Быстро оценив ситуацию, Вагиф вытащил кинжал Руслана, который забыл вернуть ему, и тихо стал подниматься по ступенькам. Когда его туловище показалось над люком и молодчик на носу шхуны заметил его, Вагиф сильным движением руки метнул в него кинжал. Пролетев между капитаном и Русланом кинжал легко вошел в шею этого типа.

Капитан сразу же среагировал и, громко прокричав команду своему второму матросу, дал самый полный назад. Двое молодчиков на катере, вскинув автоматы, выпустили по судну длинные очереди, но было уже поздно. Шхуна все дальше и дальше отходила от катера. Тогда один из них вдруг исчез в рубке и через минуту снова появился с ручным пулеметом.

Это было его роковой ошибкой. Подняв гранатомет на плечо, Вагиф не целясь выстрелил. Взрыв, приподняв катер над водой, расколол его на две части, которые в считанные доли секунды были поглощены морем. Капитан, с уважением взглянув на Вагифа, приказал дать полный вперед, и их шхуна устремилась в сторону морской границы.

Но они рано радовались. Увлеченные схваткой, они не заметили большой корабль, который на всех парах шел в их сторону. Руслан радостно заулыбался, показав рукой на приближающийся корабль. Вагиф с капитаном были настроены скептически. Посмотрев в бинокль, протянутый ему капитаном, Вагиф обратил внимание на то, что на корабле не было флага. Не было также заметно и движения на палубе. А взглянув несколько левее, Вагиф заметил все еще не выбранные тросы лебедок, с помощью которых, очевидно, спускали катер. Так что радоваться было рано.

Несмотря на все старания команды этого странного корабля, их шхуна медленно, но неуклонно увеличивала расстояние между ними. Вагиф еще раз внимательно оглядел палубу корабля. На нем вполне могла оказаться и артиллерия. Неожиданно впереди показалось еще одно судно, которое шло им наперерез. Вагиф перевел бинокль туда и разглядел знакомый флаг. Это был советский пограничный корабль.

Странное судно без флага, также заметив приближающийся советский военный корабль, стало отклоняться в сторону. Вагиф облегченно вздохнул. Их опасному приключению, похоже, приходил долгожданный конец.

Вагиф и не заметил, как к нему подошел капитан. Он крепко пожал ему руку и молча опустил в карман Вагифа деньги, которые взял за перевоз.

— Вам придется остаток пути преодолеть на лодке, — крикнул ему капитан, показав рукой на надувную лодку.

Вагиф его понял. С таким грузом кому захочется попасться пограничникам.

— Кому везете оружие? — не удержавшись, спросил он капитана.

— Уже никому, — дипломатично ответил старый морской волк, широко при этом улыбнувшись.

А через час они сидели в уютной и теплой кают-компании пограничного судна. Командира корабля Вагиф попросил не докладывать начальству о происшедшем, а сам с помощью корабельной рации связался с Вано, который был в курсе всех его дел. Тот в свою очередь связался с кем надо, и командир корабля получил строжайший приказ доставить их как можно быстрее в целости и сохранности на базу.

Последующие несколько часов, проведенные на пограничном корабле среди морских офицеров, были для Вагифа самыми счастливыми за последнее время. Он никогда себя не чувствовал так легко и спокойно, как здесь, в этой небольшой, но уютной кают-компании. Потому что здесь впервые за последние дни он почувствовал себя среди своих. Он еще удивился глубине этой, казалось бы, банальной мысли — быть среди своих. На самом деле, наверное, одно из главных условий человеческого счастья — всегда быть среди своих. К несчастью для Вагифа, это условие далеко не всегда было выполнимо. Во всяком случае гораздо реже, чем того хотелось бы. Но это уже было из области его, чекистского, счастья.

В Тбилиси они оказались вечером того же дня. На аэродроме их встретил сам Вано. Крепко обняв Вагифа, он молча повел их с Русланом к черной «волге», стоявшей недалеко от самолета.

Вано был самым старшим из них и по возрасту, и по званию. Все они, то есть Вагиф, Ашот и Артем, познакомились еще в восемьдесят шестом году, когда повышали квалификацию на высших курсах КГБ в столице Грузии. И, несмотря на разницу в возрасте, близко сошлись с одним из преподавателей училища — Вано.

Тогда Вано произвел на них большое впечатление. Прекрасно образованный, ироничный, спортивно сложенный майор был в те времена всеобщим любимцем. Проводимые им занятия всегда существенно отличались от всех остальных. Он не боялся порой едко пошутить над некоторыми сторонами нашего бытия или поведать известные только узкому кругу сотрудников истории из недавней чекистской практики, о которых обычно старались не вспоминать.

Например, как-то посвятил целое занятие рассказу о последних фактах перехода некоторых, уже бывших, сотрудников советской разведки на сторону противника, что для большинства слушателей курсов было откровением. Ведь в тех единичных случаях измены, которые были им известны, несколько своеобразно освещались личности перебежчиков. Получалось, что они были либо не совсем нормальными — правда, тогда возникал вопрос, каким образом они так долго умудрялись это скрывать, либо обладали чудовищными наклонностями и сплошь были пьяницами, наркоманами, бабниками и отличались просто патологической тягой к деньгам.

Такой подход к объяснению подобных фактов был абсолютно ошибочным, а главное, вредным, поскольку не позволял этим еще молодым сотрудникам психологически подготовиться к чисто профессиональному, трезвому анализу используемых противником методов. Лишь после рассказа Вано им стало понятно, как далеко в этом продвинулись спецслужбы западных стран. И, к слову сказать, как ни странно, в большинстве случаев с советскими перебежчиками деньги играли далеко не главную роль.

Это было более чем очевидно, когда Вано обратил их внимание на приводимые нашими компетентными органами факты передачи им денег, где, как правило, называлась и сама сумма. Она была до смешного скромна, если не сказать больше. Приводимые же в официальных документах факты их морального разложения и в первую очередь связи с различными девицами при более внимательном рассмотрении также становились несколько сомнительными.

Трудно было поверить, что сильные, умные и, как правило, видные мужчины, безусловно, не имеющие особых проблем в общении с противоположным полом ни у себя в стране, ни за рубежом, становились вдруг послушными игрушками в руках каких-то порой весьма сомнительных красоток, промышляющих во второсортных увеселительных заведениях, которые даже приличным бардаком трудно было назвать. И это после того, как в результате тщательнейшего изучения их жизни обычно выяснялось, что они пользовались успехом у очень и очень красивых женщин. Причем даже чаще там, чем здесь.

Тогда Вагиф обратил внимание Вано на один такой факт, высказав удивление. Речь шла о том, что один из наших сотрудников внешней разведки, до того осуществивший несколько блестящих операций в зонах особой опасности, к которым относились Западная Европа и США, имевший просто оглушительный успех у женщин как у нас, так и у них, — например, в числе его постоянных «подружек» была жена высокопоставленного чиновника МИДа одной западноевропейской страны, женщина умопомрачительной красоты из высшего света, с коей у него была почти официальная связь, — и никогда не проявлявший ни малейшего интереса к дешевым проституткам, вдруг каким-то непонятным образом знакомится с одной из них и с ее помощью выходит на соответствующие органы контрразведки противника, предлагая сотрудничество. И все это притом, что с шефом тамошней разведки он несколько раз в месяц встречался на официальных приемах и даже был, как и тот, членом какого-то элитарного клуба. Не говоря уже о том, что разведчики такого масштаба находили обычно иные, более достойные, что ли, формы для подобных предложений. VI это естественно, ведь от того, как осуществлялся первый контакт, зависело очень многое в их дальнейшем сотрудничестве.

Тогда, в аудитории, Ван о ловко ушел от ответа, превратив все в шутку. Но позже, когда Вагиф и Ашот сошлись с ним поближе, уже у него дома они как-то вспомнили тот давнишний разговор, и Вано, вдруг посерьезнев, произнес очень странную фразу. Он сказал буквально следующее: сейчас — речь шла о начале восьмидесятых — органы КГБ, что бы ни говорили злопыхатели, «просвечиваемы» вдоль и поперек. Он так и сказал: просвечиваемы. Именно тогда на Западе готовился ряд книг о деятельности органов КГБ, которые, к удивлению руководства «конторы», были просто напичканы информацией и вполне достоверными данными о деятельности этой секретной организации.