— Вы мне настолько верите, что отдаете своих личных агентов? — недоверчиво спросил Вагиф.

— Ну, во-первых, я действительно тебе доверяю. Во-вторых, мне больше некого послать, что также немаловажно. Но самое главное — тебе необходимо на некоторое время исчезнуть.

Часы на стене показывали три часа ночи, но спать совсем не хотелось. Более того, Вагиф чувствовал какой-то прилив сил и был готов хоть сейчас ехать куда-угодно.

— Теперь поговорим о конкретных делах. Значит, так, утром полетишь в Баку. Свяжешься с Полковником, он в курсе. Он тебе поможет встретиться с одним человеком. Надо будет вывезти кое-какую документацию. Дело очень серьезное, можно сказать, союзного значения. Привезешь документы и сразу же снова на юг, но уже за границу. А уж потом мы снова вернемся к нашему разговору. Хорошо?..

— А что это за человек в Баку? — неожиданно спросил Вагиф, хотя это обычно не дозволялось. Если старший начальник не говорил, значит, ты не должен знать. Но в данном случае Вагиф интуитивно чувствовал, что без этого не обойтись.

Алексей Васильевич внимательно посмотрел на него, но ответил на поставленный вопрос:

— Этот человек — ученый. Если еще точнее — в Баку на базе одного научного заведения велись разработки, которые должны были сыграть роль дымовой завесы, вызвав нездоровый интерес у соответствующих иностранных служб. Эту работу до восемьдесят седьмого курировал я, потом ее вел другой сотрудник. В бытность мою куратором у меня сложились дружеские, доверительные отношения с руководителем проекта. Он, к слову сказать, не знал, что его работа не основная. А совсем недавно я получил от него весточку, очень странную весточку. Если я все правильно понял, эти документы должны подтвердить мои предположения, о которых я говорил тебе раньше. Правда, я пока не знаю, как их связать в единое целое, но нутром чувствую, что какая-то связь есть.

— Вы имеете в виду те самые догадки, которые дадут нам возможность безбедно жить на гражданке? — недоверчиво поинтересовался Вагиф.

— Напрасно иронизируешь, — урезонил его Алексей Васильевич. — Именно они и дадут нам эту возможность, если как следует пораскинуть мозгами.

— Ну, скажите хоть, в какой области творит этот ученый? — спросил Вагиф, закуривая сигарету.

— В самой перспективной для нас, в психологии, — коротко ответил мэтр, также взяв сигарету. — И в самой опасной для человечества, — уверенно закончил он, так и не закурив.

До отлета в Баку оставалось три часа. Попрощавшись с Алексеем Васильевичем, Вагиф прошел на кухню. Ему неожиданно захотелось есть. Найдя на нижней полке холодильника пакет со свежими помидорами и банку сметаны, он мелко накрошил брынзы в небольшую тарелку, залил сметаной, потом посыпал это мелко нарезанным укропом и тщательно все перемещал. После чего, нарезав помидоры тонкими кружочками, обильно смазал их полученной кашицей. В сочетании с серым, хорошо пропеченным хлебом и густым, крепким, сладким чаем приготовленное блюдо оказалось на редкость аппетитным. Хотя возможно, он просто проголодался.

Когда он заканчивал свой ранний завтрак, было четыре часа утра. На простом отрывном календаре, висящем на стене, чернела двузначная цифра.

Было девятнадцатое января 1990 года.

Все время полета до Баку, а это более двух с половиной часов, Вагиф внимательно читал прессу, которой его на прощание снабдил Алексей Васильевич. Из центральных и местных газет он мало что почерпнул, куда информированней, как всегда, оказалась западная пресса. Из пространных информационных отчетов и аналитических статей, в первую очередь американских журналистов, можно было составить достаточно полную картину происходящего в Баку. Одним словом это охарактеризовать было просто невозможно. Мозг Вагифа напрочь отказывался понимать, как такое могло произойти при наличии государственной власти.

Единственным утешением являлась слабая надежда, что все это — злопыхательство вечных идейных врагов, но интуиция подсказывала, что, скорее всего, изложенное в западных газетах имеет под собой основание. Просмотрев все газеты, Вагиф еще раз внимательно прочитал отмеченные им красным карандашом наиболее интересные с точки зрения конкретной информации абзацы. Картина в целом вырисовывалась более чем странная.

На виду советских и партийных органов совершаются беспрецедентные по своей бессмысленной жестокости акции. Силовые институты взирают на всю эту вакханалию с необъяснимым спокойствием. Какие-то неизвестно кем поддерживаемые лидеры толкают жителей города на явно провокационные действия, подстрекая тем самым союзные власти к ответным силовым действиям, как бы стараясь искусственно прервать процесс естественного эволюционного развития нарождающегося демократического движения, которое может реально претендовать на власть в республике.

Все эти невеселые мысли не давали Вагифу покоя до самого Баку. В столицу республики он прилетел с сильной головной болью. Здравый смысл отказывался что-либо понимать в происходящем. На сей раз его встретили. Не успел Вагиф пройти по узкому коридору к выходу на привокзальную площадь, как кто-то из небольшой толпы встречающих негромко окликнул его. Повернув голову, Вагиф, к своему удивлению, увидел знакомое лицо Полковника. Этого он не ожидал.

В салоне машины было жарко. Расстегнув верхнюю пуговицу куртки, Вагиф неторопливо полез за сигаретами.

— Не ожидал меня увидеть? — медленно произнес старший коллега, слегка улыбнувшись. — Да еще приехавшего на личной машине?

— Честно говоря, нет, — откровенно признался Вагиф.

— Ничего, тебе еще многому придется здесь удивиться, очень многому, — как-то странно выделив слово «многому», продолжил Полковник, внимательно следя за дорогой.

Оставшуюся часть пути они проехали молча. Свернув у стадиона вправо, Полковник прибавил скорость, и через несколько минут они уже въезжали в тихий двор, уютно расположившийся между тремя пятиэтажками. Было около десяти утра. Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, они оказались в двухкомнатной квартире с какой-то странной, казенной мебелью.

— Ты голоден? — спросил Полковник, проходя на кухню.

— Нет, — односложно ответил Вагиф, с интересом рассматривая квартиру.

— Ну, тогда выпьем чаю, — предложил хозяин, сполоснув фарфоровый чайник кипятком.

Чай получился на славу, ароматный и какой-то терпкий. С удовольствием прихлебывая мелкими глоточками обжигающе горячую жидкость, Вагиф ждал, когда Полковник первым начнет разговор. Наконец тот, допив первый стакан, не спеша вытащил пачку сигарет и, закурив, неторопливо заговорил. Голос у него был спокойный, чуточку уставший.

— Хочу сразу предупредить: относительно тебя я получил от Алексея Васильевича очень жесткие указания. Ты должен только отвезти некоторые документы, и все. Ни в какие другие дела ты не должен вмешиваться. Это тебе строго-настрого запрещено. Ты меня понял?

— Нет, — глядя в глаза Полковнику, твердо ответил Вагиф. — Я хочу знать, что здесь происходит.

— Ты хочешь знать, что происходит? — повторил старший коллега, закуривая очередную сигарету. — Знаешь, я тоже хочу знать, что происходит. Я уже давно хочу знать, что, черт побери, происходит в нашем идиотском государстве, — перешел он на крик.

Вагиф молча налил ему стакан чаю и, взяв сигарету, тоже закурил.

— Я думал, что после Сумгаита будут сделаны соответствующие выводы и, самое главное, произведено полномасштабное расследование. Я имею в виду не только выявление непосредственных участников и проведение так называемого социально-политического анализа ситуации. Я думал, что прежде всего будет доведена до логического конца оперативно-следственная работа и выявлена невидимая, внутренняя структура происшедшего. Но работа, по сути дела, была спущена на тормозах. Все списали на беженцев, руководство города, экологические проблемы и так далее. Возможно, я ошибаюсь, допускаю даже, что сказывается моя определенная инерция мышления, свойственная любому «узкому» специалисту, но я не могу поверить, что во всем происшедшем не было вполне конкретных организаторов и не менее конкретных исполнителей. Притом не просто исполнителей, а специалистов высокого класса. В истории человечества просто иначе не бывает. Это, ну как бы поточнее сказать, сродни аксиоме, не требующей доказательства. Поэтому возникает естественный вопрос: кто все это организовал и почему?