Рассказывают про одного капитана-янки и его помощника. Корабельный кок часто готовил пудинг с изюмом и по приказу капитана изюм клал только в одну половину пудинга. На стол ставили пудинг именно этим концом к капитану. Он первый отрезал себе кусок, в котором был весь изюм, и передавал пудинг своему помощнику.

Так помощнику раз за разом доставался пудинг без изюма. Ему это порядком надоело, и он подговорил стюарда следующий раз поставить пудинг пустым концом к капитану. Что стюард и сделал. Но капитан тут же это заметил.

Он взял блюдо с пудингом, поднял его, словно внимательно разглядывая фарфор, и, повернув блюдо на сто восемьдесят градусов, поставил снова на стол, заметив при этом:

— Подумать только, это блюдо стоило мне в Ливерпуле целых два шиллинга!

— Неужели? — выразил удивление помощник.

И как ни в чем не бывало тоже поднял блюдо и, повернув его на восемьдесят градусов, опустил на стол, изюмом к себе, конечно.

— Лично я больше одного шиллинга за него бы не дал! — заключил он.

Капитан внимательно посмотрел на своего помощника. Помощник внимательно посмотрел на своего капитана. Капитан рассмеялся. Помощник тоже.

— Ты меня поймал! Молодец, парень! — сказал капитан. — Разрежем пудинг вдоль на этот раз.

Всем известно, что янки — мастера на выдумку. И очень изобретательны. Говорят, один янки из Новой Англии изобрел машину для консервирования дневного света, чтобы при надобности использовать его вместо светильного газа.

Он вымазал внутренность бочонка из-под муки сапожной ваксой и выставил на солнце, а потом быстренько накрыл бочонок крышкой, крепко-накрепко. Дневной свет прилип к ваксе, и вечером можно было отрезать от него по кусочку и пользоваться вместо светильника.

А другой янки придумал хитрый аппарат, который отучает храпеть.

На нос спящего надевается эластичная трубочка, которая другим концом упирается в барабанную перепонку. И как только спящий начинает храпеть, он сам первый от этого и просыпается, ему это, конечно, не нравится, и постепенно он отучивается храпеть.

Как-то между двумя янки произошел очень интересный разговор.

— Вы слышали, мистер Блитц, в Нантакете выпускают машины для производства мускатного ореха?

— Да-а? А как это у них получается?

— Очень просто. Закладывают в машину дерево целиком, потом поворачивают ручку — трэнк! — и вместо ствола машина выбрасывает бекон, ветчину и копченые языки. А вместо веток и толстых сучьев — деревянные часы и мускатный орех. Остальное перерабатывается на огуречные семена, слабительные пилюли, дамские турнюры и прочее.

— Недурная машинка!

— Да, стоящая. Но с «Атлантидой» ее все равно не сравнить!

— А что такое «Атлантида»?

— Машина, чтобы есть атлантическую селедку.

— Как?

— Очень просто. Вставляете машину в рот, в воронку машины закладываете атлантическую селедку, поворачиваете ручку — трэнк! — мякоть попадает вам в живот, а кости выбрасываются наружу. Правда, я чуть на тот свет не отправился из-за этой «Атлантиды».

— Как это?

— Понимаете, я ведь левша. Ну вот, вставил я в рот машину, повернул ручку, да не в ту сторону, потому как левой рукой. Ну, кости и застряли у меня в горле, а мякоть выскочила наружу. После этого от меня долго все шарахались.

— Почему же?

— Да принимали за скелет. Все мясо машина выкинула, оставила мне только кожу да кости. Наверное, месяц, если не больше, все принимали меня за живой скелет.

— Да-а, я всегда говорил, что янки народ изобретательный.

— Кто спорит! А видели вы, как играют на котапиано?

— Не-е, а как?

— Котапиано сделать очень просто. Берут широкую доску футов шести длиной, проделывают много-много дырок в один ряд. Потом ловят котов — белых и черных — и продевают через дырки кошачьи хвосты. Черные хвосты будут диезами и бемолями, ну а белые — белыми клавишами. Только играть на котапиано приходится ногами.

— Ногами?

— Лучше ногами. Нажимаете на клавиши, и такой кошачий концерт начинается, хоть уши затыкай.

Один сапожник из Коннектикута купил сколько-то фунтов деревянных гвоздей, да все они оказались из трухлявого дерева. Не будь дураком, взял он нож, заточил поострей другой конец у каждого гвоздя и продал их все вместо овса.

Один портной, первый раз в жизни увидев Ниагарский водопад, воскликнул:

— Вот где можно отмыть все пятна с сюртука!

Один бакалейщик отпускал покупателю черную патоку. Тому нужен был один галлон.

Когда продавец перелил патоку из своей мерки покупателю в бидон, тот недовольно заметил:

— Смотри, сколько на стенках у тебя осталось!

— Но раньше было еще больше, — нашелся что ответить продавец.

Один разъездной торговец-янки обогнал на дороге другого.

— Что везешь? — окликнул тот его.

— Порошки и капли, — ответил первый янки.

— Вот кстати! — обрадовался второй. — А у меня тут как раз намогильная плита. Гони вперед!

Молодой янки пришел делать предложение дочке богатого фермера. Со своей любимой он уж раньше обо всем переговорил и явился теперь по всем правилам к отцу.

Разговор для молодого Джонатана — так в шутку называют всех янки — был не из легких, и от волнения он стругал ножичком трость, которую держал в руках. Старик-фермер слушал молодого человека — предполагаемого зятя — и внимательно следил за его движениями. Тот стругал, стругал трость, пока от нее одни стружки на полу не остались. И отец сказал:

— Что ж, молодой человек, я вижу, вы и состоятельны, и в обычаях строги, и хороши собой, но дочь мою я за вас все-таки не отдам. Если б вы выстругали что дельное из своей трости, вы бы получили мою дочь. А вы просто извели ее. Точно так же вы пустите на ветер и свое состояние, каплю за каплей, пока ничего от него не останется, и ваша семья впадет в нужду. Я точно прочитал ваш характер. Вот вам и мой ответ.

Молодой Джонатан из Коннектикута ухаживал за барышней и пошел с ней прогуляться. Они дошли до моста, и он, как, честный человек, заплатил свой цент — такую пошлину взимали тогда за переход по всякому мосту. А за девушку платить не стал.

— Плати сама за себя, Сьюзи, — сказал он, — потому как я решил больше не ухаживать за тобой.

Когда в Бостоне впервые появились в продаже железные печки, продавец всем нахваливал их.

— Экономит половину топлива! — говорил он.

Один человек на это заметил:

— Тогда продай мне две, чтобы я обошелся вовсе без топлива!

Один вермонтец перегонял кленовый сок на сахар и, когда дело было сделано, вернул хозяину его котелок. Хозяин подал на вермонтца жалобу, что тот испортил его котелок.

Защищаясь в суде, вермонтец привел три довода:

— Во-первых, я вернул котелок целым и невредимым. Во-вторых, он был уже с трещиной, когда я брал его. А в-третьих, я его вообще никогда не брал.

Так какой же довод был лишний?

Однажды случился спор, всегда ли янки отвечают вопросом на вопрос. Побились даже об заклад и, чтобы разрешить спор, пригласили брата, Джонатана, приехавшего с юга.

— Прошу вас, — обратился к нему один из спорщиков, — ответьте мне прямо на мой вопрос.

— С велик… удовольствием, мистер, — отозвался янки.

— Объясните, пожалуйста, почему все жители Новой Англии на вопрос всегда отвечают вопросом?