— Как?! — Она уже вполне разгневанно уставилась на меня. Сам ввязался. — Вы не знаете, как девушек обманывают?!
Откуда мне знать? Похоже, что часть вины за судьбу её дочери висит уже на мне? Но всё же, видимо, поняла, что конкретной моей вины в этом деле нет. Чуть смягчилась. Поняла, что если пережимать — могу вспыхнуть.
— В Италию уехал, подлец! — проговорила она.
— Ну… в Италию — это уже, наверное, не так страшно? — прошла сонная и потому странная мысль. Нет — так я сейчас упаду! И в проходе засну. А именно этого она, похоже, и добивается! Вышел к проводнику — и демонстративно вернулся с бельём в руках. Вот так.
— Да вы не надейтесь, что вам удастся заснуть! — обаятельно улыбнулась она — Храплю так… что всё трясётся вокруг! Это с детства у меня! — трогательно улыбнулась.
Понятно. Всё, что касается детства, то неприкосновенно у нас!
— Когда геологом работала, мне все говорили: ты, Надя…
Вот так вот, непринуждённо, и познакомились.
— …так храпишь, что комаров от палатки отгоняешь!
Чудесно!
— Я сам храплю! — твёрдо произнёс я, всё же решив не сдаваться. Рухнул в щель.
— Да… и муж у меня всю жизнь храпел! — лирично проговорила она. — Схоронила в прошлом году.
Тяжёлую артиллерию пускает в ход! Да. Против мужа-покойника не попрёшь! Придётся мучиться. Делает со мной что хочет! Да. «Есть женщины в русских селеньях!» Я с отчаянием откинулся. И главное ведь — говорит правду, я это понимал! Теперь я просто обязан поддержать разговор! «Простите — от чего умер?» Нет, мастер диалогов, — не то! Ею, впрочем, не надо руководить. Мастерство её не на писателей рассчитано — на широкие массы и силу имеет непреодолимую. Не её мне учить.
— Да-а… Кто всю жизнь проработал на севере, тому уже на юг подаваться нельзя, говорила ему!
Все у неё уже заточено.
— Нельзя? — Это я просто обязан был её спросить. Для знания жизни. Или, точней, для знания смерти. — Ведь существует, кажется, государственная программа переселения… отработавших северян на юг! — в свою очередь знанием жизни блеснул.
— Ну да! — горько проговорила она — Но нельзя нам уже туда!
Программы ей, вишь ли, не нравятся! Я пытался возбудить в себе злость, но не вышло.
— Два месяца всего у сестры своей прожил в Крыму! И мгновенно выскочил этот… которого к пиву дают! Столько лет в нашем климате спал! А тут сразу — хвать! Обратно привезла его… Врачи самые лучшие у нас — вы же знаете! — вскользь сообщила она. — Но в один голос — поздно привезли! Какая «программа»!.. — махнула рукой. И даже дала паузу… но куда я денусь теперь? Не даёт права на сон! — Дачный домик бы достроить у себя на севере… где жили всю жизнь! Программа! Вот по ней и начали строить. А тут обрезали враз. Руина осталась.
Ну что ж… Руина жизни и у меня.
— Да нет… у нас там хорошо! — Снова натянула вожжи. Пришлось мне поднять голову и даже кивнуть. Против хорошего не в моих правилах возражать. Надо поддерживать.
— Участок — галька… Сначала кинулась я ругаться по привычке своей. А потом оказалось — самое то. Галька тепло концентрирует. И сквозь неё — самые всходы. Малина — с кулак! — показала свой. У неё и на Южном полюсе вырастет!
— Строить, конечно, нелегко было. Где там лес взять? А потом и программы прикрыли. Деньги закончились. Остановили строительство. На пенсии уже — много не построишь. Ну, тут он и смалодушничал. Уехал к сестре в Крым. Сказал — на разведку. А привезли на носилках! Говорила ему!.. Совсем уже был плохой. И вдруг: «На охоту хочу. Последний раз!» — и голову уронил. Ну, собрала кое-как. Сама села за руль. Приехали на мыс — а у песцов там как раз свадьбы идут. Весёлые, обнимаются! «…Поехали обратно!» — он говорит. И потом уже и на «химию» не ездил. На даче лежал. Одна комната у нас только построена. Но не застеклена. Лежал летом, смотрел. Под окнами у нас поле камышей. Болото. «Надя! — вдруг говорит. — Посмотри туда. Как-то странно там верхушки камышей шевелятся. Как живые!» Сапоги одела, пошла туда. И действительно — оказалось, там речка бьётся. Узенькая, но живая! Я по камням там даже мидий набрала. Сварила, соседей угостила. И Колю, конечно. Но он есть уже не мог…
Опустила голову. Устала и она? Подняла взгляд.
— А соседи благодарили. До этого они их только толкли на корм свиньям. А тут сами покушали… А в последний его день вдруг прилетела к нам индоутка. «Смотри, смотри!» — слышу, хрипит… Думала — бредит. Выглянула — ходит по двору. Крупная, яркая! Откуда взялась — сроду здесь таких не было. Соседей спрашивала: может, от них? Нет, отвечают. А Коля хрипел уже: «Дострой дачу — умоляю тебя!»
Молчание необходимо было тут. Но длилось недолго…
— Вот еду разбираться в Москву, — кивнула на узлы. — Дары Севера! — усмехнулась. — Ну, наш шампунь из водорослей вы, конечно же, знаете!
Теперь просто обязан знать. Победила меня полностью! Ясно уже, что в баулах — неприкосновенное. Несдвигаемое. Ё-мое!
«Только, — с отчаянием подумал я — какие уж у неё такие дары Севера? Москва на такое вряд ли купится… на эти её дары! Да ещё в такой упаковке! Наивная тётка!»
И это мгновенно просекла!
— Да ничего, справимся! — усмехнулась. — В управлении все наши бывшие кореша сидят. Вместе всякое повидали! Зажрались маленько, конечно! — Кивнула на узлы. Что, интересно, там у неё? Сглотнул слюну. — Но ребята хорошие! — уверенно припечатала. Попробуют они у неё другими быть! Её не свернёшь, похоже. Даже смерть мужа только подхлестнула её. По струнке все встанут! Я и сам по струнке сижу.
— …После Коли — и сын вскоре погиб!
— Как?!
— Сколько я говорила ему: «Не гоняй, Саша! Не зли ментов!»
Мысли мои совсем смешались. Значит, машина есть? Во всяком случае, была?
— Доездился! Гады эти специально «коробочку» сделали ему… еле из машины вытащили.
Да… с этой женщиной не заснёшь.
— В Москве решила их схоронить… на родине нашей! — твёрдо проговорила она.
Сон как рукой сняло!
— Как… похоронить?.. Урны, в смысле? — Я с некоторой опаской отодвинулся от её «мешка».
— Зачем это? — произнесла она твёрдо — Целые они!! В мерзлоте все целенькие лежат! — добавила даже с некоторой гордостью. — Только волосы и зубы растут!
«Да. Всё сделает», — понял я.
— Из Москвы в Италию к дочке лечу.
— Да?! — Просто дух захватывает на таких виражах. Вот тебе и «не такая» дочка!
— Мебельный бизнес у нас там… я говорила ж вам!
Возможно, пропустил. Хотя у неё вряд ли пропустишь. Спорить не буду.
— Друзья наши, геологи, организовали бизнес этот. Ну, я им дочку нашу порекомендовала. Так она жениха своего им послала. Думала — он наши интересы будет представлять. А он пришёл, наглый, на фабрику: мол, ничьей дочки не знаю, сам по себе. Те спрашивают: «Разве вы не их интересы представляете?» — «Да плевал я на них!»
— Ну… и где он теперь?
— Где надо!
Ужасом повеяло на меня.
— Наши сказали ему, что нужно срочно поехать на переговоры, в один маленький город. И там по такому-то адресу зайти.
— И?..
— И — всё. Теперь по гроб жизни там виноград будет собирать, в бараке жить. А рыпнется… — подняла глаза. Даже у меня по загривку пошёл холодок. — Вот так!
— У мафии длинные руки? — пробормотал я.
— А зачем нам их мафия? У нас своя! — просто ответила она. — Теперь дочка там работает… А вы по делу едете или как? — вдруг цепко глянула на меня. Решила, видимо, провентилировать мои шансы. Может, на что сгожусь? Честное слово — лестно, что вызвал у неё интерес. До этого я как-то ещё колебался: по делу я еду — или как? Но тут сказал твёрдо:
— По делу!
Перед такой нельзя выглядеть олухом.
— Да! — добавил я твёрдо.
Потом я уснул. Снилась мне солнечная Италия, с отличной мебелью… индоутка.
Проснулся от лязганья буферов. Спал? Всё-таки она мне позволила ноги протянуть! И даже бельё подстелила. Когда? Приподнялся. Ноги спустил. Она сидела на полке «визави», где лядащий мужичок находился. Вторую половину ночи ему «повезло».
