— Можно ли взять пару лошадей и экипаж? — крикнул ему вдогонку Опал, но Серебро то ли не услышал, то ли не захотел отвечать. Только плащ государя от резкого разворота поднялся вверх и резко опустился, хлопнув, будто сказал «нет».

Под покровом ночи — как и хотелось Опалу — крон-принц с женой, детьми и братом вышел из города. Нефрит толкал перед собой скрипучую тачку, которую Опал велел ему прихватить возле кухни. На тачке лежал сундук с имуществом Камнелотских наследников, и сидел Изумруд — племянник Нефрита. Огромный черный пес шел рядом с хозяином. Ростом с пони, он с легкостью вез на спине маленькую девочку. Это была Топаз, сестра Изумруда.

Нефриту было тяжело. Тачка была громоздкой, ее несмазанные колеса скрипели и вращались с явной неохотой. Рукоятки натерли мозоли почти сразу. Городская стена не скрылась еще из вида, а Нефрит уже задыхался, обливался потом и с трудом переставлял ноги. Будь его воля, он выкинул бы этот дурацкий сундук!.. Нет, будь его воля, он ни за что не стал бы убегать в ночь, с беззащитными женой и детьми. Да нет же! Он бы вообще поступил иначе! Он бы оставил жену и детей у Серебра, а сам вернулся на родину и боролся за престол: ведь только это, в конце концов, могло избавить семью от унизительных скитаний по соседям.

Прервав размышления хозяина, негромко гавкнул пес. Он забеспокоился, нервно оглянулся назад и зарычал. Нефрит снял племянницу с его спины. Где-то вдалеке, позади них, слышался топот конских копыт. Кто-то приближался со стороны Златограда. Пес готовился принять бой.

Принц схватился за шпагу. Его брат и меланхоличная невестка даже не успели сообразить, что к чему, как кинессийский тонконогий жеребец вылетел на них из темноты. Пес оглушительно рявкнул и прыгнул навстречу лошади, стремясь рвануть зубами нежные губы или ноздри. Жеребец отпрянул, и тяжелый посох, увенчанный мраморным набалдашником, просвистел рядом с головой Нефрита, не задев его. Принц даже не успел взмахнуть шпагой, обращаться с которой, честно говоря, он почти не умел.

Пес приземлился на все четыре лапы и тут же развернулся, готовый опять принять удар на себя. Позвякивала сбруя, копыта мягко погружались в землю распаханного поля. Пес слышал эти звуки и понимал, что конь описывает дугу, и на этот раз появится сбоку.

Совершенно неожиданно Опал увидел в сантиметре от своего лица рыжий лошадиный бок, копыто придавило носок сапога, едва не раздробив пальцы. Принц сдавленно крикнул. Жена Опала заползла под тачку и громко и ритмично стонала там от страха. Нефрит пытался прикрыть детей, но здесь, на открытом месте, среди полей, их было некуда спрятать.

Конь и всадник изменили тактику. Теперь жеребец описывал небольшие круги. Пес прыгал взад и вперед через злосчастную тачку, но не мог поспеть везде. Тяжелый посох настиг его хозяина и Нефрит опустился на землю, схватившись за правое плечо. В следующий момент конь оказался напротив Опала. Тот, предчувствуя удар, протянул руку в сторону, надеясь нащупать что-то, что может его защитить. Там, растерянный и испуганный, стоял его десятилетний сын. Опал подтянул сына к себе и спрятался за ним.

Алмазник готов был ударить. Он уже занес руку, но в свете тусклого фонаря, висящего на рукоятке тачки, вдруг увидел не гнусного своего племянника, а маленькую голову его сына. Он вздрогнул и промахнулся. Пока конь его описывал очередной круг, Алмазник проклинал свою сентиментальность, которая, подобно эпилепсии, настигала его в самые неподходящие моменты.

Пес теперь бежал рядом с лошадью, по внешнему кругу. Конь знал: стоит ему хоть на секунду остановиться, мощные челюсти сомкнуться на его ноге, и тогда — все. Пес не отпустит. Решая вопрос, кто выносливее, пес и конь бежали все быстрее и быстрее, и Алмазник потерял возможность добить племянников. Черт, почему никто не сказал ему, что у принцев есть кинесс? Если бы не пес, трупы двух этих слизней уже валялись бы на дороге!

От удара по плечу Нефрит едва не потерял сознание, но пришел в себя и с отчаянием смотрел на бешеную скачку. Потом вдруг вспомнил: в сундуке есть три нефритовых шара. Здоровой левой рукой он откинул крышку. Первый камень покладисто лег в его ладонь. Нефрит чувствовал свой камень так, как не чувствовал еще никогда. Он закрыл глаза и послал его точно в цель.

Чалма Алмазника — больше десяти метров плотной материи — не раз спасала ему жизнь. Вот и сейчас нефритовый шар не размозжил ему череп, но от удара Алмазник слетел с лошади. Тут же черный пес Нефрита подскочил к нему, но рыжий конь успел ударить собаку копытом. Пес, взвизгнув, отлетел в сторону. Конь остановился, боком прикрыв хозяина от следующего удара.

В голове у Алмазника гудело. Упав, он ударился о землю сначала плечом, потом щекой, шею от растяжения словно ожгло огнем. Принц попытался встать, но не смог сделать этого сразу. Рука нащупала в складках халата лазуритовый оберег. Пальцы обхватили камень, и боль медленно начала отступать.

Нефрит растерялся. Он не видел ни Алмазника, ни пса, и только страшный рыжий конь фыркал и звенел в темноте упряжью.

— Карат! — позвал принц, но пес не отозвался. И в этот момент очнулась Бриллиант. Испустив истошный вопль, она ринулась прочь от тачки. Следом мелькнула еще одна тень — ее муж бежал следом.

— Мама! — крикнул вдруг плачущий детский голос.

— Стойте! — крикнул Нефрит, но не успел: оба его племянника уже бежали за родителями, которые бросили своих детей на дороге, равно как и тачку, и дорожный сундук.

— Топаз, Изумруд! Стойте же, я вам говорю! — Нефрит кинулся следом, проклиная брата с женой, неизвестного нападавшего, ночь и распаханную землю, в которой увязали длинные ноги принца.

Алмазник встал и, ласково похлопав коня по шее, поблагодарил его за службу. Конь действительно был молодцом, а вот в нем, в Алмазнике, есть все-таки какая-то гнильца, которая не позволяет ему быть по-настоящему решительным. Неужели Берковский был прав?

Взгляд принца остановился на собаке — темном пятне, едва различимом на вспаханном поле. И только на шее, отражая свет взошедшей луны, что-то поблескивало. Алмазник нагнулся и понял, что это золотой ошейник, и на ошейнике этом что-то висит. Наклонившись еще ниже, он рассмотрел наконец печать и присвистнул от восторга. Длинные пальцы принца закопались в густой черный мех, ища застежку. Дергая звено за звеном, Алмазник уловил едва заметное движение груди: пес еще дышал. Принц выпрямился и, шевеля губами, начал просчитывать варианты. Потом залез в седельную сумку, достал тонкую и прочную веревку и принялся связывать животное.

Речной Столб поразил воображение Берковского. Но он любовался этим чудом недолго. Для Берковского дело было прежде всего.

Он отправил Алмазника через Столб — посмотреть, где находится выход в Камнях, а сам вернулся домой. Он должен был собрать армию. Подготовительный этап по комплектации отрядов был проведен уже давно. К вечеру солдат хватало уже на то, чтобы собрать две роты. А из Лесного района к границе города подходили первые грузовики с оружием, боеприпасами и оборудованием для палаточного лагеря. Алмазник ушел через столб с тяжелым сердцем. Он понимал: Берковский готовится взять в Камнях все, до чего только сможет дотянуться, и сомневался, будет ли чем править, после того, как его армия вернется обратно в свой мир. Или она останется в Камнях навсегда?

Несколько дней — достаточно большой срок, чтобы укомплектовать армию в пятьсот человек и обеспечить ее оружием и боеприпасами. Если, конечно, заранее были составлены списки наемников, закуплено и спрятано в Лесном районе вооружение, а так же имеются нужные люди среди руководства ГИБДД, ну и ты достаточно весомая фигура, чтобы на некоторые твои, скажем так, странности закрыли глаза. У Берковского все это было.

Двенадцатого мая кладбищенский сторож взял оплачиваемый Берковским отпуск на ближайшие несколько ночей. Присутствие людей в камуфляже на аллее Славы никого, в общем-то, не удивило, но некоторые заметили, что в последние дни их здесь несколько больше, чем обычно.