Опустив голову, он поцеловал ее грудь.

— Расскажи, Мерси.

И она рассказала.

Как впервые увидела его, когда он сидел, привалившись к стене в ожидании помощи. Как помогала хирургу оперировать его. Как часами сидела подле него, когда он метался в лихорадке. Как они разговаривали об Англии, когда он начал выздоравливать. Как он по ночам тайком выбирался из госпиталя, чтобы подышать свежим воздухом. Как однажды они встретились. Как потом гуляли вечерами, хотя она и знала, что ее могли обвинить в беспутстве и что мисс Найтингейл отправила бы ее в Англию, если бы увидела их вдвоем.

— Зачем же было так рисковать? — спросил он.

— Потому что я, как и все женщины, не могла устоять перед тобой.

Он провел суставами пальцев по ее щеке.

— Никогда не сравнивай себя с другими женщинами. Ты не похожа ни на одну из тех, кого я встречал.

Потом они несколько секунд молчали, собираясь с силами, она — чтобы продолжить, а он — чтобы услышать продолжение. Наконец Мерси рассказала ему о той ночи, когда на нее напали. Об ужасе и о чуде.

— Ты приказал сержанту Мазерсу найти для нас комнату. Он нашел. Там были только ты и я. Ты положил меня на кровать и осмотрел. Так осторожно, так нежно. — Она скользнула рукой по волосам на его висках. — Ты обмыл меня. Потом обнял и сказал, что не оставишь одну. Стер мои слезы поцелуями. Ты заставил меня поверить, что все будет хорошо. Что, несмотря ни на что, я преодолею это. И я преодолела.

Он обхватил ладонями ее лицо, направил на себя ее взгляд.

— Я так тебя люблю! И какой дьявол в меня вселился, когда я прогнал тебя?

Она поцеловала его в губы, и снова их тела сплелись, и они предались любовным ласкам.

Этой ночью все происходило по-другому, они были более самозабвенными, более… свободными. Никаких тайн. Полная открытость.

Когда он наполнял ее, она принимала его с радостью. Их тела двигались волнообразно, страсть нарастала, огонь разгорался. Она не сомневалась, что он принадлежит ей, сейчас и навсегда. Ничто, ничто не отнимет его у нее снова.

Когда же наслаждение изгнало все мысли, он стал произносить ее имя.

Мерси, Мерси, Мерси.

Ликование прогнало последние ее страхи, и, устраиваясь у него на груди в предвкушении сладкого сна, она поняла, что они больше не вернутся.

В вестибюле дома с террасой Стивен ждал, когда его примут. Было около полудня. Он планировал приехать раньше, но жена-проказница задержала его в постели. Он, конечно же, был только рад. Покончив с делом, ради которого он сюда явился, Стивен собирался проводить каждое утро в постели так долго, как того будет хотеть жена.

Услышав шаги, он поднял глаза. Чудо спускалась по широкой лестнице, улыбаясь ему своей самой обворожительной улыбкой. Она по-прежнему выглядела великолепно. Когда-то одной этой улыбки было достаточно, чтобы разбудить его страсть. Теперь же он не чувствовал ничего. Совершенно ничего.

— Доброе утро, дорогой! — проворковала она, приближаясь к нему походкой соблазнительницы.

Чудо положила ладонь ему на грудь, но, прежде чем она успела наклониться к нему, он поднял руку с конвертом. На лице ее нарисовалось предвкушение, глаза загорелись.

— Что это?

— Четыре тысячи фунтов. — Деньги эти ему пришлось взять в долг у Айнсли. — Если не ошибаюсь, эту цену за молчание вы назначили моей жене.

Она пришла в замешательство, и ее черты омрачились. Чудо отступила на шаг, не прикоснувшись к конверту.

— Почему…

— Я ошибся, — произнес он ровным тоном. — Я принял вас за мать Джона.

— Я его родила.

— Это не делает вас матерью. Честь ею быть принадлежит Мерси, поэтому мальчик останется с ней. И я тоже. Это — всего лишь плата за услуги. Единственная плата, которую вы получите от нас. Делайте с деньгами что хотите, но нас больше не беспокойте.

Она выхватила конверт.

— Мне нужно больше. Четыре тысячи в год. Иначе я расскажу всем правду о вашем сыне.

Он улыбнулся.

— Нет, не расскажете. После этого ваша цена упадет, и тогда вам не так-то просто будет найти покровителя. Мужчины предпочитают женщин, которые знают, как защищать себя от неожиданностей.

— Я поняла, что не такой жизни хочу. — Она снова приложила ладонь к его груди и с мольбой заглянула глаза. — Мне не нужны другие мужчины. Мне нужны вы.

— Я уже занят.

— Она надоест вам.

— Нет. Ну а если вы расскажете всем, что это вы родили моего сына… Значит, так тому и быть. Я не хочу, чтобы он рос, не зная правды. Однако будьте готовы к тому, что на вас обрушится мой гнев и гнев моей матери.

Эта угроза заставила ее побледнеть.

— Да, — негромко продолжил Стивен, — герцогиня может сделать так, что ни одна дверь в Лондоне перед вами не откроется.

Она прижала конверт к груди.

— Еще четыре тысячи, и я буду молчать.

— Вы не получите больше того, что я вам предлагаю. Отправляйтесь к Вестклиффу. Он поможет выгодно вложить деньги. Возможно, с его помощью вы разбогатеете.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Стивен, вы вернетесь ко мне. Я буду ждать.

Посмотрев на нее через плечо, он обронил:

— Я люблю Мерси, и это никогда не изменится. Ждите, если угодно, но ожидание будет напрасным.

Выйдя из дома, он сбежал по ступенькам к ожидавшей его карете. Сев в нее, он страстно поцеловал жену. Когда карета тронулась, он оторвался от Мерси, и она наконец смогла спросить:

— Все хорошо?

— Она больше нас не побеспокоит.

— Чем теперь займемся?

— Поедем к Лео, пусть напишет наш семейный портрет.

От ее прекрасной улыбки у него каждый раз захватывало дух.

И он подозревал, что так будет всегда.

26 июня 1857 года,

Гайд-парк

Орден назывался «Крест Виктории», и все эти кресты были изготовлены из бронзы захваченных русских пушек.

Стоя в парке с родными Стивена, Мерси смотрела, как королева Виктория награждает символом мужества шестьдесят двух солдат, одним из которых был ее горячо любимый муж.

Она узнавала некоторые имена и лица награждаемых. И не боялась, что сегодняшняя церемония разбудит ночные кошмары. Страшные сны не снились ей уже больше года. И это был поистине невероятный год!

Чудо исчезла из их жизни, но Мерси узнала от герцогини, которая всегда была в курсе таких дел, что она завела пятого по счету покровителя.

Поскольку Роузгленн не достался Айнсли по наследству, Стивен смог выкупить поместье у брата. Овец сменили лошади. Линнфорд частенько наведывался к ним и давал очень полезные советы, хотя со Стивеном они все так же не всегда ладили. Мерси совсем не удивилась, узнав, что он — отец Стивена, но сам Стивен еще долго не мог принять это.

Через несколько месяцев у Джона должен был появиться братик или сестричка.

Когда церемония закончилась, Стивен в алом мундире направился к жене, которая не сводила с него глаз. Он был так же красив, как в тот миг, когда она увидела его впервые.

Она отпустила руку Джона и засмеялась, когда тот стремглав бросился к отцу. Стивен подхватил его и поднял высоко над головой. Смех его слился со смехом Мерси и хохотом Джона. Никогда еще она не испытывала такого счастья.

Одной рукой держа сына, второй он обнял жену и сердечно поцеловал ее.

На его счету было немало геройских поступков, но этой награды его удостоили за то, что он под шквальным огнем неприятеля выносил с поля боя раненых.

Мерси потрогала орден у него на груди.

— Я так горжусь тобой!

— А я не уверен, что заслужил эту награду. Я не помню…

Она приложила палец к его губам.

— Не важно. Они помнят, — сказала она, показав на остальных солдат.

Стивен поставил Джона на землю, отколол орден и приколол его к ее платью.

— Будем носить его по очереди. Ты заслужила его больше, чем я.

Прежде чем она успела возразить, он заключил ее в объятия и страстно поцеловал, не думая о том, что на них все смотрят. При его-то репутации никто и бровью не поведет. Но Мерси знала, что истинный смысл этого поцелуя был куда глубже. То было торжество их жизни, их любви.