Силы вернулись ко мне, и я знала, что должна противостоять Мэг. Пора покончить с компромиссами.

— Возвращайся домой, — сказала я. — Я не хочу видеть тебя здесь. Это мое личное пространство.

Губы Мэг дрогнули.

— Не злись, Фанни. Я не уверена, что справлюсь без тебя.

— А ты попробуй.

— Я пробовала, ты мне нужна.

Полночь уже миновала. Было жарко, я устала, аэропорт был далеко, а Мэг, как обычно, явилась с неподъемным багажом, так что я не знала, что тут можно поделать.

Мы расчистили пространство во второй спальне. Вдыхая запах камфоры, я опустилась на колени перед нижним ящиком комода в поисках чистых простыней. Наконец я нашла пару с вышитыми на них инициалами «МС», и мы застелили кровать для Мэг.

— Все отлично устроилось, — сказала она.

Разгоряченные от усилий после передвижения мебели, мы вышли из дома и медленно шли по дороге.

— Что ты сделаешь со мной завтра утром, — спросила Мэг.

— Не знаю.

Наши ноги поднимали облачка белой пыли. В кустах пели цикады. Темнота была пропитана запахами базилика и майорана с легким шлейфом лимонника — так далеко от прохладного и сырого Ставингтона.

Я нарушила молчание.

— Я давно не интересовалась делами. Есть новости?

— Опросы показывают, что Уилл теряет поддержку, — голос Мэг звучал озабоченно, — но этого можно было ожидать. Все хотят перемен. Люди устают даже от бесконечных добрых намерений.

Мы шли мимо масличных деревьев и виноградника, где виноградные лозы тянулись строго по прямой линии. В конце каждого ряда был высажен розовый куст.

— Красивый штрих, — заметила Мэг.

Я растерла в пальцах листок тимьяна и понюхала.

— Неповторимый запах. Его невозможно собрать в бутылку.

Мы остановились на развилке дорог. Один рукав дороги вел в Фиертино, чьи огни в ложбине между холмами напоминали сверкающее ожерелье. Другой, извиваясь, поднимался мимо Casa Rosa на холмы. Мэг откинула волосы.

— Жарко.

— Этот город полная противоположность Ставингтону, — мой голос прозвучал неожиданно страстно.

— Бедняжка, тем хуже для тебя.

— Может быть. Но я кое-что поняла, пока была здесь.

— Это Рауль помог тебе понять? — спросила она.

Мы пошли дальше.

— Мы с Раулем хорошие друзья. Я знала его задолго до встречи с Уиллом.

— Ну, раз ты так говоришь, Фанни… — Мэг пнула камешек носком сандалии. — Я была хорошей, Фанни, — сказала она. — Я чиста, как стеклышко. Я действительно пыталась. — я была тронута мольбой в ее голосе. — Жаль, что я другая, Фанни. Жаль, что я все делала по-другому. Я бы никогда не кончила так, не попала в зависимость от бутылки. — Мэг сильно, до боли потянула себя за волосы. Я глубоко вздохнула, и Мэг это услышала. Она горько усмехнулась. — Алкоголь действительно разрушает. С ним не нужны друзья, муж, любовники. Только сын, но он вырос и ушел. Все оставили меня. — она помолчала. — Тебе все удалось лучше. Ты всегда все делаешь хорошо… добрая Фанни.

— Достаточно, Мэг, — сказала я. — Мы уже говорили об этом раньше.

Мэг сделала быстрый поворот вокруг себя.

— Две старых каторжницы.

— Не таких уж и старых. — в лунном свете лицо Мэг выглядело странно напряженным — Что случилось?

— Я пытаюсь хмуриться. Сделала инъекции ботокса. Я подумала, если я не смогу хмуриться, жизнь будет казаться не такой ужасной. Но я все время забываю.

Я обнаружила, что стою посреди залитой лунным светом дороги над сверкающим огнями Фиертино, согнувшись пополам от смеха.

— Тебе тоже надо уколоться, Фанни, — предложила Мэг, когда я немного отдышалась. — У тебя есть несколько морщинок.

Я сунула руку под ее худенький локоть.

— Мэг, почему бы тебе не закончить тот университетский курс, о котором ты рассказывала когда-то?

Она замерла, но не отстранилась.

— Я недостаточно умна для этого.

— Достаточно, не скромничай.

Мы повернули назад к Casa Rosa.

— Я боюсь, что проиграю свою личную битву, — быстро проговорила Мэг. — Я начеку все двадцать четыре часа в сутки. Но демон пьянства пытается проскользнуть сквозь мою оборону в темноте, когда я сплю или грущу. Или хочет перехитрить меня при свете солнца, в скуке дня, когда всем вокруг все равно, существую я или нет.

— Саше не все равно. Уиллу не все равно. И мне.

— Саша мой сын. Не муж, не любовник и не друг.

Ночью я услышала, как Мэг закричала. Я откинула простыню и прошла через комнату по прохладному полу. Мэг свернулась в комочек на краю постели, простыни были скручены и сбиты в комок. Я наклонилась, она бормотала что-то невнятное: печальный, всхлипывающий звук. Неспособная утешить ее и чувствуя вину за то, что не хочу видеть ее здесь, я постаралась расправить простыни.

— Мэг?

Ее глаза распахнулись, но она смотрела сквозь меня за пределы реальности.

После того, как она успокоилась, я спустилась вниз и достала две бутылки вина — Vina L'Apparita (из винограда мерло) — которые подарил мне наш хозяин в La Foce. За них стоило умереть, так что я надежн, спрятала их в картонную коробку.

Наверху я искала аспирин для моей больной головы и вытряхнула на постель содержимое сумочки. Из нее выпал мой новый мобильный телефон, и я включила его. На экране вспыхнуло текстовое сообщение: «Я люблю маму. Хлоя».

Я села и навзрыд заплакала о моем умершем отце и далекой дочери. Слезы утраты и сожаления.

На следующее утро я оставила спящую Мэг в Casa Rosa.

В Фиертино был базарный день, и площадь была запружена фургонами и киосками, продающими по сниженным ценам посуду, корзины из рафии и груды овощей. Я купила пластиковое ведро, резиновые перчатки, щетку, дезинфицирующие и моющие средства и раствор для удаление ржавчины.

— Синьора, — черноглазая женщина заметила у меня на руках красные шишки и протянула мне тюбик крема. — От москитов, — с улыбкой сказала она. — Бальзам.

Я поблагодарила и под палящим солнцем поплелась обратно к дому. Повязав шарф вокруг головы и вскипятив воду, я приступила к уборке.

Я вымыла стол. Пол на кухне и в ванной комнате. Я вымела мертвых насекомых из всех закоулков и выкинула их за порог. Я протерла стекла и подоконники, очистила краны от налета и ржавчины, промыла стены, словно стирая мочалкой и химическими средствами все свои сомнения.

Возможно, больше всего в жизни мы сожалеем о вещах, которые не сделали, чем о сделанных ошибках.

Что бы на это сказал мой отец? Допустимо ли преуменьшать важность страсти в жизни человека? Решимость никогда не жить с пустым сердцем?

Пальцы под воздействием воды и химикатов сморщились и стали похожи на розовый чернослив. Моя спина гудела от бесконечных наклонов, и я промокла от пота с головы до ног. Генеральная уборка Casa Rosa была практически безнадежной затеей, но я была полна решимости довести дело до конца.

— Выглядит как попытка отмыть нечистую совесть, — прокомментировала наконец появившаяся Мэг. — Отскабливаешь грехи? Не предлагай мне присоединиться. — щека, которой она прижималась к подушке была розовой и помятой, светлые волосы спутались. — Есть горячая вода?

— Я ее всю использовала.

Мэг задумалась.

— Это почти невозможно, — сказала она, — но, если надо, Фанни, я готова мыться в холодной воде из чувства солидарности с тобой.

Из угла, где я стояла на коленях над лужицей воды, я ответила:

— Позвони в аэропорт и забронируй рейс домой.

— Пожалуйста, Фанни, позволь мне остаться. Пожалуйста.

— Почему она здесь? — шепнула мне Бенедетта, когда немного позже мы вместе с Мэг приехали повидаться с ней. — У нее опять проблемы?

— Надеюсь, что нет.

Бенедетта широко открыла темные глаза, и я увидела, как красивы они еще были, и вспомнила, как они нравились моему отцу.

— От нее одни неприятности, Фанни.

Мэг вела себя наилучшим образом, но ей не был предложен свежий помидор с грядки Бенедетты, и я поняла намек.