И, не обращая внимания на округлившиеся глаза и приоткрывшиеся рты сотрудников, возвращается в кабинет.

— Отлично, — говорит Кэт, — просто отлично. Ну а как ещё, по-твоему, мы можем жить?

— Да как угодно можете, — смеётся мама Тами. — Вы у меня в этом смысле вполне всемогущие.

— Именно! — радуется Кэт. — Но мы же не просто всемогущие. Мы ещё и умные! Поэтому из всего доступного нам многообразия возможностей выбрали самую простую и приятную: отлично жить. Даже удивительно, что ты сомневаешься.

— Это всё из-за вашей квартиры. Ты же знаешь, я невзлюбила её с первого взгляда. Ненавижу эти советские хрущёвки, сама в такой выросла и счастлива там не была. И теперь думаю: ну как в такой гнилой норе можно «отлично жить»? И подозреваю неладное. Например, что кто-то из вас уже давно сидит без работы и вы просто не можете позволить себе жильё получше. И конечно, ничем не могу помочь, зато исправно морочу тебе голову. Прости.

— На самом деле имеешь полное право, — говорит Кэт. — Ты у меня и так какая-то подозрительно вменяемая. У всех мамы как мамы, истерят с утра до вечера, требуют, чтобы всё немедленно стало, как им хочется, ничего слушать не желают. А ты как с другой планеты, даже внуков срочно не требуешь. И не приезжаешь внезапно раз в неделю с проверкой, хорошо ли мы чистим унитаз. Я, знаешь, даже рада, что ты прикопалась хотя бы к нашей квартире. Появляется надежда, что ты всё-таки нормальная живая человеческая мама со своими причудами, а не безупречно функционирующий андроид, какая-нибудь экспериментальная модель Нексус — шестьдесят девять, которая всем хороша, но в любой момент может выйти из строя. И где тебя тогда чинить? Борька даже с утюгом через раз справляется, а я вообще технику только ломать умею, ты в курсе.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, я могу ещё к чему-нибудь прикопаться, — оживляется мама Тами. — Просто ради твоего спокойствия. Например, к твоей причёске. Или к количеству серёг в каждом отдельно взятом ухе. Или начать ныть, что вам с Борей давно пора расписаться… Ох, нет-нет-нет! Не пойдёт. Чем такой дурой, лучше уж андроидом. Прости, детка. Я тебя подвела.

— Да ну, всё нормально. Стонов из-за квартиры вполне достаточно. Потому что любой нормальный андроид с хорошими электромозгами не нашёл бы, к чему тут придраться. Не где-нибудь на краю земли, а в Бабушкине. И до метро всего десять минут пешком, а не полчаса автобусом. Выходишь ночью на балкон, вокруг тихо и соснами пахнет — как будто за городом… Ну хрущёвка, да. И не ремонтировали её лет двадцать в лучшем случае. Так она и сто́ит соответственно. Четверть нашего общего дохода, а не половину, как могло бы быть. Представляешь, как приятно прокучивать разницу? И хозяйка отличная — ну, ты же сама её видела. Это, между прочим, огромное везение, все вокруг на своих лендлордов жалуются, прям волком воют; кого не послушаешь, так хоть на улице в палатке живи, лишь бы с московскими квартировладельцами не связываться.

— Ну да, видела я её. — Мама Тами упрямо наклоняет голову, словно собралась бодаться с сидящей по ту сторону монитора дочкой. — Анна Петровна как Анна Петровна. Типичная Анна Петровна, и этим всё сказано. Бывшая училка, да? Младших классов. У неё на лице написано: «Мама мыла раму».

— А также Кришну и Вишну, — смеётся Кэт. — Я уже поверила, что ты не андроид, прекращай стараться. Никакая она не училка. А вовсе даже медсестра на пенсии. Но штука, вообще, не в этом. А в том, что она копит деньги на кругосветное путешествие.

— Чего-чего?

— На кругосветное путешествие! — торжествующе повторяет Кэт. — Ну или тричетвертисветное, как получится. Это же не только от неё зависит, надо, чтобы ещё и все нужные визы дали. С Австралией вполне может получиться пролёт. И с Штатами, впрочем тут проще, можно обойтись одной Латинской Америкой. Тем более она даже интереснее…

— Катька! Ты что, серьёзно?

— Ну да. А что такого? Почему нет? Она же не на самокате собирается весь мир объехать. А как нормальный человек — поездами, автобусами. Ну, самолётами, когда без них не обойтись. А может, и по морю — это она ещё не решила. Просто не знает, укачивает её или нет. Говорит, надо разок попробовать…

— Катька!!!

— Ну чего ты так удивляешься? По-моему, нормальное человеческое желание. Особенно когда тебе, например, уже шестьдесят пять лет и ты вдруг понимаешь, что ещё почти нигде не была. Даже в Мурманске и на Камчатке, хотя уж туда-то визу точно не надо. Вот наша Анна Петровна и спохватилась. Тем более деньги лишние появились, как квартиру начала сдавать. И тогда она решила не мелочиться, а сразу ехать вокруг света. Чтобы одним махом уравновесить долгую оседлую жизнь. Какова, а? Я ею горжусь и уговариваю вести путевой дневник. Вот это был бы проект! Пенсионерка едет вокруг света! Но она пока упирается — ну, знаешь, как все: «Ой, да я и писем-то никогда не писала». Ничего, может, уговорю ещё.

— Ничего себе! — вздыхает мама Тами. — Ай да Анна Петровна! Всем пример. И мне в том числе. Теперь ясно, чем я займусь после шестидесяти. Осталось ограбить пару банков, но тут я вполне спокойна. Время у меня пока есть.

— С банками мы тебе поможем, — говорит Кэт. — Можешь на нас твёрдо рассчитывать. Потому что мы тоже хотим вокруг света. С портретом храброй Анны Петровны на знамени экспедиции. Да будет так!

— Ну ты даёшь! — говорит Бо, сидевший во время разговора на кухне и благородно сохранявший молчание до конца сеанса связи. Даже не заржал в голос. И если он после этого не ангел, то, скажите на милость, кто тогда.

— Что — даю? — невинно переспрашивает Кэт, изымая из его тарелки несъеденную котлету и отправляя её в рот. — Ммммооо мммуамммыыы? — И, кое-как прожевав, повторяет: — Что именно?

— Анна Петровна, собравшаяся в кругосветку, — это очень сильно. Я чуть со стула не свалился. Даже от тебя не ожидал. Даже от тебя!

— Ну а что тут такого? — пожимает плечами Кэт. — На самом деле она действительно вполне могла бы поехать путешествовать. Денег у неё теперь много, а тратит она, как привыкла, мало. Экономит на всём. И журнал «Вокруг света», кстати, выписывает. И дома у неё на всех книжных полках сплошной Жюль Верн. По-моему, это просто логично. Вот ни капельки не удивлюсь, если она решится.

— Это была импровизация века, — твёрдо говорит Бо. — И главное, Тами тебе поверила! Я тобой горжусь.

— Думаешь, поверила? — польщённо переспрашивает Кэт. — Это хорошо. Я же, собственно, для неё старалась. А то маму иногда заносит — вдруг начинает думать, что всё про всех знает. И если будет слишком часто убеждаться в своей правоте, ей станет очень скучно жить. Потому что на самом деле она идеалистка, каких свет не видывал. Таким надо ошибаться как можно чаще. Их это бодрит… Слушай, ты хочешь сказать, что котлеты — все? Вот это катастрофа!

— Три штуки в сковородке, под крышкой, специально для тебя.

— Отлично! Значит, сегодня тебе не придётся приглашать меня в ресторан и кормить фаршированными устрицами.

— А разве их фаршируют?

— Подозреваю, что да. Чего только не проделывают нынче с едой! Среди поваров встречаются удивительные злодеи. Предполагай худшее — не ошибёшься.

— Универсальный принцип.

— Только когда речь идёт о тайнах высокой кухни. В остальных случаях наоборот. Предполагай лучшее — и, возможно, угадаешь, если воображение не подведёт.

— Иногда мне ужасно жаль, что ты — не Господь Бог. Ты бы отлично всё устроила.

— Он у нас тоже вполне ничего, — смеётся Кэт. — Просто нам обычно трудно въехать в Его замысел. В сущности, наш Бог — непонятый гений. А это очень портит характер. Но Он пока держится молодцом. Вроде бы. Ну, если уж мы всё ещё не испепелены…

— Катенька, Боренька, — говорит Анна Петровна, — у меня к вам разговор. Такой… непростой. Даже и не знаю, с чего начать.

— С чая, — твёрдо говорит Кэт. — Потому что у нас сегодня к чаю сливочное полено. Очень удачно вы зашли. Просто идеально!