Но удачно проведенные переговоры с СССР спасли ее. Разумеется, музыку никто не запретил, ростки хэви-метала и панк-рока проросли и окрепли. Но были взяты под контроль уже с американской стороны. Были изъяты максимально экстремистские песни, призывающие к открытому бунту и убийству полицейских и членов правительства США. А все остальное было переведено на коммерческие рельсы. Были пересмотрены и авторские отчисления: музыканты стали получать действительно много денег. И если легендарная группа The Doors в свои самые золотые годы играла концерты за смехотворные 15 000—20 000 долларов, то к концу семидесятых годов панк-звезды с улицы были богатыми людьми. А с богатыми людьми договориться было проще. Неслучайно критики отмечают, что все экстремальные виды музыки типа панка очень быстро капитализировались и обуржуазились. Как результат – засилье на американской и европейской сцене так называемого коммерческого рока, похожего по форме, но без намеков на какой-либо протест шестидесятых. Этот протест достаточно быстро потушили, а придуманная в недрах Союза композиторов музыка стала приносить большие деньги.

Но сколько веревочке ни виться – а Советский Союз все-таки развалился. Не будем в данном случае говорить почему – это отдельная история, к проекту развращения и растления она не имеет никакого отношения.

Железный занавес рухнул – и все то, что мы в свое время слили в Америку и Англию, вернулось к нам. Нет, американцы поначалу не ставили себе цели никого развращать – достаточно было лишь того, что каждый из нас ощущал, что американцы нас обскакали во всем, в том числе в музыке.

Но чуть позже американцы решили взять реванш и наполнить наш шоу-бизнес всякой дрянью. Но если СССР брал лучших композиторов для растления Америки, то в Америке эта программа финансировалась по остаточному принципу – и были взяты не лучшие, а худшие авторы. Мы подарили им The Doors и Джими Хендрикса – а они в ответ нам дали группы «Заиньки» и прочую поп-дрянь. Лучшим, кстати, вариантом американского ответа СССР был Вилли Токарев. Но его быстро раскусили.

Наши музыканты стыдливо признавались, что учились у американцев и англичан, хотя на самом деле все было наоборот – американцы и англичане учились у нас. Это нормальная практика ХХ века: Америка и Европа на протяжении последнего столетия забирают у нас лучшие мозги, а затем Советский Союз расхлебывает последствия. То же самое происходило и в музыке.

Но мы искренне надеемся, что рано или поздно будут найдены доказательства того, что отцы золотого века мирового рока – это наши люди. И когда-нибудь имена настоящих авторов величайших песен ХХ века будут золотыми буквами высечены в истории музыки.

– В общем, все. Ну, как тебе история?

– Впечатляет, – кивнула хипстерша. – А можно я об этом в твиттере напишу?

– В твиттере? – обиделся бывший мент. – Тю. Я перед тобой тут полчаса распинался, а ты, значит, одну строчку в твиттере?

– Зато какую! – Хипстерша сунула ему под нос свой iPhone 5S – там было написано: «Сижу с очень интересным человеком». – Хотя я на секунду, вы только не расходитесь.

Хипстерша вскочила и пошла в дабл.

– О, видишь, как она меня слушала? – сказал бывший мент. – Она ж меня просто глазами пожирала. Вот увидишь: сейчас, когда разойдемся, она за мной увяжется.

– Еще чего, – фыркнул афганец-казак. – Да она на тебя смотрела, потому что ты единственный, кто говорил, а тетки любят ушами. Ты не боишься, что я сейчас ей такое расскажу, что она быстро забудет и про тебя, и про твоих Битлз?

– Ээ, мужики, – вступили в разговор остальные двое. – А мы че, рыжие? Ну, значит, так, давайте забиваемся. Каждый рассказывает девке по истории. На кого она западет, тот сегодня не платит.

– А если на него западет? – Мент посмотрел искоса на философа-славянофила. – Он же вроде как идеологический девственник.

– Тогда буду ее всю ночь рассказами об Илье Муромце грузить, понятно?

– Значит, мужики, рацпредложение. Перед каждой историей по стакану – тогда шансы повышаются.

– Тю. Да она после первого стакана на сральнике заснет.

– Не заснет. Хипстерши они упорные. Короче. Перед каждой историей чокаемся.

– Не жестко ли?

– А кто еще девке-то объяснит, как мир устроен…

Забились вовремя, хипстерша уже пришла из дабла. Притом пришла с накрашенными губами. Патриоты восприняли это как команду «фас».

Они уже прикидывали, какими новыми рассказами поразить хипстершу, но она опередила их.

– Хорошо, предположим я поверила, что всю музыку рулили наши. Поверю. Но вот футбол – с ним как быть? И то и другое, а все другое. В заднице. Вот сейчас чемпионат мира в 2018 году будет. И что с того? Распил! Бабло спустят – и ради кого, спрашивается. А в лучшем случае – если из группы выйдем.

– А вот это ты зря, – с гордостью сказал афганец-славянофил. – На самом деле проводить чемпионат мира у нас – великое решение.

– Да что великого? – возмутилась хипстерша. – Вот олимпиада. Потратили больше, чем на все остальные олимпиады. И что? Объекты гниют, по медалям обосрались.

– Это тебе Навальный сказал?

– Это я сама видела. Когда в Сочи ездила. Через три месяца всего. А с этим чемпионатом мира – еще хуже будет.

– Нет, подруга. Да будет тебе известно, что с этого момента, именно с ЧМ 2018 года, Россия будет рулить во всем мире.

– Бред.

– Да ты не понимаешь сути футбола!

– Что, опять заговор?

– Опять…

– Только вот не надо гнать про коммунистов. Их тогда еще не было.

– А не будет никаких коммунистов. Потому что за футболом стоят совсем другие люди – и когда узнаешь, ты офигеешь. Ну, рассказывать?

– Давай.

– Только сначала выпьем. Ты что будешь?

– Сакэ.

– А ты знаешь, что такое сакэ?

– Ну как же. Гребенщиков пел: «Пока несут сакэ…» Всю жизнь мечтала попробовать.

– Ну тогда, пока несут сакэ, слушай про…

С теорией заговора покончено. Никакой «холодной войны» и спецслужб… Тут история куда более запутанная и куда более интересная.

Футбол – самая популярная игра в мире. Финал последнего чемпионата мира посмотрело более двух миллиардов человек. Почти половина населения Земли на два часа оторвалась от своих дел и прильнула к экранам. Профессора и бомжи на некоторое время забыли о том, кто они, и следили исключительно за тем, как и куда полетит мяч. Можно с уверенностью сказать, что такой всплеск эмоций бывает только раз в четыре года. И все это благодаря футболу.

Хотя, положа руку на сердце, футбол – крайне скучная игра. Да, я настаиваю именно на такой формулировке. Если среди вас есть футбольные фанаты, то перед тем, как читать дальше, отложите книжку, встаньте, сделайте пару-тройку вдохов-выдохов, успокойтесь и подумайте: а что, собственно говоря, такого уж интересного в футболе? Игра – давайте признаем честно – просто скучная. Даже в самом напряженном поединке максимум десять – пятнадцать захватывающих моментов. Остальное время посвящено перекидыванию мяча в середине поля. Куча ударов в никуда, куча детских ошибок, когда профессиональные, казалось бы, футболисты вдруг начинают мазать мимо ворот, куча несправедливых решений судьи… Если забьют гол – его и не видно вовсе, особенно если сидишь на противоположном конце поля.

Сейчас, конечно, с этим полегче. По телевизору покажут гол в любом виде – сзади и спереди, снизу и сверху. Но от этого сам футбол интересней не становится. Другое дело – баскетбол, где количество заброшенных мячей превышает сотню. А взять волейбол, где даже в худшем случае увидишь минимум семьдесят пропущенных мячей. Можно долго перечислять – гандбол, бейсбол, американский футбол, регби и т. п. Везде есть динамика, везде постоянная атака, напряжение. Почти каждый удар может стать голом.