В Баку поезд пришел поздним утром. Покинув вагон, Вагиф прошел в зал ожидания и, спустившись на первый этаж, позвонил по телефону своему старому другу Акифу, который помогал ему с гостиницей в его прошлый приезд.
Дело в том, что у Вагифа в Баку не было своей квартиры. Когда-то они вдвоем с матерью жили в однокомнатной квартире недалеко от городского базара «Пассаж», и прожили там до самой ее смерти. У нес было больное сердце, однако врачи так и не смогли точно определить, отчего она скончалась. Потом, когда ему предложили переехать работать в Москву, он сдал свою квартиру и взамен получил в одном из новых жилых массивов столицы почти такую же. Так что в Баку ему по существу и негде было остановиться.
Наконец кто-то взял трубку и послышался недовольный женский голос. Попросив позвать Акифа, Вагиф внимательно огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Акиф долго не мог узнать по голосу, кто ему звонит, а узнав, сразу же предложил приехать к нему. Через двадцать минут они уже крепко обнимались в просторной прихожей.
Акифа трудно было узнать. Казалось, прошло не так уж много времени с их последней встречи, а изменения были разительными. Он стал каким-то уверенным, солидным, вроде даже немного выше ростом. Квартира его была прекрасно отремонтирована, в комнатах стояла новая мебель, в гостиной Вагиф заметил японский телевизор с видеомагнитофоном. Во всем чувствовался определенный достаток.
— Ты удивлен? — не скрывая гордости, спросил Акиф.
— Да как тебе сказать? Есть немного, — дипломатично ответил Вагиф, улыбнувшись.
— Я сам порой удивляюсь. А как все началось? После твоего отъезда, я уже не помню, почему, поцапался со своим охломоном-начальником. Допек он меня своими придирками. А тут мой старый друг Руфат приходит ко мне и говорит, что открывает столярный цех, ну там двери, рамы и так далее, но ему не хватает денег. Я как раз за неделю до этого продал машину отца, ну помнишь, его известный «ГАЗ-21», ну и, недолго думая, вложил в этот цех полученные за машину деньги, а через неделю вообще уволился с государственной службы и сейчас работаю только в цеху. Занимаюсь доставкой материала, заказами и прочей работой по организации самого производства. И знаешь, мне нравится. Ну ее к черту, эту государственную работу! Я столько работал на государство, но так и не понял, за что получал деньги. Как говорится, ни работы, ни денег, одни нервы и очковтирательство. А здесь все как на ладони видно. Достал материал, сделали рабочие продукцию — есть деньги. Сумел правильно предложить свою продукцию — опять появились денежки. Не смог ничего этого сделать — сидишь без денег. Все справедливо, так и должно быть. Я даже себя зауважал, вот так. Ну, а ты-то как?
— Да как тебе сказать? В общем терпимо.
— Понятно, ну а зачем приехал, если не секрет?
— Да так, дал слово одним своим друзьям, что помогу им найти дачу, они хотят тут отдохнуть, вот и приехал.
— В начале апреля отдыхать? Ну ты и загнул! Твои друзья, что, немного того?
— Скажем так, они несколько оригинальные люди.
— Ну разве что, — недоверчиво протянул Акиф, приглашая за стол.
Сева, жена Акифа, постаралась на славу. Вагиф давно не видел на столе такого изобилия. Обед прошел весело и легко. Вагиф и не заметил, как пролетели три часа. Сын Акифа, Намик, которому недавно исполнилось тринадцать, вел себя за столом как взрослый, даже иногда спорил с отцом, когда тот касался волнующей его темы частного предпринимательства.
У Намика была своя точка зрения. Соглашаясь с отцом о необходимости развития мелкого производства, он тем не менее доказывал, что в настоящее время наиболее прибыльно заниматься оптовой перепродажей товара. И надо отметить, его доводы были не лишены смысла. И хотя Акиф с ним спорил, было явно заметно, что он гордится своим сыном, так разумно и аргументированно рассуждающим на очень не простые темы.
Вагифу стало немного не по себе. Они с Акифом были одногодками. Но у одного есть свое дело, дом — полная чаша, заботливая жена и уже большой сын, а у другого ничего, вообще ничего. Ни дома, ни семьи, ни детей. «Завтра хлопнут где-нибудь в подворотне, — неожиданно подумалось ему, — и никто и не вспомнит, что был такой человек, Керимов Вагиф». И ему вдруг очень захотелось увидеть Ксению. Это желание было настолько сильным, что он сам удивился.
Пить чай они с Акифом перешли в его кабинет. Поговорив о том о сём, Вагиф перешел на интересующую его тему и напрямую спросил, может ли он вложить деньги в их цех? Предложение Вагифа несколько удивило Акифа, но, подумав, он осторожно уточнил, о какой сумме идет речь? Узнав, что речь идет о трех тысячах долларов, Акиф задумался и сказал, что обязательно обсудит это предложение со своим компаньоном и завтра даст ответ.
— Надеюсь, ты остановишься у меня? — спросил он Вагифа, наливая ему в рюмку отменного коньяка.
— Возможно, если, конечно, не стесню тебя, — ответил Вагиф, попробовав коньяк. — Но точнее скажу несколько попозже, мне необходимо кое-кому позвонить.
— Ну и хорошо, ты позвони, а я за это время отгоню машину в гараж. — И пододвинув телефон, Акиф покинул кабинет.
Вагиф неторопливо набрал рабочий номер Полковника. Было что-то около пяти вечера. Тот оказался на месте. Поздоровавшись, Полковник сразу же перешел к делу и предложил встретиться на площади Азнефть через час. Дождавшись Акифа, Вагиф сказал, что должен отлучится по делам, и попросил не волноваться, если он не придет. Пообещав позвонить и отказавшись от предложенной ему машины, Вагиф ушел.
До площади он добрался на троллейбусе. Не доезжая одной остановки до места встречи, он вышел и дальше отправился пешком. По пути зашел в небольшой книжный магазин, где приобрел журнал «Мир ПК» и за пять минут до срока был на площади.
Полковник подъехал в точно назначенное время. Притормозив машину, он помахал Вагифу рукой и, как только тот сел рядом, резко выжал газ. Машина, сорвавшись с места, сразу же затерялась в густом потоке других автомобилей. Они молча доехали до аллеи у дома правительства и, свернув на нес, остановились у белой «волги». Вагиф удивленно посмотрел на Полковника — место для беседы показалось ему выбранным неудачно.
— Ничего-ничего, — успокоил его тот. — Последнее время у меня проблемы с бронхами, вот врачи и посоветовали каждый день бывать на бульваре. Отсюда до моря рукой подать. Чувствуешь какой свежий воздух?
— И давно у вас бронхи не в порядке?
— Да нет, лишь последнее время стал ощущать что-то не то, а так всегда все было в норме. Ну, давай перейдем к делу. Я получил от Алексея Васильевича приказ провести работу по этому ученому, и кое-что мы тут накопали. К слову сказать, очень отличился твой старый друг Рауф. Но совсем недавно мне передали, что с мэтром якобы что-то случилось. Официального сообщения не было, но усиленно муссируются слухи, что его убрали. Даже пустили слушок, — а он явно идет из Москвы, — будто его убрали свои, чтобы не признаваться, что Алексей Васильевич был связан с зарубежными спецслужбами. Так сказать, чтобы не выносить сор из избы.
— Это клевета, — убежденно заверил Полковника Вагиф. — Просто мэтр слишком много знает такого, что может не понравиться некоторым высшим чинам в самом КГБ, армии, да и в партии. А осуществляемая ныне политика рано или поздно приведет к тому, что многие тщательно скрываемые документы станут достоянием гласности. Уничтожить документы в официальных архивах — раз плюнуть, куда труднее уничтожить личные записи Алексея Васильевича, да он и сам много знает, без своих записей. Так что на самом деле была предпринята провокация, но цели своей они не достигли.
Вагиф не стал говорить, убит Алексей Васильевич или нет, поскольку сам ничего толком не знал. А его коллега и не спрашивал, вполне удовлетворившись объяснением Вагифа.
— Ну что ж, понятно. Тогда вернемся к проведенной нами работе. Так вот, картина вырисовывается следующая. Работала эта лаборатория ни шатко, ни валко, хотя считалась особо секретной. Ну, почему — ты сам знаешь. Она должна была играть роль ловушки. К слову сказать, за три года существования этой спецлаборатории мы так никого и не поймали. Хоть бы какого-нибудь захудалого шпиона из Гвинеи-Бисау, к примеру, — нет, Ни хрена. Но это другой разговор. Ну, работала и работала эта самая лаборатория, постепенно вся эта секретность всем осточертела, да и события вокруг разворачивались такие, что, честно говоря, было не до нее. И вот последнее время, как выяснил Рауф, этого ученого мужа — кстати, его зовут Чингиз — все чаще стали видеть с одним типом. У него еще очень странное прозвище — Од, да-да, именно Од. Так вот, уже после всего того, что здесь произошло, Рауфу удалось узнать, что этот Од в течение последних двух лег систематически поставлял Чингизу зарубежные научные журналы, книги и даже какие-то документы.
