Петля из гвардейского шарфа на шее…
Последние слова Павла I:
— Пощадите!.. Воздуху!.. Воздуху!..
Через несколько дней после убийства императора в Северной столице пошли по рукам анонимные стихи на французском языке. Одни говорили, что это сочинение заезжего якобинца, другие приписывали авторство рыцарям мальтийского ордена.
Строки стихотворения звучали как эпитафия:
«Его знали слишком мало, он же никого не знал.
Деятельный, всегда торопливый, кипучий, повелительный, любезный,
Обворожительный даже без венца,
Он желал править один, все видеть, все делать к лучшему;
Создал много неблагодарных и умер несчастным.
Он многое знал, но не поднял тревоги…»
Ликование в Северной столице
На рассвете 12 марта 1801 года Санкт-Петербург был разбужен барабанным боем, цокотом копыт, скрипом карет и топотом. Тысячи ворон поднялись над городом, испуганным карканьем внося еще большую тревогу в души петербуржцев.
Опасения горожан быстро прошли. Утренняя весть стремительно разносилась по улицам, дворцам и хижинам столицы.
— Умер!.. Скончался!.. У Зимнего дворца уже все полки присягнули на верность!.. Кому?.. Конечно, Императору Александру Павловичу!.. Александру I!.. Слава!.. Слава новому государю Александру Павловичу!..
На Дворцовой площади не умолкал оркестр. Петербуржцы хлынули к Зимнему и на Невский. Особенный восторг проявляли жившие в Северной столице англичане. Они вышли на улицы с корзинами, наполненными яблоками, бутылками с вином и джином. Каждому прохожему они наливали по полной кружке хмельного напитка и поздравляли с воцарением Александра I.
Из всех европейских стран, пожалуй, больше всех ликовала по поводу смерти Павла I Англия. Теперь Россия — не противник, а союзник.
Свидетельница событий весны 1801 года графиня Головина отмечала в дневнике: «Восторг, который внушал всем император Александр, был неописанный…
Все сосланные друзья его возвратились в Петербург: одни — по собственному желанию, другие были вызваны им самим.
Число жителей столицы увеличивалось, тогда как в конце царствования Павла I Петербург стал почти пустынным: многие были сосланы, другие, боясь высылки, сами добровольно его оставили».
Как отмечали современники императора Александра I, после самого строгого в XIX веке царствования в российской столице наступило время веселья, вседозволенности, беспечности. Вновь оделись модники в запрещенные Павлом I костюмы и платья. Опять появились на улицах роскошные кареты, летящие сломя голову, и толпы веселых людей.
День 12 марта 1901 года многим петербуржцам запомнился тем, что пьяный офицер гусарского полка во всю прыть скакал на коне по тротуару, сбивая прохожих, и кричал: «Теперь можно делать что хочешь!.. Нет больше курносого деспота!..»
Терзания Александра
Десятки поэтов в те дн и писали хвалебные стихи, посвященные новому императору Александру Павловичу. Одним из первых авторов подобных творений был Гавриил Романович Державин, недавно переживший опалу Павла I.
«Век новый! Царь младой, прекрасный
Пришел к нам днесь с весны стезей…» —
писал знаменитый поэт.
Всеобщую радость по поводу смерти Павла I и воцарения Александра I лишь слегка омрачали суровые, немногословные в те дни петербургские вещуньи:
— Быть скоро великим бедам, коль празднуют смерть… И вечно будет терзаться царь Александр Павлович. И не будет ему от тех его терзаний ни дня покоя… — шептали в очередях и толпах мудрые старухи.
Вскоре по городу прошел слушок, что, когда участники убийства Павла I доложили Александру Павловичу о случившемся, тот закричал в ужасе:
— Вы же обещали оставить его живым!.. Вы обманули меня!.. Я никогда не забуду этого!..
После таких слов наследник престола якобы упал в обморок.
А вдали от царского дворца петербургские вещуньи, не сговариваясь, произнесли:
— Терзания Александра начались…
Венценосный бабушкин любимец
В первые же месяцы после рождения Александра Павловича отобрали у молодых родителей. Воспитание будущего императора проходило под строгим контролем его бабушки Екатерины II. Она лично подбирала ему учителей и наставников и даже сама писала для внука поучительные сказки.
Императрица часто брала маленького Александра с собой на прогулку по Санкт-Петербургу и его окрестностям. Не раз говаривала она внуку:
— Это твой город. Это столица твоей империи. Здесь ты будешь черпать силы, но взамен — брать боль Санкт-Петербурга на себя…
В детстве Александр не понимал значения этих бабушкиных то ли заветов, то ли пророчеств. Лишь став императором, он ощутил, что и в самом деле каждое бедственное событие в Петербурге отзывается болью в его душе и влияет на самочувствие. Наводнения, пожары, эпидемии на несколько дней выбивали из колеи, обессиливали молодого императора. Он болел и впадал в затяжную депрессию.
Когда свершилось убийство Павла I, Александр Павлович немедленно покинул Михайловский замок. Он постарался оставить там все, что напоминало бы ему об отце. Даже «печального серебряного рыцаря» он спрятал в тайнике своего кабинета в замке.
Но мрачный Михайловский дворец словно не хотел отпускать молодого, впечатлительного императора. Он манил, притягивал, напоминал о себе, снился по ночам Александру Павловичу.
Не понимая, какая сила толкает его на это, каждый год в роковую дату, в ночь с 11 на 12 марта, государь приезжал к мрачному замку. Появлялся он здесь тайком от близких, с небольшой охраной.
Александр Павлович молча подолгу наблюдал за темными окнами. А когда в замке мелькали таинственные огоньки или зловещие тени, Александр склонял голову и, не обращая внимания на свиту, поспешно шептал то ли молитву, то ли заклинание против напастей, то ли прощение у своего отца.
«Считаю долгом удалиться вовремя»
Наполеон Бонапарт считал себя не только величайшим полководцем, стратегом, политиком, но и психологом. Он любил анализировать и сражения, и поведение близких и малознакомых людей, которые были ему интересны.
Безусловно, император Александр I представлял для него интерес как личность. Кроме того, русский государь был ему необходим как военный и политический союзник.
Но ожидаемый Бонапартом союз двух императоров не состоялся. И Наполеон написал об Александре I: «Это человек, несомненно, выдающийся; он обладает умом, грацией, образованием. Он легко вкрадывается в душу, но доверять ему нельзя: у него нет искренности…»
После победы над наполеоновской армией, как отмечали наблюдательные современники, император Александр Павлович очень изменился.
Даже среди офицеров и солдат русской армии ходило множество слухов о том, что государь увлекся мистицизмом и не упускает случая встретиться с какой-нибудь предсказательницей или гадалкой. Царедворцы Александра I не без причин опасались, что подобные встречи могут существенно повлиять на психику и здоровье государя, а значит — и на внешнюю и внутреннюю политику страны.
После Отечественной войны с Наполеоном Александр Павлович стал часто встречаться с известной в то время в Европе баронессой Крюденер. Она провозгласила себя знатоком древней магии и ясновидящей. Говорят, именно она пристрастила императора «гадать» по Евангелию. Гадание заключалось в том, что надо было не задумываясь, наугад, открыть книгу, а затем толковать увиденный текст. Возможно, во время подобных сеансов императора посещали мысли о сложении с себя высоких полномочий.
Вернувшись в Петербург из военного похода, Александр Павлович стал поговаривать с близкими о своем отречении от престола.
