезать гуся, что он и исполнил с важным видом.

— Ей-ей, Айнсли, — воскликнул Маллард, — если ты когда-нибудь лишишься титула, из тебя получится отменный слуга.

— Типун тебе на язык, Маллард.

Когда подали сливовый пудинг, у всех уже развязались языки от выпитого вина и приятного общества. Судьба распорядилась так, что запеченное в пудинге кольцо досталось Айнсли.

— Ага, Айнсли, значит, ты женишься до следующего Рождества, — обрадовалась Эмили.

— Ну уж нет! Мне всего двадцать три. Я слишком молод для такого отчаянного шага.

— Брось, брат, — заговорил Стивен. — При твоей ответственности тебе это даже может понравиться.

— А может и не понравиться. Эмили?

Она повернулась.

— Что?

Айнсли бросил ей кольцо. Она поймала его, едва не опрокинув стоявший перед ней бокал.

— У тебя весной выход в свет, так что ты скорее выйдешь замуж, чем я женюсь.

— То, что ты отдал кольцо, не изменит твою судьбу, Айнсли.

— Я не собираюсь жениться.

— Сдается мне, ты как-то уж слишком упорно отнекиваешься, Айнсли, — заметил Вестклифф. — У тебя есть кто-то, о ком ты нам не рассказывал?

— Никого.

— А мне кажется, есть, — шепнула Мерси Стивену.

Искорки в ее глазах, ее лучезарная, счастливая улыбка — как это все было ему дорого!

— Думаю, ты права.

Это случилось чуть позже, после обеда, после того как отец Мерси уехал, а все снова собрались в большой комнате и Шарлотта начала играть на фортепиано. Стивен посмотрел на свою жену, и в его сознании промелькнуло одно воспоминание.

Было темно. Он находился в военном госпитале, раздираемый болью и снедаемый отчаянием, когда ангел остановился рядом с его койкой и улыбнулся ему. Мерси.

Быть может, это не воспоминание, а всего лишь воображение, которое пытается заполнить пустоту?

Одно он знал наверняка: ее одной-единственной улыбки хватило бы, чтобы он не умер. Хотя бы ради того, чтобы увидеть ее снова.

Интересно, там полюбить ее было так же легко, как влюбиться здесь?

Наступивший новый год принес с собой снег. Стоя у окна спальни и наблюдая за медленным падением огромных разлапистых снежинок, Мерси вспоминала время, проведенное на востоке, где зимы бывают лютыми. Солдатам зимой приходилось особенно туго, и многих привозили в госпиталь с обморожениями. Она потрясла головой, прогоняя неприятные мысли.

Ночные кошмары уже давно не мучили ее. Помогало то, что Стивен ночью всегда был рядом с нею. Она засыпала и просыпалась в его объятиях. Еще помогало то, что он перестал ее расспрашивать об Ускюдаре.

Днем она обычно занималась домашними делами, а Стивен объезжал поместье. Похоже, он был счастлив. Разговора о том, чего не мог вспомнить, не заводил и не заставлял вспоминать прошлое ее, за что она ему была безмерно благодарна. Они просто жили своей жизнью, и Мерси уже не сомневалась, что Джон будет счастлив. Она замечала, что с каждым днем Стивен все больше и больше любил своего сына.

Никогда еще она не была так спокойна, так счастлива.

Выйдя из спальни, Мерси без какой-либо определенной цели побродила по дому. Джон мирно спал, слуги получили указания и занимались своими делами, все шло как нельзя лучше. Айнсли не нашел бы к чему придраться.

Странно, но из двух братьев Стивена особенно неуютно она себя чувствовала рядом с Айнсли. Он всегда смотрел на нее так, будто она была некой конструкцией, которую он собирался разобрать на детали, чтобы внимательно изучить каждую и понять, каково ее предназначение. Держался он всегда очень расслабленно, выглядел безмятежным. Ничто, казалось, не могло нарушить его покой. Однако она чувствовала, что под этой маской скрывается опасное сочетание подозрительности и способности разгадать даже самую головоломную загадку. Она побаивалась именно его, а не Вестклиффа с его постоянной мрачностью. Но старший из братьев был слишком поглощен своей женой, чтобы обращать внимание на Мерси.

Может, стоит заняться поисками жены для Айнсли? Чем-то отвлечь его от того, что он задумал… что бы это ни было.

Стивен заверил ее, что нет ни малейшего повода для беспокойства. Но он не знал того, что знала она, — тех тайн, которые она хотела сохранить.

Муж был нужен ей, чтобы она перестала думать об этом. Пожалуй, его можно ненадолго оторвать от дел. И даже если это не удастся, она, по крайней мере, немного развлечется. С этой мыслью Мерси отправилась на поиски Стивена.

Блуждая по коридорам, она не могла не думать о том, как полюбился ей этот дом, как ей нравится считать себя его хозяйкой. Трудно ли будет отказаться от всего этого, когда Айнсли опять все возьмет в свои руки?

Как жаль, что у нее не было приданого. Интересно, а Стивен тоже об этом сожалел? Было бы приданое, он не попал бы в зависимость от брата. Ей так хотелось заполучить его и остаться с Джоном, что она практически не задумывалась, о чем мечтал сам Стивен.