– Доставай все: амулеты, артефакты, оружие. Попробуешь напасть – убью на месте.

Лардан давным-давно заколдовал мой меч, поэтому никто посторонний не мог его ни увидеть, ни почувствовать. Равно как и обнаружить следы воздействия – работал мастер. Поэтому я сдавленно произнесла:

– У меня ничего нет.

– Тогда, – маг мерзко ухмыльнулся. – Руки в стороны, ноги на ширину плеч.

Ненависть отчаянно боролась со страхом. Он ведь прекрасно понимал, что я говорю правду и устроил этот обыск исключительно ради издевательства. Вряд ли мага действительно интересовали мои сомнительные прелести, которые он не преминул облапать, но то удовольствие, с которым он наблюдал, как я меняюсь в лице – само по себе вызывало тошноту.

– Хорошо, – сказал он, вдоволь наигравшись. – А теперь, будь добра, повернись ко мне спиной.

Стоило только выполнить приказ, как последовала самая большая подлость, какую можно представить в данной ситуации. Маг с силой ударил меня под колени, едва не вышибив суставы. Я упала на землю, взвыв от боли, но эта скотина лишь добавила несколько пинков в бок.

Удовлетворив свое самомнение, проверяющий вызвал мощный телепатический импульс, который отозвался вспышкой невыносимой боли в голове, от которой сознание погрузилось в долгожданную темноту.

Мне не пришлось видеть, как горестно выли ни в чем неповинные крестьяне, так и не получившие защиты от готовой вот-вот разыграться бури. Не пришлось сочувствовать отчаявшимся женщинам, прячущим слезы от детей, прижатых к груди. Не пришлось содрогнуться от взглядов мужчин, наполненных бессильной яростью. Не пришлось проклясть случайность, по которой добрый Гедор ехал в тот день по тракту.

Сознание возвращалось в ноющее тело мучительно. Невольно я благодарила Астарта за проявленную жесткость. Только повысившийся болевой порог позволил взять над собой контроль, с трудом подняться на четвереньки и разлепить тяжелые веки.

Вокруг была лишь темнота. Не та, в которой различаются хотя бы смутные тени предметов, а совершенно непроглядная. На мгновение душу сковал страх: вдруг меня лишили зрения? Но ощущения вовремя подсказали, что это не так.

Ладони чувствовали грубую шероховатость холодного камня подо мной, затхлый запах говорил о подземном расположении помещения, в котором я оказалась. Руки нащупали сначала стены, потом потолок. И тут мне стало действительно страшно. Это место было больше похоже на замурованный каменный мешок, чем на тюремную камеру.

Паника грозила захватить сознание. Сколько усилий потребовалось, чтобы удержать собственные мысли под контролем! Хотелось биться из стороны в сторону, плакать, кричать, лишь бы почувствовать свободное пространство. Но оставалось только сосредоточиться на кошмарной жажде, буквально раздиравшей сухую гортань. Постепенно безумие отступило и я принялась ждать. Мыслей в голове не было совершенно. Только обреченная пустота человека, не знающего, суждено ли ему снова увидеть свет.

Сложно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулась и, тем более, какое время была без сознания. Но однажды послышался звук сдвигаемой каменной крышки, и сверху забрезжил ослепительно яркий свет.

Церемониться со мной не стали – схватили за волосы и рывком вытащили на поверхность. Затем установили на ноги и пнули в спину.

– Шагай давай.

Я честно попыталась выполнить требование, хотя ничего не видела отвыкшими от света глазами. Разумеется, полная дезориентация дала о себе знать, да и колени все еще едва чувствовались, поэтому ноющее тело с глухим стуком упало на пол.

– Да-а-а, эта своим ходом не пойдет, – произнес грубый голос, лишенный жалости. – Сколько раз просил не доводить нарушителей до такого состояния! Опять тащить на своем горбу!

Чьи-то сильные руки подхватили меня и перебросили через плечо. Пока тюремщик шел, мысли потихоньку возвращались в голову, восстановилась способность видеть. Как поступать в данной ситуации я не знала и предпочла тихо дождаться развития событий.

Можно было бы подумать, что мной завладели полная апатия и спокойная покорность. Но чем яснее становилось сознание, тем отчетливее проявлялась готовность к действию. Если бы тюремщик мог посмотреть мне в глаза, он бы обязательно увидел в них бушующую ярость.

Меня бросили на пол, словно мешок с картошкой, в большом зале, плохо освещенном, но отнюдь не пустующем. В самом центре стоял длинный стол, за ним высились высокие, богатые спинки тринадцати кресел. В них сидели мужчины самого разного возраста, единственное, что их объединяло – надменное выражение лица, говорившее о людях, не сомневающихся в собственных значимости и величии. Они с интересом рассматривали меня, будто диковинную зверушку.

– Можешь быть свободен, – властно произнес мужчина средних лет, восседающий в самом центре.

Тюремщик коротко поклонился и спешно вышел. Очевидно, я предстала перед светлыми очами этого самого Совета.

Чувствовать себя более жалко мне никогда не приходилось. Одним богам известно, откуда взялись силы, чтобы поднять непослушное тело на ноги и сохранить хотя бы видимость гордости. Впрочем, люди даже не подозревают, на что способны по-настоящему сильные эмоции. Именно они заставляют делать вещи, которые по законам логики невозможны.

– Итак, – сказал все тот же маг. – Прошу отвечать на мои вопросы четко и ясно. Кто ты?

– Ирида, – я постаралась ответить как можно невозмутимее.

Маг, выглядевший самым дряхлым, сощурился и прошептал пару слов. Тело пронзила жуткая колющая боль. Впрочем, по сравнению с ощущениями, которые доставляла печать Астарта, это была сущая безделица, поэтому мне удалось не проронить ни звука, да еще и остаться на ногах. Такое поведение вызвало у Совета невольное уважение.

– Нас не интересуют имена. Повторю свой вопрос: кто ты?

– Ваша смерть. Советую все же запомнить мое имя.

Скорее всего, подобное заявление выглядело весьма комично, учитывая мое положение. Среди магов раздались холодные смешки, они будто оценили хорошую шутку.

– За такое прекрасное чувство юмора даже наказывать – грех. Знавали мы одну девицу, толкавшую подобные речи. Но, шутки шутками, а на вопрос ответить придется, барышня.

– Хорошо, – наполнив голос всей возможной холодностью, я произнесла. – Леди Ирида, последняя из рода скользящих, хозяйка Замка Снов и прилегающих к нему территорий. Надеюсь, мне удалось удовлетворить ваше любопытство?

На этот раз никто из магов не позволил себе засмеяться. В глазах членов Совета читалась мрачная серьезность – они ни на секунду не поверили в сказанное.

– И что же заставило благородную скользящую, – маг говорил с иронией. – стать служкой при герцоге Астарте Тор'Дарме?

– Я ему не слуга.

– То есть, – перехватил инициативу молодой на вид маг. – Ты не отрицаешь, что состоишь при нем?

– Я. Не. Слуга.

Видимо, Совет счел неразумным продолжать со мной диалог. В зал вошел тюремщик и застыл в ожидании приказа.

– Надеюсь ты понимаешь, что связь с герцогом сама по себе выносит смертный приговор?

– Нет, не понимаю. Но знаю, что вас ожидают крупные неприятности.

Вести себя вызывающе становилось все труднее. Маги были серьезно настроены – они собирались выпытать из меня информацию, а затем убить, чтобы неповадно было. Оставалось надеяться на помощь аглара.

– Что ж, такая святая вера в наше время – редкость. Но герцог явно не дорожит своими шпионами. Поступили данные, что он недавно вернулся из путешествия и спокойно разбирается с текущими делами. Тебе не на что надеяться, девочка.

Сердце пропустило два удара, а после этого тяжелым грузом опустилась апатия. В голове вяло текли мысли:

«Так вот, за кого они меня приняли – за шпиона. Жаль, но Совет ждет разочарование. И почему я была так уверена в своей несомненной ценности? Конечно, аглар больше и пальцем для меня не пошевелит… и так с Ар'эрель подпортил отношения».