Вопрос мой, очевидно, попал в самую точку, потому что мадам Шарпантье тут же покраснела.

«Я бы выставила их в первый же день, – сказала она, – да только платили они фунт в день с каждого… это четырнадцать фунтов в неделю. А времена сейчас тяжелые… В общем, не поборола я искушения. Я ведь вдова, а знаете, сколько стоило сына на флот устроить? На деньги я и польстилась, терпела, сколько могла. Но последняя выходка переполнила чашу терпения, я и указала ему на дверь. Ну, он собрал вещи и съехал». – «Что было дальше?» – «У меня от сердца отлегло, когда их не стало. Сын как раз сейчас дома на побывке, но я ничего ему не рассказывала, потому что характер у него вспыльчивый и в сестре своей он души не чает. Когда я закрыла за ними дверь, у меня будто камень с души свалился. Но увы, не прошло и часа, как раздался звонок в дверь. Мне доложили, что это вернулся мистер Дреббер. Он был очень возбужден, к тому же успел порядком набраться. Он ворвался в комнату, где сидели мы с дочерью, и начал что-то там нести про пропущенный поезд. Потом он уставился на Алису и прямо у меня на глазах предложил ей уехать с ним. “Ты уже совершеннолетняя, – сказал мистер Дреббер, – запретить тебе никто не может. Денег у меня навалом, можем тратить их вместе. Про свою старушку не думай. Давай уедем прямо сейчас. Будешь жить как принцесса”. Бедная Алиса так испугалась, что шарахнулась от него в сторону, но он схватил ее за руку и стал тащить к двери. Я закричала, тут же прибежал Артур, мой сын. Что там произошло, не знаю, потому что от страха я сжалась в комок и зажмурилась, слышала только страшные ругательства и шум драки. Когда я все-таки подняла голову, то увидела Артура: он стоял в дверях с палкой в руке и смеялся. “Вряд ли этот тип решится снова сюда сунуться, – сказал он. – Пойду-ка я за ним, посмотрю, куда он направляется”. Артур схватил шляпу и выбежал на улицу. На следующий день мы узнали о загадочной смерти мистера Дреббера».

Последние слова дались миссис Шарпантье ох как нелегко. Она то и дело вздыхала и всхлипывала. К тому же вдова говорила так тихо, что я иногда с трудом разбирал слова. Хорошо, что я все записывал стенографическим способом, теперь можно не бояться ошибки.

– Поразительная история, – сказал Шерлок Холмс и зевнул, прикрывшись рукой. – Что же было потом?

– Когда миссис Шарпантье закончила, – продолжил рассказ Грегсон, – я понял, что все дело зависит от одного-единственного обстоятельства. Я посмотрел на нее по-особому (этот мой взгляд безотказно работает, когда я разговариваю с женщинами) и спросил, в котором часу ее сын вернулся домой. «Не знаю», – ответила она. «Не знаете?» – «Не знаю. У Артура свой ключ, он сам открыл дверь». – «Когда он пришел, вы уже спали?» – «Да». – «А во сколько вы легли?» – «Около одиннадцати». – «Выходит, вашего сына не было дома по меньшей мере два часа?» – «Выходит, так». – «А может быть, четыре или даже пять часов». – «Да». – «Чем он занимался в это время?» – «Не знаю», – сказала она и побелела как полотно.

Естественно, все остальное было делом техники. Я установил местонахождение лейтенанта Шарпантье, прихватил с собой парочку полицейских и арестовал его. Представляете, когда я положил руку ему на плечо и сказал, чтобы он следовал за нами, он мне заявил: «Надо полагать, вы арестовываете меня по подозрению в убийстве этого выродка Дреббера». Мы еще даже не успели сказать, почему пришли за ним, и то, что он сам упомянул об этом, весьма подозрительно.

– Да, крайне подозрительно, – обронил Холмс.

– При нем даже была та палка, о которой упоминала его мать. Тяжеленная такая, твердая орясина из дуба.

– Так как же, по-вашему, все происходило?

– Я считаю, что Артур Шарпантье следил за Дреббером до самой Брикстон-роуд. Там они снова сцепились, и Дреббер получил смертельный удар палкой, вероятно, в живот, поэтому-то на теле и не было следов. Ночь была сырая, на улицах никого. Шарпантье затащил мертвое тело в пустой дом. Что же касается свечи, крови, надписи на стене и кольца, все это – наивные попытки направить следствие по ложному следу.

– Грегсон, да вы просто молодец! – одобрительно воскликнул Холмс. – Право, Грегсон, вы растете прямо на глазах. Из вас выйдет отличный сыщик.

– Да, должен признать, я и впрямь довольно ловко распутал этот клубок, – не без гордости согласился детектив. – Правда, этот молодой человек захотел сделать заявление. Он сообщил, что какое-то время преследовал Дреббера, но тот его заметил, взял кеб и улизнул. По пути домой Шарпантье якобы встретил старого корабельного товарища и долго бродил с ним по городу. Когда его попросили назвать адрес этого товарища, он не смог дать вразумительного ответа. По-моему, все отлично сходится. Больше всего меня радует то, что Лестрейд с самого начала направился по ложному следу. Вот я посмеюсь, когда он… Ба! Да вот и он сам!

И действительно, в гостиную вошел Лестрейд, за разговором мы, должно быть, не услышали, как он поднимался по лестнице. Однако выглядел он не самоуверенным и раскованным как обычно, а наоборот – взволнованным и напряженным. Некоторая неаккуратность одежды усиливала это впечатление. Очевидно, он явился к Шерлоку Холмсу за консультацией, потому что при виде коллеги смутился и замер в нерешительности. Несколько секунд Лестрейд стоял посреди комнаты и мял шляпу, пока наконец не заговорил:

– Дело это весьма необычное… И очень запутанное.

– Вы вправду так считаете, мистер Лестрейд? – тут же торжествующе вскричал Грегсон. – Я так и думал, что вы придете к такому заключению. Вам удалось найти секретаря, мистера Джозефа Стэнджерсона?

– Секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон, – мрачно промолвил Лестрейд, – был убит сегодня в шесть часов утра в частной гостинице «Холидей».

Все мы были буквально ошеломлены важной и неожиданной вестью, которую принес Лестрейд. Грегсон вскочил с кресла и залпом допил виски с содовой. Я молча посмотрел на Шерлока Холмса. Он сидел, плотно сжав губы и сдвинув брови к самой переносице.

– Стало быть, и Стэнджерсон, – пробормотал он. – Дело усложняется.

– Его и прежде нельзя было назвать простым, – проворчал Лестрейд, усаживаясь в кресло. – У вас тут, похоже, военный совет.

– А вы… а вы точно знаете, что он убит? – нерешительно спросил Грегсон.

– Я только что из его номера, – сказал Лестрейд. – Я первый обнаружил, что произошло.

– Точку зрения Грегсона на это дело мы уже знаем. – Холмс поднял глаза на Лестрейда. – Может быть, теперь вы поделитесь с нами, что видели и что предпринимали?

– Почему бы нет? – охотно согласился Лестрейд и поуютнее устроился в кресле. – Признаюсь честно, я считал, что именно Стэнджерсон был заинтересован в смерти Дреббера. Но последний поворот событий показал, что я ошибался. Я так увлекся своей версией, что полностью сконцентрировал силы на том, чтобы выяснить, что сталось с секретарем. Вечером третьего числа, примерно в полдевятого, их видели вместе на вокзале Юстон. В два часа ночи Дреббера обнаружили мертвым на Брикстон-роуд. Мне не давал покоя вопрос: чем занимался Стэнджерсон с восьми тридцати до времени совершения убийства и что делал после. Я по телеграфу отправил в Ливерпуль его приметы и предупредил, чтобы там обращали особое внимание на американские корабли. Потом я стал прочесывать все гостиницы и меблированные комнаты в районе Юстона. Видите ли, я решил, что если Дреббер со своим спутником расстались, то последний, скорее всего, не стал бы далеко ехать, а подыскал бы себе комнату на ночь где-нибудь возле вокзала, чтобы утром ближе было возвращаться.

– Они могли заранее договориться о месте встречи, – заметил Холмс.

– Оказалось, что так и было. Я весь вчерашний вечер ходил по гостиницам, но все попусту. Сегодня я продолжил поиски с самого раннего утра и где-то около восьми зашел в «Холидей», это на Литтл-Джордж-стрит. Когда я спросил, не проживает ли здесь мистер Стэнджерсон, мне тут же ответили, что да, проживает.