— Тебе не кажется, что твой анализ несколько предвзят?
— Возможно, трудно оставаться непредвзятым, прожив в этом аду почти три года. Хотя, хочу заметить, что все сказанное мной ни в коей мере не относится к самому курдскому народу. Это трудолюбивый, честный и гордый народ, способный вызвать только безмерное уважение к себе. Речь в первую очередь идет о небольшой кучке людей, узурпировавших право на Понимание того, что нужно этому народу, а что нет. Людей, давно уже получающих огромные дивиденды за всю эту политическую свистопляску и прекрасно понимающих, что курдская проблема является лишь разменной монетой для тех сил, которых меньше всего заботит будущее этого народа.
— Извини, но мне кажется, что ты нарисовал несколько мрачную и по-моему не совсем объективную картину.
— Дорогой, тебе, как я понимаю, хотелось услышать лично мой анализ происходящего. Ты его и получил. А уж нравится он тебе или нет — другой вопрос.
— Хорошо-хорошо, не сердись. Так ты был инструктором. А что входило в твои обязанности?
— Я был инструктором по оружию. Помогал местным героям разобраться в нашем оружии. Надеюсь, ты не будешь утверждать, что оружие падало с неба или его покупали бедные курдские крестьяне, которым и на хлеб порой не хватает?
— А каналы поставки?
— Все каналы мне, естественно, неизвестны, но кое-что шло через Армению.
— Ты знаешь, Артем, еще в Москве я слышал, что спецслужбы этой республики в своей внешней деятельности специализировались именно по этой проблеме. Это имеет под собой хоть какое-нибудь основание?
— Имеет, и самое непосредственное. Турецкое направление для спецслужб Закавказья было самым перспективным. И руководству КГБ Армении удалось убедить московское начальство поручить разработку этого вопроса им — понятно, я говорю об оперативных разработках. Все более серьезное оставалось в ведении центрального аппарата.
— И как ты объясняешь эту инициативу?
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Нет, дорогой, речь идет не о желании армянских чекистов насолить их извечному врагу — туркам. Хотя не исключаю и этот фактор, но не считаю его самым главным. Все куда проще. Что такое разработка своего отдельного направления для того же руководства КГБ Армении? Прежде всего это чины и льготы, это право на определенные привилегии, которые не снились другим республиканским руководителям, и так далее, и тому подобное. К слову сказать, я слышал, что у азербайджанских коллег таким определяющим направлением был Иран, не так ли?
— Был, да сплыл. Когда там началась вся эта заваруха с низложением шаха, местных чекистов на пушечный выстрел не подпускали к этой проблеме. Все взяло в свои руки центральное руководство.
— Искренне сочувствую. Но и у армянских коллег не всегда все проходило гладко. Ты, очевидно, помнишь об их стычке с Моссадом?
— Что ты конкретно имеешь в виду?
— Как что? Ну эту историю с армянской диаспорой Ливана.
Все это Вагиф знал и даже года два назад имел беседу с коллегой, непосредственно принимавшим участие во всех этих делах. А суть была в следующем. Сразу после охлаждения отношений между СССР и Израилем советская разведка начала очень усердно «разрабатывать» Ближний Восток. Особенно ее интересовал Израиль. Злые языки утверждали, что это было связано в первую очередь с личным отношением тогдашних руководителей страны к евреям вообще. Но как бы там ни было, Израиль оказался крепким орешком.
Лобовые атаки не дали никакого эффекта. Практически никто из того небольшого числа советских евреев, которым дали разрешение на выезд, не согласился сотрудничать с советскими спецслужбами. А те единицы, которых вынудили это сделать, либо сами добровольно сдавались израильским властям сразу по приезде на «землю обетованную», либо их вычисляли буквально в считанные дни.
Тогда «стратеги» из внешней разведки решили сделать маневр, и сразу по двум позициям. Избрать для резидентуры совсем другую страну и по возможности не привлекать к работе граждан Израиля. Такой страной оказался Ливан, а привлеченными к работе в большинстве своем представители местной армянской диаспоры.
Не вдаваясь в подробности операции, о которой можно написать отдельную книгу в нескольких томах, скажем основное. Практически вся группа была вычислена сотрудниками Моссада, полностью заблокировавшими деятельность горе-разведчиков. А когда кое-кто из них попытался связаться с террористическими группами антиизраильской ориентации, для них наступили очень тяжелые дни, закончившиеся тем, что многих из них пришлось в спешном порядке вывозить в Союз.
Все это было хорошо известно не только высшему руководству спецслужб СССР, но и оперсоставу, и долго еще ходили в «конторе» анекдоты об операциях в Ливане.
В этот момент кто-то постучал в дверь и в проеме показался Саид. Он принес полный кофейник густого черного кофе и несколько сладких медовых лепешек. Сразу было заметно, что Артема здесь уважают. Этот незапланированный перерыв в их разговоре был как нельзя кстати. От всех этих проблем у Вагифа ужасно разболелась голова. Артем перекинулся несколькими короткими фразами с Саидом, и тот, слегка поклонившись, вышел из комнаты.
— Хорошо, как у нас со временем? — прервал наконец затянувшееся молчание Вагиф.
— Еще с полчаса есть.
— А как ты будешь потом, после меня, уходить?
— Мы будем уходить вместе.
Время тянулось немыслимо медленно. Крепкий кофе благотворно подействовал на Вагифа, головная боль как-то сразу прекратилась. И тогда он задал последний интересующий его вопрос:
— Артем, ты, очевидно, знаешь, что происходит в Закавказье. Последние несколько лет ты был далеко от родины и в силу этого можешь несколько иначе взглянуть на создавшуюся обстановку. Как ты думаешь, что происходит?
— Как я представляю создавшуюся дома обстановку? — задумчиво повторил он вопрос. — В принципе я уже отчасти ответил на твой вопрос, рассказав о здешних проблемах. Во всех этих проблемах очень много общего. Меняются названия стран, народы, а вопросы все те же. Кто-то хочет соблюсти свои интересы, при этом не запачкавшись, и этот «кто-то» имеет деньги. Он выискивает подходящую проблему, лучше всего имеющую давнишнюю историю, находит также непосредственных исполнителей, как правило, людей амбициозных, и с помощью порой банальнейших лозунгов ввергает народы в ненужное им кровопролитие. Что же касается нашего региона, то однозначно — здесь ведется большая и довольно грязная игра. К слову сказать, я от кого-то слышал, что всю операцию по армяно-азербайджанскому конфликту еще в самом начале кто-то с большим вкусом назвал «конфетти». Как тебе названьице, впечатляет?
— Да, лучше не придумаешь. Падает дождь разноцветных бумажек, а что происходит под ними — одному богу известно.
— Вот-вот, только с некоторым уточнением: скорее всего — черту, а не богу. Да, между прочим, видел я недавно нескольких добровольцев-армян из Сирии. Фанатики, в самой Армении никогда не были, воспитаны на книгах своих духовных лидеров шестидесятилетней давности, где особой разницы между мусульманином и зверем нет. Что они могут понять в этой проблеме? Я думаю, ничего. Так что в ближайшем будущем во всем этом трудно будет разобраться, это уж точно. Ну, а вообще-то, по-моему, вся эта история — не что иное, как пробный шар, пущенный определенными силами, плохо относящимися к нашему отечеству. Ведь подобный вопрос уже не раз поднимался. Раньше это не проходило. Запустили в очередной раз, и оказалось — удачно. Ты меня извини за такое несколько вольное сравнение, но если говорить кратко, я вижу эту проблему именно так.
— Скажи, ведь ты уже давно на Востоке, что такое исламский фундаментализм?
— Ну и вопросик! Ты что думаешь, я на все вопросы знаю ответы?
— Меня интересует твое личное мнение.
— Мое личное, говоришь? Так вот, я воспринимаю фундаментализм, так сказать, методом аналогии с тем, что уже было. Давай вспомним, с чего начались крестовые походы.
— Какие крестовые походы? А это тут причем?
