— Я знаю, — ответил он. — Я часто рыскал внизу, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— Правда, папа? Я никогда не видела тебя. Зато всегда знала, какой ты мудрый.

— Спасибо, Франческа. — он выглядел довольным. — Ну, я не был полным дураком.

Я смотрела на него. Мой отец старел, хоть я и не хотела этого замечать. Меня пронзил внезапный испуг.

— Думаю, я смогу быстро вернуться в бизнес. Почему бы не начать прямо сегодня?

Он сделал паузу и положил руку мне на плечо.

— Почему бы нет?

— Ребята, я спускаюсь. — через мгновение Хлоя приземлилась рядом с нами. — Мама, я перепачкала лишайником джинсы. А я собиралась в них ехать.

В действительности, они не требовали серьезной чистки, но так как моей девочки долго не будет рядом со мной, я позволила себе посуетиться. Это дало мне повод откинуть волосы назад, положить руки ей на плечи, чтобы убедиться, что они не слишком хрупкие. Закрой глаза, сказала я себе. Наслаждайся и запоминай свои ощущения — это моя взрослая девочка.

Конечно, Уилл не смог приехать проводить Хлою.

— Отвези мою малышку в аэропорт… и, Фанни, дай ей немного денег. От меня. Я верну.

Саши тоже не было. «Он на концерте».

Таким образом, я отвезла Хлою и ее рюкзак в аэропорт, где мы встретили Джении и Фабию, ее попутчиц.

Три девушки молча слушали своих матерей, все наставления сводились к одному — держаться вместе, держаться подальше от алкоголя, наркотиков и развратных мужчин — и были насыщены всплесками беспокойства.

Я отвела Хлою в сторонку.

— Мне очень жаль, что здесь нет Саши.

Хлоя опустила длинные ресницы, но не раньше, чем я успела заметить в ее глазах панику и боль.

— Саша не считает прощания чем-то важным. Но я думаю, что это не так, правда, мама?

— Да.

Она теребила пальцами свою сумочку, в которой лежали ее паспорт, билет и деньги.

— Наверное, он действительно не смог приехать?

— Ты взяла все лекарства? — спросила я.

— Да, мама.

— У тебя достаточно денег?

— Ты уже два раза спрашивала меня.

Ее цель была определена; мне оставалось только суетиться, волноваться и, наконец, помахать ей рукой на прощание и мягко подтолкнуть мою дочь к ее будущему.

Надеясь поймать последний взгляд Хлои — просто поворот головы или взмах руки — я стояла в зоне вылета, вглядываясь в людской поток. Здесь было много девушек, таких как Хлоя, Дженни и Фабия, молодых, исполненных надежды, жаждущих увидеть, что может предложить им мир.

Прошло минут пять или десять. Я перевесила сумку с одного плеча на другое. Потом опустила руку в карман пиджака и поскребла ногтем парковочный талон. Я готовилась. Я онемела, словно зуб под новокаином, но боли не было.

Взгляд охранника у дверей одновременно выражал и подозрительность и скуку. Он не раз видел все это раньше. Мой мобильный телефон не принимал международные звонки, и я нырнула в телефонную будку, набрала номер Уилла, забросила в автомат побольше монет и ждала.

— Что случилось? — спросил он.

— Я не помню, взяла ли Хлоя свой свитер. В Австралии сейчас зима и ей будет холодно.

— Так ты ради этого вытащила меня со встречи.

— Я просто хотела сказать, что она уехала.

Его голос звучал нежно — и немного раздраженно.

— Я рад, что ты позвонила. Послушай, глупышка, она все сможет купить там. У них действительно есть магазины.

— Я знаю, — ответила я резко. — И я знаю, что не должна была звонить тебе. Я веду себя глупо, вот и все.

— Но я рад, что ты позвонила, — повторил Уилл. Он не прервал разговор своим обычным «мне пора идти», пока не обсудил со мной все возможные для Хлои опасности и не проверил, что у меня достаточно денег, чтобы заплатить за парковку.

Я плакала всю дорогу до дома Элейн. Слезы капали с подбородка на колени.

Когда я вошла в кухню, она пекла шоколадные кексы для благотворительного базара Красного Креста. Сверху раздавался оглушительный шум.

— Это Джейк, — сказала она, поцеловав меня. — Репетирует на барабанах.

— Совсем как у меня, — сказала я.

Она взяла меня за плечи и заглянула в лицо.

— Совсем расклеилась?

— Немного. — я прикусила губу. — На самом деле, очень. Я не знаю, что буду делать без Хлои.

— Право. Давай займемся делом, — бодро сказала она. — Сначала помоги мне допечь эти чертовы кексы, а потом ты позвонишь домой и скажешь, что остаешься ночевать у меня, и гори все синим пламенем. — она сунула мне в руку деревянную ложку. — Принимайся за дело. Отрабатывай свой ужин.

Над нашими головами раскатилась ритмичная барабанная дробь. Элейн вздохнула и откинула волосы дрожащей рукой.

Я с некоторым беспокойством спросила ее:

— Ты в порядке?

— Конечно.

Но вечером за спагетти болоньезе и бутылкой вина Элен призналась:

— Я уже сыта по горло этой жизнью.

Это было на нее не похоже.

— Что случилось?

Последовала долгая пауза, она уронила голову на руки.

— Думаю, на этот раз Нил может занять серьезный пост. — ее голос звучал приглушенно. — Все признаки налицо. Один из секретарей в Палате. Я пыталась смириться с этим, но не могу.

— О, Элейн.

Она подняла голову.

— Я не хотела ничего тебе говорить, Фанни. Не сейчас, когда тебе и так тяжело.

Мы с Элейн словно пытались защитить друг друга.

— Расскажи мне все, — предложила я, — попробуем разобраться, что для нас лучше.

Мы половину ночи провели за разговорами, и разошлись по постелям, не став мудрее ни на драхму. Мы не смогли придумать ни одного практического решения — рассмотрев в том числе побег Элейн из семейного дома — который стал бы для нее лекарством от тоски. Одуревшая от усталости, я вернулась домой рано утром, чтобы застать свое почтенное семейство в разгар скандала. Накануне вечером Бриджит сделала ноги. Она собрала свои чемоданы, бросила ключи на стол и покинула свой пост.

— Не сказав ни слова, — сказала Мэг, пряча глаза. — Я не слышала ни вызова такси, ничего.

— Она ужасная женщина, — сказала Малика.

Бриджит никогда не казалась мне «ужасной женщиной». Иногда раздраженной, но не ужасной. Тем не менее, когда я обнаружила, что на прощание она разлила на полу нашей ванной шампунь и ароматическое масло, я ощутила ее злобу, словно наждачную бумагу на своей коже.

Вечером в пятницу Уилл вернулся домой неожиданно рано.

Я сидела за кухонным столом. Обработав пачку счетов и грузовых накладных, я просматривала две папки, прихваченные из Эмбер-хаус. «Амбициозный, — написал он напротив одного из виноградников, — но слишком нетерпеливый». Напротив другого: «Почва вряд ли позволит». Для третьего: «Терруар бедный и ограниченный». Он был весь отражен в этих коротких точных оценках.

«Где я? — плакала Элейн. — Кто я? Куда мне отсюда уйти?». Ее горе тронуло меня до глубины души — для этого было много причин помимо моей любви к ней.

Я рассортировала бумаги на две пачки — обработанные и ожидающие внимания — и окинула их критическим взглядом. Для начала, а кто была я сама? Конечно, я не была той самой Фанни Сэвидж, женой, матерью, винным экспертом и бизнес-леди, которой когда-то собиралась стать.

Но это было моим добровольным выбором.

— Привет, дорогая, — сказал Уилл.

Я удивленно оглянулась и секунду не могла понять, кто это был. Он был в своем лучшем сером костюме, слегка загорелый.

— Я не ждала тебя так рано.

— Мне удалось поменять билеты на более ранний рейс. Подумал, надо попробовать приехать домой пораньше и посмотреть, как вы тут без меня. — он печально улыбнулся. — Я знал, что Хлои уже не будет.

Я подняла руку, и он взял ее.

— Это очень мило с твоей стороны. Ты хорошо выглядишь. Нашел время посидеть немного у бассейна?

— Да, — он поцеловал меня в голову. — Чем занимаешься?

— Обычными делами «Дома Баттиста». Я предложила папе взять на себя немного больше работы. Я действительно считаю, что он нуждается в помощи. Как думаешь?