Он наклонился к зеркалу, и малыш опять захохотал, да так заразительно, что Стивен не удержался и засмеялся вместе с сыном.

Он опять отошел, и снова наступила тишина. Качнулся к зеркалу, и снова полился смех. Выйдя на середину комнаты, он подбросил сына, и тот восторженно завопил. Стивен никогда не интересовался детьми, но, черт побери, оказывается, они могут быть чрезвычайно забавными.

Во всяком случае, его сын был таким.

Он снова повернулся к зеркалу, и только сейчас заметил, что за ними наблюдают. В зеркале он увидел Мерси, которая улыбалась ярче солнца.

Он развернулся.

— Ты его крики услышала?

Тихонько посмеиваясь, она кивнула и подошла к нему.

— О да.

— Мой сын будет пользоваться успехом у дам, я в этом не сомневаюсь.

Вздохнув, она приложила пальцы к его губам. Глаза ее заволокло слезами.

Держа ребенка на руках, он шагнул к ней.

— Мерси, что случилось?

— Ты никогда раньше его не называл «мой сын». — Став на цыпочки, она крепко поцеловала его в щеку и обняла их обоих. — Каждый миг сомнений и отчаяния стоило пережить ради этого.

Стивен обвил ее рукой и прижал к себе еще крепче. Наклонившись к ее уху, он прошептал:

— Спасибо, Мерси. Спасибо, что подарила мне сына.

Она заплакала еще сильнее, и Джон, не желая отставать, присоединился к ней.

Когда, наконец, рассыпаясь в извинениях за то, что отлучилась выпить чаю, появилась Жанетт, Стивен с огромным облегчением вручил ей Джона и повел Мерси обратно в спальню, где мог поблагодарить ее как полагается.

— До чего вонючие создания эти овцы! — пробормотал Стивен.

— А у меня нос так замерз, что я не чувствую никаких запахов, — рассмеялась Мерси.

Стивен потянулся к ней и сжал ее руку, которой она держалась за луку седла.

— Прости меня. Не нужно было брать тебя с собой в такую погоду.

— Глупости. Мне самой хотелось осмотреть поместье.

Морозец бодрил. Погода была не самой подходящей для верховых прогулок, но, когда Стивен предложил покататься, Мерси не смогла устоять. Ей хотелось делать все вместе с ним, и теперь они исследовали свое новое жилище.

— Думаю, весной здесь будет прелестно, — прибавила она.

Положив ладонь ей на затылок, он придержал ее, чтобы наклониться и поцеловать.

— Ты сейчас такая милая.

Она почувствовала, как по щекам ее разливается тепло. От таких его оброненных ненароком фраз ее сердце всегда начинало колотиться как сумасшедшее. Ей захотелось сказать ему, что он удивительно красив, потому что это действительно было так, но слова, которые, обращенные к ней, доставляли ей такое удовольствие, сказанные в адрес мужчины почему-то звучали бы ужасно глупо.

Распрямившись, он посмотрел на раскинувшиеся вокруг них угодья.

— Если тебе не нравятся овцы, — начала она, — быть может, получится убедить брата позволить тебе выращивать что-нибудь другое.

— Это овцы арендаторов, которые пользуются его землей. Да и просить у брата разрешения мне не доставляет удовольствия.

Она почувствовала укор совести. Ему приходилось этим заниматься из-за того, что он женился на ней.

— Если бы ты мог заниматься всем, чем угодно, что бы ты выбрал? — поинтересовалась она.

Привстав на стременах и придержав дернувшуюся в сторону лошадь, он посмотрел по сторонам. Мерси поняла, что этот вопрос заставил его крепко задуматься.

— Я бы весь день проводил в постели со своей женой… Каждый день.

Она рассмеялась.

— И все?

— И кормил бы ее клубникой.

Она покачала головой, удивляясь его несерьезности.

— Не слишком великие планы.

— Да? — Он посмотрел вдаль. — Я никогда не задумывался о своем будущем. Пока не появилась ты, я просто жил сегодняшним днем и не строил никаких планов. Я джентльмен, брат выплачивал мне небольшое денежное содержание, и мне этого хватало. Сейчас мне не понять, как я мог скатиться до столь мелочного существования.

— Ты был очень молод. — Он и теперь был совсем не стар. — А потом пошел в армию, и там уже было и не легко, и не мелочно.

— Да, армейская жизнь. О которой я помню так мало. — Он прищурился, сжал зубы. — Наверное, лошади.

— Что-что?

— Лошади. Думаю, я хотел бы разводить лошадей.

— Скаковых?

— Армейских.

— Почему же не заняться этим?

Устремив на нее взгляд, он усмехнулся.

— Для тебя, похоже, нет ничего невозможного.

— Если чего-то действительно очень сильно захотеть. Ты правда этого хочешь?

— До сих пор я об этом мало задумывался, но эти вонючие овцы заставляют меня желать этого все сильнее и сильнее. Я собираюсь, продав офицерский патент, выручить немного денег. У меня осталось жалованье, которое мне выплачивали в полку. Я мало тратил. — Он пожал плечами. — Этого хватит для начала.

— Мне кажется, стоит попробовать.

В глазах его читалось удивление.

— Раньше никто в меня не верил.

— Как же я могу не верить в тебя? Я тебя знаю. Я знаю, как ты отважен и решителен. У тебя сильный характер. Мне очень жаль, что ты, утратив часть воспоминаний, забыл, какой ты замечательный человек. Но я не сомневаюсь, что тебе по плечу все, за что ты ни возьмешься.

— Ты меня смущаешь, Мерси, ей-богу. — Он натянул поводья, разворачивая лошадь. — Давай вернемся, я тебя согрею.

Он согрел ее в постели, потом в ванне, где горячая вода ласкала ее кожу. Она сидела у него между ног, прислонившись спиной к его груди, и его руки лениво скользили по ее телу.

— Как думаешь, мы когда-нибудь устанем друг от друга? — спросила она.

— Господи, надеюсь, что нет.

Она испытывала удовольствие, не имеющее ничего общего с телесными ощущениями.

— А я боюсь, что тебе станет скучно со мной.

Он провел пальцем по ее шее, плечу, вниз по руке.

— Не станет.

Сегодня эти слова были произнесены с уверенностью. А что будет завтра? Произнесет ли он их с таким же убеждением завтра? А через неделю? Через месяц? Он и в Ускюдаре был добр к ней, но в свою постель положил другую. Той женщине он тоже говорил, что с ней ему никогда не будет скучно?

— Как долго ты оставался верен одной женщине? — спросила она.

— Тебе правда хочется поговорить о моих былых победах?

Она повернулась к нему, расплескав воду из ванной.

— Да. Сколько их было?

— Слишком много, чтобы сосчитать.

— И с которой дольше всего…

Он приложил палец к ее губам.

— Я уже рассказывал тебе. Я был невежей. Ни одна женщина не заставила меня забыть об остальных.

— Ты встречался с несколькими женщинами одновременно?

Он пожал плечами.

— Они понимали меня. Мне не хотелось ограничивать себя одними отношениями.

У нее заныло сердце. Какая женщина захочет его так, что будет готова принять на любых условиях? О боже, такая, как она, готовая лгать, лишь бы заполучить его!

— Значит, тебе уже должно быть со мной ужасно скучно.

Он заправил влажные волосы ей за ухо.

— Наоборот. Я еще никогда в жизни не был так… увлечен. Каждое мгновение с тобой — открытие. И это очень странно… Это выше моего понимания.

Брови его сошлись на переносице, лицо сделалось таким серьезным, что она испугалась.

— Что? Что настолько странно?

— Разговаривать с тобой, просто находиться рядом мне доставляет почти такое же удовольствие, как делить с тобой ложе.

Облегченно засмеявшись, она уткнулась лицом в его плечо.

— Ты находишь это смешным?

— Я нахожу это замечательным. — Она взяла его за подбородок, провела большим пальцем по колючей щетине, которую он наверняка сбреет перед тем, как лечь в постель. Она была темнее, чем волосы, делала его грубоватым, похожим на злодея. — Я хочу, чтобы у нас был такой брак, как у Клэр с Вестклиффом. Ты дал мне надежду, что в конце концов у нас это получится.

— Клэр с Вестклиффом? Нет, ты ошибаешься.

— Не ошибаюсь. Когда они смотрят друг на друга… сразу видно, как они друг друга любят.