— Я воспитывала своих сыновей так, чтобы они выросли сильными, уверенными в себе и гордыми мужчинами. Конечно, ты пойдешь своей дорогой, я в этом не сомневаюсь, но пусть компасом тебе служит сердце.

Стивен хотел пригласить Мерси прогуляться вместе с ним, но поднялся ветер и в саду стало очень холодно. На закате в окна начал хлестать ливень. Весной он бы устроил пикник где-нибудь на берегу одной из рек, протекавших через поместье его брата, или одного из прудов, в которых они ловили рыбу еще в детстве. Грудь его сжималась от мысли о том, что настанет день, когда он туда поведет порыбачить Джона.

Он никогда не исключал возможности того, что все же обзаведется детьми, но полагал, что в роль отца будет входить постепенно, однако отцовство свалилось на него как снег на голову. Но разве мог он жаловаться, если такая же судьба постигла и Мерси? Он не станет сокрушаться, негодовать или сожалеть, что все так вышло. Он возьмет на себя обязанности отца и мужа и попытается справиться с ними как можно лучше. Стивену совсем не хотелось, чтобы его сын когда-нибудь пожалел о том, что он его отец. Более того, ему не хотелось, чтобы Мерси пожалела, что он стал ее мужем.

Он начнет приготовления так, как и собирался: вдумчиво и с оглядкой на ее желания.

Стивену нужно было найти место, где бы их никто не потревожил. Такое место, где назойливая мать не смогла бы спрятаться и подслушать их беседу. Наконец он остановил выбор на портретной галере на первом этаже, из окон которой открывался исключительный вид на поместье, и попросил Мерси присоединиться там к нему за час до обеда.

Он стоял у окна и репетировал фразу, которой хотел начать разговор, когда услышал тихие шаги. В тот же миг вспышка молнии озарила черное ночное небо и на миг осветила землю. Величественное зрелище. И подходящий антураж, решил он, для женщины, которая доказала, что сделана из куда более крутого теста, чем он. Когда природный свет померк, предоставив горящим лампам противостоять тьме, он увидел в стекле ее отражение рядом со своим. На ней было зеленое платье, которое она надевала в свой первый день в поместье. Только теперь он знал, какие сокровища оно скрывает.

Поскольку дело шло к обеду, она не стала надевать перчатки. Он тоже. Волосы ее были уложены так, что они не выглядели короткими. Взгляд Стивена привлек жемчужный гребень у нее на голове. Сколько же ему будет лет, когда волосы у нее снова отрастут до талии?

Они смотрели на отражение друг друга. Они смотрели в темноту. Они смотрели, как набирает силу гроза, как ветер клонит деревья и дождь хлещет по окнам.

Длинный коридор тянулся через весь дом. Стивен планировал пройти с ней по всей его длине. Он даже прихватил свою трость, чтобы скрыть уже почти незаметную хромоту. Но закончилось все тем, что он просто указал ей на кресло перед окном.

— Пожалуйста, садитесь.

Она села, сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на него. Интересно, догадывалась ли она, ради чего он пригласил ее сюда? Заведя руки за спину, он снова повернулся к окну, в котором, правда, отчетливо видел ее отражение. Его тянуло к ней. С этим не поспоришь. Как не поспоришь и с тем, что это по его вине она оказалась в таком положении. Он мог забрать ребенка, позволить герцогине растить его, освободить Мерси. Но Стивен видел, как глубока ее любовь к малышу. Было бы жестоко разлучать Мерси с Джоном.

Можно было бы взять малыша и оставить при нем Мерси в качестве няни или гувернантки. Если она не будет заявлять на него права, те, кто знал, кем она на самом деле приходится Джону, со временем забудут об этом. Она может встретить кого-нибудь, влюбиться и выйти замуж. Зажить собственной жизнью. Покинуть Джона. Но по отношению к Джону это было бы несправедливо.

По правде говоря, он не хотел, чтобы она уехала. Но он не любил ее и, опять же, это было бы несправедливо по отношению к ней. Какое-либо идеальное решение ему не приходило в голову, поэтому он был вынужден остановиться на том, которое, по его мнению, было наилучшим в данной ситуации. Она была из тех людей, кто выжимает максимум из самого неблагоприятного положения, он же был готов сделать все, что в его силах, чтобы сделать ее счастливой. Женщина не должна знать горя, во всяком случае по его вине. Женщины забавны, они делают жизнь интереснее и доставляют мужчинам удовольствие. Женщины — это бесценный дар природы, и в этом качестве он всегда ценил их.

Сделав глубокий вдох, он всмотрелся в ее отражение.

— Я не знаю, тот ли я человек, с которым вы познакомились в Ускюдаре. Я не знаю, как к вам относился тот человек и какие намерения насчет вас у него имелись. Я даже не уверен, что знаю того человека, которым являюсь сейчас. Я знаю лишь того, кем я был два года назад. Скажу честно, я от себя не в восторге. — Он повернулся к ней. — Если вас это успокоит, тот человек никогда не укладывал в свою постель женщину, к которой не испытывал совершено никаких чувств.

Она кивнула и сглотнула. Движение мышц на ее тонкой шее привлекло его внимание, потом он снова перевел взгляд на ее глаза.

— Кроме вас, я не знала мужчин, — негромко промолвила она.

Он беспечно хохотнул.

— Прошлой ночью это было очевидно. Не знай я всех обстоятельств, я мог бы поклясться, что вы девственница.

— Вы многих знали?

Он поднял брови.

— Девственниц?

Она кивнула, явно смутившись. Щеки ее запылали огнем.

— Нет, но обсуждение моих былых подвигов… в подробностях… — это не та причина, по которой я попросил вас присоединиться ко мне. Сегодня утром вы намекнули, что не против выйти замуж за человека, который частично утратил разум.

— Вы утратили не разум. Вы утратили всего лишь часть воспоминаний.

— А что, если этот… недуг распространяется не только на то время, которое я провел в Крыму? Что, если снова произойдет нечто подобное и я опять вас забуду? Забуду вас и Джона.

— Зачем переживать из-за воображаемых неприятностей?

Но и реальных неприятностей хватало. Она накликала их, причем с избытком, когда приняла решение забрать его сына. Стивен не мог позволить ей нести это бремя в одиночку. Каким бы человеком он ни был в Крыму, он знал, каким был до того. Это в нем не изменилось. Укладывая в постель женщину, он всегда четко осознавал: случись что, он не оставит ее в беде.

— Вы — мать моего ребенка, и в душе я знаю: этого не произошло бы, если бы я был к вам совершенно равнодушен. Не могу сказать, что любил вас. Даже сейчас не могу… Но вы не бросили моего сына, и я не брошу вас.

Он опустился на одно колено. Заживающая нога отозвалась болью, когда он согнул ее, принимая не очень удобную позу.

Мерси ахнула. Глаза ее распахнулись. Стивен взял ее за руку, прижал к своим губам, испил виски ее глаз.

— Мисс Доусон, Мерси, будьте моей женой.

Мерси все еще ощущала вес его слов, когда они присоединились к остальным в библиотеке.

Герцогиня, шурша шелками, встала с кресла.

— Ну что?

— Она согласилась выйти за меня, — произнес Стивен таким тоном, как будто другого ответа она и не могла дать.

Это был единственный ответ, который позволял ей остаться в жизни Джона. Любой другой поворот событий мог означать расставание с Джоном. Она слишком сильно любила его, чтобы идти на такой риск. И питала слишком глубокие чувства к его отцу. Нет, он был не совсем таким, каким она его знала в Ускюдаре, но и она не была той женщиной, с которой он тогда провел ночь.

Она понимала, что это вынужденный брак, хотя ее отец и не стоял возле Стивена с пистолетом в руке. Честь джентльмена заставила его сделать ей предложение. Но это не означало, что отношения между ними не могут быть хорошими. Да, Мерси предвидела кое-какие осложнения, но она найдет способ их преодолеть. Ради Джона и ради нее самой. И ради Стивена.

— Славно! — сказала герцогиня. Подойдя к Мерси, она взяла ее за руки. — Милая моя девочка, я так рада, что вы станете членом нашей семьи!