Владелец ресторана в точности выполнил его просьбу.

Поставил на стол цветы и велел подать лучшие блюда, какие были в заведении. За креслами с салфеткой на руке стоял официант. Ему приказали стоять долго, но никто так и не пришел. Мраком и холодом веяло от пустых кресел. Это был ужин смерти.

Хозяин ресторана пригласил с улицы бедную пару и отдал им всю еду, оставшуюся нетронутой.

На другой год в ресторан опять пришло такое же письмо и деньги, чтобы был приготовлен точно такой ужин, как в прошлый год. Цветы на столе, лучшие блюда и вино, а также официант с салфеткой на руке. Потом еду следовало отдать каким-нибудь беднякам-влюбленным.

Владелец ресторана выполнил просьбу в точности, но на этот раз официанту показалось, что за столом присутствуют духи. Словно легкое дуновение витало над блюдами с едой и рядом с ним…

С этих пор каждый год в ресторан приходило письмо и деньги на тот же столик и тот же заказ. По Новому Орлеану уже прошел слух об этом таинственном свадебном ужине прекрасной креолки со своим возлюбленным. И все верили, что за ужином витают их призраки.

А однажды на Марди Грас хозяин ресторана получил письмо с Севера от адвоката, который сообщал ему, что тот джентльмен умер, но оставил перед смертью наказ посылать каждый год деньги на его свадебный ужин. И так продолжалось много-много лет.

Все говорили про этот странный свадебный пир и приходили посмотреть, как официант обслуживает пустой столик. Многие даже уверяли, что видят витающие над столом призраки прелестной креолки и ее красавца жениха.

Прилетали туда призраки или нет, но на каждый Марди Грас в ресторане сервировался столик и жители Нового Орлеана до сих пор рассказывают об этом свадебном ужине.

Пересказ Н. Шерешевской

Сказка эта родилась в городе Мемфис, штат Теннесси, в ту пору, когда он был еще небольшим вольным южным городом, гостеприимным и веселым.

Однажды «сливки общества» этого города решили устроить бал-маскарад. Это взбудоражило всех, но особенно молодежь города: каждому захотелось придумать для себя самый необыкновенный костюм.

Избранному обществу принадлежал и один молодой человек, который весьма кичился своей внешностью. Он был высок, красив, благороден. При каждом удобном и неудобном случае он любил выставлять напоказ свою могучую фигуру, и потому решил заказать себе костюм гладиатора, чтобы покрасоваться своим торсом.

Голову он украсил венком из листьев, надел короткую белоснежную тунику, а на ноги сандалии.

Как и все, юный «гладиатор» пригласил на бал одну девушку из местных красавиц. Она себе выбрала совсем иной костюм и оделась русской барышней. На ней были богато расшитые кофта, сарафан и сапожки, а поверх еще — белый тулуп из овчины, тоже весь расшитый.

Итак, эти двое выглядели очень милой парой на балу среди всей городской молодежи. Вечер удался на славу. Было шумно и весело, все танцевали, пили, ели, кокетничали и ухаживали. Для танцев пригласили оркестр скрипачей, одетых в маскарадные костюмы. Все шло прекрасно, пока вдруг кто-то не крикнул:

— Снежная буря!

Мемфис город южный, и такое там случается редко, очень редко. Однако уже свистел ветер, заигрывая с колючими снежинками. Началась настоящая пурга. Дикие порывы ветра разметали снежные вихри. Музыка смолкла, и на смену веселью пришла тревога. У всех на уме теперь было одно: «Как добраться до дому?»

Вы, конечно, понимаете, что в те далекие времена в маленьком городке общественного транспорта не было и в помине. Не говоря уже о телефоне, по которому можно было бы позвонить и попросить родных или близких прислать карету или просто лошадей. Так что все кинулись по домам пешком, кто бегом, кто потише, как кто мог.

Вскоре танцевальный зал опустел, там остались только гладиатор и русская красавица. Ничего удивительного, что молодому человеку в одной тунике было как-то боязно выйти на улицу, где дул ледяной ветер и падал хлопьями снег. Его дама терпеливо ждала, однако была раздосадована. И немного погодя сказала:

— Мне пора домой, Чарльз! Не могу же я остаться здесь на всю ночь.

— Но, может быть, пурга стихнет? — робко заметил он.

— Нет, скорей разыграется и надолго! Но если вы не хотите меня проводить, я одна дойду до дому.

Разве настоящий джентльмен допустит такое?

— Что ж, пойдемте! — сказал он.

И вот эта парочка — он почти совсем без одежды и в сандалиях на босу ногу, она в овечьем тулупе и теплых сапожках — храбро вышла навстречу снежной вьюге. Девушка цепко держалась за его руку, потому что сильные порывы ветра толкали и швыряли их.

Опустив голову, стиснув зубы, уже совсем закоченевший, Чарльз из последних сил пробивался вперед и, наконец, привел повисшую у него на руке красавицу к ее дому. Но то ли она рассердилась на Чарльза, то ли была недовольна вечером, или просто очень озябла и поэтому плохо соображала, так или иначе милая красотка не пригласила своего спутника в дом.

— Уже поздно, Чарльз, — сказала она. — Мне неловко будить па или ма, чтобы пригласить вас зайти.

Чарльз сразу понял, что выяснять отношения тут на снегу бесполезно, и, пожелав ей спокойной ночи, поплелся к себе домой. Снег уже валил не так густо, однако злой ветер не утихал, а кусался похуже дикой кошки. Промокшая туника больно хлестала, ноги в тонких сандалиях совсем заледенели. Шатаясь, спотыкаясь, падая и поднимаясь, Чарльз медленно брел к дому.

В каждом городе по ночам полагалось дежурить полисмену, который обходил улицы, проверяя, все ли тихо. В Мемфисе тоже был свой полисмен, звали его Флойд. И теперь, в одно время с Чарльзом, он, тоже спотыкаясь, пробивался сквозь снег. Настроение у него было под стать погоде.

Увидев полуголое привидение, разрывающее пелену снежного занавеса, он так и застыл на месте с разинутым ртом и вытаращив глаза.

— Побиться могу об заклад, не иначе, как призрак молодчины Чарльза встал из могилы! Только когда же он успел помереть? — пробормотал он.

Пересказ Н. Шерешевской

Во Флориде почти каждый охотник, лесоруб или рыбак, живущие на болоте, в лесу или на берегу озера, могут рассказать вам о папаше Меншен, если удастся вызвать их на откровенную беседу. Вы будете держаться за живот от смеха, потому что истории про папашу Меншена все такие.

Он был чудо что за человек. Силен, как знаменитый молотобоец Джон Генри. Мог работать десятифунтовым молотом почище машины. Был умнее всех на три тысячи миль вокруг. Во всяком случае, так утверждают флоридцы из графства Поулк.

Однако уже не впервой у папаши Меншена случались неприятности с флоридскими шерифами. На этот раз дело было, кажется, по поводу того, что он продавал горькое змеиное мясо на отбивные, или рубил лес, где не положено, или еще что-то в этом духе. Словом, все шерифы штата Флорида ловили папашу Меншена, и после долгой охоты трое из них наконец сцапали его.

Одного из них звали Лунный Свет Кулиган, другого Крокодил Макнатт, а третьего просто Кислая Рожа. У третьего и впрямь была самая кислая и вытянутая физиономия во всей Флориде. Но даже эта кличка не могла передать всю угрюмость и мрачность его характера. Он никогда не смеялся, даже не улыбнулся ни разу, как родился. И все ночи напролет мечтал лишь об одном: как засадить кого-нибудь в сырую темницу.

Остальные двое были люди обыкновенные, они старались из патриотического долга, ну и чтобы заработать.

Кислая Рожа имел зуб на папашу Меншена и побожился, что если засадит его за решетку, то уж не выпустит до конца света. Когда эти трое поймали незадачливого преступника, Кислая Рожа так ему все прямо и выложил, чтоб уж сомнений у того никаких не осталось.

Идя по дороге с тремя шерифами, папаша Меншен глубоко задумался, понимая, что на этот раз, как ни крути, он попался. Он чесал в затылке, пока голова не заболела от всяких мыслей. Потом обратился к шерифу.