Аналогичные тирады Гитлер высказывал и во время переговоров с Хорти, состоявшихся 17 апреля. «Надо довести борьбу с большевиками до конца, – говорил он венгерскому регенту. – Это величайшая борьба, которая может длиться десятилетия». Гитлер попытался взвалить вину за поражения на советско-германском фронте на войска союзников Германии. «Моральное состояние частей союзных армий, – заявил он Хорти, – было очень плохим». Резкой критике он подверг поведение венгерских войск, сославшись на случаи, когда венгерские солдаты бросали занимаемые позиции и оголяли отдельные участки фронта. Хорти воспринял упреки Гитлера с обидой и заявил, что «венгерские войска своевременно и должным образом не были экипированы и вооружены, несмотря на соответствующие обязательства со стороны Германии»[332]. На это же обстоятельство ссылался и фашистский диктатор Й. Антонеску. В одном из своих писем Гитлеру он отмечал: «Если бы нам вовремя была оказана помощь, другими были бы наши возможности и сегодня».

Летом и осенью 1943 года Гитлер возобновил свои требования дальнейшей мобилизации всех материальных и людских ресурсов на нужды советско-германского фронта. Он обратился к своим союзникам, настаивая на принятии срочных мер. В письме от 25 октября 1943 г. Гитлер строго предупреждал румынских правителей, чтобы они сосредоточили свои усилия на привлечении всех резервов для нужд войны. В августе 1943 года в ходе германо-венгерских переговоров гитлеровцы предложили венграм выставить помимо 100-тысячной армии, находившейся на территории СССР, дополнительные войска для обороны тыла германских дивизий.

Однако, несмотря на сильный нажим Гитлера, его союзники не были уже в состоянии выполнить его требования. Переговоры в верхах в фашистском лагере весной и летом 1943 года не привели к определению общей линии в вопросе о перспективах войны. Сателлиты Германии стали уклоняться от дальнейшего укрепления и развития военно-политического сотрудничества с гитлеровцами.

В связи с изменением военно-стратегической обстановки в 1942-1943 годах правящие круги Румынии, Венгрии, Финляндии и Болгарии стали усиленно подчеркивать якобы оборонительный характер войны этих государств и их «историческую роль» как антисоветского барьера, пытались сыграть на противоречиях по вопросам войны, имевшихся у союзников по антигитлеровской коалиции, и опереться на поддержку антисоветских элементов в Лондоне и Вашингтоне. Антонеску, Хорти, царь Борис, Рюти и их единомышленники были уверены в том, что указанные антисоветские элементы сделают все возможное, чтобы остановить наступление Красной Армии и не допустить ее в Восточную Европу. Так, бывший посланник Румынии в Турции Крецеану сообщает в своих мемуарах, что Антонеску был убежден в том, что «западные союзники заинтересованы в предупреждении советского вторжения в Европу больше, чем в ликвидации гитлеровского режима»[333]. Не скрывали своих надежд на разногласия в лагере союзников венгерские правители: премьер-министр Венгрии Каллаи заявил, например, 19 февраля 1943 г. в парламентском комитете по иностранным делам, что участие Венгрии во второй мировой войне ограничивается ее борьбой против Советской России, «в то время как борьба между державами оси, с одной стороны, и Англией и США – с другой, ее не касается»[334].

Политическая линия фашистских правителей стран – сателлитов гитлеровской Германии, рассчитанная на использование разногласий внутри антигитлеровской коалиции, в значительной мере явилась следствием антисоветских высказываний и действий некоторых официальных лиц США и Англии[7].

Самые большие надежды на сохранение своей власти господствующие, эксплуататорские классы стран Восточной Европы возлагали на так называемый балканский вариант второго фронта, выдвигавшийся Черчиллем. Упомянутый Крецеану рассказывал, что на фашистских правителей стран-сателлитов черчиллевское выражение «мягкое подбрюшье держав оси» произвело «огромное впечатление». Результатом намеков английской пропаганды о возможности высадки англо-американских войск на Балканах явилось, свидетельствует Крецеану, то, что в Бухаресте, так же как в Будапеште и в Софии, меньше интересовались значением формулы «безоговорочная капитуляция», которая «была провозглашена в Касабланке, чем возможными последствиями официального визита Черчилля в Турцию, который имел место сразу же после конференции в Касабланке»[335].

Надежды реакционных правителей стран Восточной Европы на сохранение своей власти укрепились еще больше, когда вслед за англо-турецкими переговорами правительство Турции предприняло ряд шагов, которые были направлены на создание политических предпосылок для осуществления черчиллевского плана на Балканах. В феврале 1943 года турецкие представители в Бухаресте и Будапеште передали румынскому министру иностранных дел М. Антонеску и венгерскому премьер-министру Каллаи предложение принять участие в создании «оборонительного блока государств». «Турецкий посол, – рассказывал М. Антонеску итальянскому посланнику в Бухаресте, – специально посетил меня, чтобы сообщить, что Америка и особенно Англия спешат в Европу, чтобы завершить войну, но они хотели бы любой ценой избежать выгодного для России краха европейской системы»[336].

Со своей стороны главари государств – сателлитов гитлеровской Германии стали проводить усиленный зондаж относительно возможности заключения сепаратного мира с западными державами. Теперь центр тяжести дипломатической активности Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии, Болгарии и других участников фашистского блока перемещался с усилий по укреплению всестороннего сотрудничества с гитлеровской Германией на установление контактов с правительствами США и Англии с целью выхода из войны.

В начале февраля 1943 года на совещании финского правительства было высказано общее мнение, что война достигла поворотного пункта и что Финляндия должна использовать первую же возможность, чтобы выйти из нее[337].

13 февраля 1943 г. министр финансов финского правительства Таннер обратился с письмом к первому лорду адмиралтейства Англии Александеру, в котором он запрашивал о путях, при помощи которых можно было бы восстановить мир между Англией и Финляндией[338]. Для установления контактов между финнами и англичанами было использовано также и посредничество шведского министра иностранных дел. В этот же период финское правительство произвело первую мирную рекогносцировку через американские каналы.

В середине декабря 1942 года президент Рюти сообщил американскому посланнику в Хельсинки о том, что Финляндия намерена выйти из войны. Американцы тотчас же решили выступить посредниками между СССР и Финляндией. 29 января 1943 г. американский посол в Москве Стэндли в беседе с В.М. Молотовым изложил позицию США в финском вопросе.

В ответ на просьбу правительства США Советское правительство передало американцам свои условия соглашения о перемирии с Финляндией: немедленный разрыв Финляндии с Германией и удаление германских войск из Финляндии; восстановление советско-финского мирного договора 1940 года; демобилизация финской армии и перевод ее на мирное положение; возмещение хотя бы в половинном размере ущерба, причиненного Финляндией Советскому Союзу во время войны[339]. Вместе с тем было подчеркнуто, что Советское правительство не желает брать на себя инициативу в переговорах с Финляндией и сообщает указанные условия перемирия для информации правительства США.