Невозможность достичь соглашения по всем вопросам, связанным с созданием ООН, в частности о порядке голосования в Совете Безопасности, многие авторы объясняют непоследовательностью позиции США. Так, американец Г. Колко констатирует, что главным образом из-за колебаний в политике его страны не удалось достичь договоренности по ряду вопросов конференции[604].

Чем же объясняется в целом большой положительный итог конференции? Идея создания международной организации безопасности была столь популярна, требование народов укреплять сотрудничество Объединенных Наций столь решительно, а надежды на прочный и длительный мир после войны столь велики, что многие имевшиеся разногласия были разрешены на конференции.

Результаты конференции в Думбартон-Оксе получили высокую оценку мировой общественности. Они справедливо рассматривались как показатель прочности антигитлеровской коалиции. «Характерным для этой конференции, – говорил И.В. Сталин в докладе 6 ноября 1944 г., – является не то, что там вскрылись некоторые разногласия, а то, что девять десятых вопросов безопасности были разрешены на этой конференции в духе полного единодушия»[605].

Ознакомившись с результатами, достигнутыми в Думбартон-Оксе, Рузвельт заявил, что он испытывает «чувство полного удовлетворения и даже изумления в связи с тем, что по такому трудному вопросу и в такое короткое время оказалось возможным достигнуть столь многого»[606].

Многие важные военные и политические вопросы международной жизни летом 1944 года были успешно разрешены правительствами СССР, США и Англии по обычным дипломатическим каналам, некоторые были предварительно рассмотрены на конференциях на уровне послов (Думбартон-Окс, Европейская консультативная комиссия), но оказалось немало таких, которые потребовали новых непосредственных переговоров между главами правительств.

Летом 1944 года возникла идея о созыве новой конференции руководителей трех держав. Американское правительство предложило организовать такую встречу между 10 и 15 сентября в районе Северной Шотландии. Предложение о новой англо-советско-американской конференции получило поддержку со стороны Советского правительства. Завязалась переписка но вопросу о времени проведения конференции, но достичь приемлемого для всех ее предполагаемых участников решения так и не удалось. Ввиду того что договоренность о трехсторонней конференции глав правительств СССР, США и Англии не была достигнута, осенью 1944 года бьиж проведены двусторонние переговоры руководителей правительств США и Англии в Квебеке и Советского Союза и Англии в Москве.

Вторая квебекская конференция, состоявшаяся 11-19 сентября 1944 г., рассмотрела главным образом перспективы завершающихся операций англо-американских вооруженных сил против Германии и Японии. Конференция проходила в атмосфере оптимизма и уверенности в скорой победе над фашистским блоком. «Со времени конференции «Секстант» (каирской конференции. – В.И.), – заявил Черчилль на первом пленарном заседании в Квебеке, – в положении Объединенных Наций произошел решительный поворот к лучшему. Все, что мы предпринимали, давало замечательные плоды, и на протяжении последних семи недель нам сопутствовал непрерывный военный успех. Развитие событий после Тегеранской конференции показало, что мы приняли хорошие планы и точно их осуществляли… Я глубоко убежден в том, что будущие историки отметят время после Тегерана как период успешных действий прекрасно слаженной военной машины союзников»[607].

При рассмотрении перспектив военных действий англо-американских войск в Европе американские и английские руководители исходили из предпосылки, что Германия не сможет оказывать длительного сопротивления. В Квебеке были подробно обсуждены планы операций союзников на западе и на юге. «Наилучшая возможность для нанесения поражения противнику на Западе, – писали президент и премьер-министр о результатах конференции в Москву, – заключается в ударе по Руру и Саару, поскольку противник сконцентрирует там остаток имеющихся у него сил для обороны этих существенно важных районов. Северная линия подхода явно имеет преимущества над южной, и нам абсолютно необходимо до наступления плохой погоды открыть северные порты, в частности Роттердам и Антверпен. Поэтому наши главные усилия будут сосредоточены на левом фланге»[608].

Вместе с тем Черчилль предлагал форсировать операции в Италии, а также организовать высадку на полуострове Истрия, занять Триест и Фиуме и развивать наступление на север с целью овладеть Веной до прихода сюда советских войск. Этот план, по сути дела, являлся одним из вариантов пресловутой «балканской стратегии» британского премьера. О политической подоплеке своего предложения Черчилль писал в мемуарах: «Другой причиной этого правофлангового продвижения (имеется в виду операция «Истрия – Вена». – В.И.) было вторжение русских на Балканский полуостров и угрожающее распространение русского влияния там»[609].

Предложения премьера были, по существу, одобрены американской стороной, и необходимые указания для организации упомянутой операции были даны командованию союзников на средиземноморском театре военных действий. Более того, на квебекской конференции американцы приняли предложение, сделанное англичанами еще летом 1944 года, относительно военных действий в Центральной и Юго-Восточной Европе на случай внезапной капитуляции Германии.

Правда, Черчиллю не удалось добиться участия в планируемой операции крупных соединений союзных войск, так как США считали более целесообразным их использование в Западной Европе.

Большое внимание на конференции было уделено вопросам ведения войны на Тихом океане.

Несмотря на то что в 1944 году еще предстояли решающие сражения с японскими захватчиками, США уже с конца 1944 года фактически сбросили Китай со счетов как активную силу в войне против Японии, перестали требовать от гоминьдановцев активных действий против японцев, позволив Чан Кайши сосредоточить главное внимание на внутриполитических проблемах, на борьбе с коммунистами.

Было обсуждено также положение на бирманском фронте и на других участках тихоокеанского театра. Детально рассмотрев все эти вопросы, высшие военные руководители США и Англии пришли к выводу, что война против Японии продлится еще по крайней мере 18 месяцев после поражения Германии.

При рассмотрении вопроса о перспективах военных операций на Тихом океане правительства США и Англии придавали особое значение участию СССР в войне с Японией. Этот вопрос был, как известно, предварительно согласован на Тегеранской конференции, где Советское правительство дало свое согласие на участие в военных действиях против Японии после разгрома гитлеровской Германии. Несмотря на эту ясную оговорку, западные державы, и в особенности США, прилагали в 1944 году немалые усилия к тому, чтобы форсировать вступление СССР в войну против Японии. Еще до открытия второго фронта в Европе, когда советские вооруженные силы несли на себе основное бремя военных сражений с фашистскими армиями, американский посол в Москве Гарриман настойчиво ставил этот вопрос перед Советским правительством. Было совершенно ясно, что весной и летом 1944 года время для вступления в войну СССР против Японии еще не пришло, тем не менее Вашингтон добивался детального согласования плана совместных военных операций на Дальнем Востоке, навязывая СССР обязательства, которых он на себя не брал и выполнение которых могло лишь ослабить натиск советских армий на советско-германском фронте. Для того чтобы добиться согласия Советского Союза на преждевременные военные переговоры относительно участия в войне против Японии, американское правительство допускало даже возможность оказания давления на СССР. Американское посольство и военная миссия в Москве, например, в своих донесениях в Вашингтон осенью 1944 года рекомендовали прекратить отдельные военные поставки Советскому Союзу и провести ряд других дискриминационных мер[610]. Анализируя американскую политику в этом вопросе, нельзя не прийти к заключению, что попытка преждевременного вовлечения СССР в войну против Японии имела определенный политический смысл – она должна была привести к ослаблению наступательного порыва советских войск в Европе, к созданию наилучших условий для осуществления планов западных держав на этом континенте.