Итак, феодальный уклад жизни, основанный на рабовладельческом способе производства, — вот что таилось за легендами о благородном старом Юге. Такова была основа мифа и таковой была реальная действительность.
Между верхней и нижними ступеньками социальной лестницы Юга были бедняки, «белая рвань», как их презрительно называли плантаторы. Они были охотниками, лесорубами, пастухами. Они были носителями подлинно народного духа. Искусно разжигая расовую ненависть, так называемая белая аристократия Юга нанимала из числа деклассированных бедняков надсмотрщиков за рабами, их руками творя преступления против человечества, их руками укрепляя свою безграничную власть.
Еще в 20-х годах XIX столетия Америка раскололась на два противостоящих друг другу лагеря — Юг и Север. «Цвет» Юга — плантаторы утверждали, что производство хлопка невозможно при помощи наемного труда, и предупреждали противников рабства из числа промышленников Севера, что, если освободить рабов, Америку ждет крах или серьезный экономический кризис.
В 1860 году кандидатом в президенты от республиканской партии был выдвинут Авраам Линкольн. Опираясь на поддержку в кругах аболиционистов, Линкольн одержал победу на президентских выборах. В ответ штаты Юга объявили о выходе из состава союза. Рабовладельцы открыто объявили о своем намерении уничтожить систему наемного труда на Севере и заменить ее рабством. Началась гражданская война, длившаяся четыре года и закончившаяся полным поражением рабовладельцев.
Таким был Юг. Как писал один американский исследователь: «Юг подобен старому дереву, с большим количеством возрастных колец. Ствол и ветви его изгибались под воздействием ветров и лет, а корни уходили в образ жизни, в почву Старого Юга».
В какой-то мере фольклор старого Юга уходит своими корнями в средневековые французские, испанские, ирландские традиции с их «страшными» рассказами о домах с привидениями, о неразделенной любви, такой сильной, что от нее умирают. Только события, о которых в них рассказывается, приспособлены к новым американским условиям, к новому образу жизни.
Юная Шарлотта
Баллада-быль
Перевод Ю. Хазанова
Шарлотта юная в горах
С отцом своим жила;
На мили не было кругом
Ни дома, ни села.
Но приходили парни к ним —
Народ как на подбор,
И вечерами не стихал
Веселый разговор.
Хозяин хлебосолен был,
Шарлотта — хороша,
К тому ж единственная дочь,
В ней вся его душа;
Ее любил и баловал,
Как куклу одевал,
Своими платьями она
Сражала наповал.
…Был вечер. Завтра — Новый год.
Шарлотта у окна.
Неужто просидит одна,
Никто к ней не придет?!
Ведь там, в поселке, в эту ночь
Веселый будет бал;
Пусть на дворе мороз и снег,
Пускай в горах обвал, —
Но так пригож трактирный зал,
Где всем тепло, светло,
Где к тем, кто счастья не знавал,
На миг оно пришло…
Шарлотта горестно глядит
Из-за оконных рам;
Вдруг видит: чьи-то сани там
Подъехали к дверям!
И вот уж Чарли молодой
Выходит из саней
И говорит: скорей, скорей,
Приехал он за ней!
Сказала мать Шарлотте: «Дочь,
Оденься потеплей,
Ты едешь в холод, едешь в ночь,
Мороз все злей и злей».
Но лишь смеется дочь в ответ,
Браслетами звеня:
«Закутаться, как кукла? Нет,
Пусть видят все меня!
Надену новое пальто
И нитку алых бус —
Пускай не думает никто,
Что стужи я боюсь!»
Перчатки, шляпу дочь берет.
Кивает на бегу —
И в сани, и летят вперед
Сквозь белую пургу,
Полозья стонут и скрипят,
Бубенчики звенят,
Во мгле морозной звезды спят,
Холмы — в снегу до пят.
Прервал молчанье Чарли вдруг,
Сказал из темноты:
«Я так замерз — не чую рук,
А как, подружка, ты?» —
«Озябла ужас как, с трудом
Я раскрываю рот…»
Тут он опять взмахнул кнутом,
И конь рванул вперед.
И снова мчатся через тьму…
«Ну как?» — спросил у ней.
Шарлотта шепотом ему:
«Теперь уже теплей».
И снова только скрип саней;
Весь край в снега одет…
Но вот уж виден ряд огней
И в зале яркий свет.
И Чарли придержал коня,
«Приехали! — сказал, —
Сейчас оттаем у огня,
Идем быстрее в зал!
Вставай, вставай, моя любовь,
Уж музыка слышна!..»
Зовет Шарлотту вновь и вновь —
Как статуя она.
Он за руку ее берет —
Рука у ней как лед,
А на недвижимом лице
Снежинок хоровод.
Он в теплый зал ее несет,
Туда, где шум и свет…
Ничто Шарлотту не спасет:
В груди дыханья нет.
Но Чарли звал ее и звал:
«Вставай, ведь здесь тепло!..»
И со слезами целовал
Холодное чело;
И вспоминал ее слова:
«Теперь уж мне теплей…» —
«Ведь ты жива! Ведь ты жива!» —
В слезах твердил он ей.
Потом повез ее домой
Опять дорогой той…
Всю ночь рыдали мать с отцом
Над дочкой молодой.
…У Чарли сердце стало вдруг:
Не вынесло всех мук.
С Шарлоттой рядом погребен
Ее несчастный друг.
Сокровища пирата
Пересказ Н. Шерешевской
Просто удивительно, сколько историй и сказок рассказывают в южных штатах про знаменитого пирата Лаффита.
