– Сдаюсь! Передайте ей, пусть приходит ко мне сегодня. Как ее зовут?

– Одри Бедфорд.

Торрингтону это имя, видимо, ничего не сказало.

– Я приму ее в три…

– Она сейчас здесь в гостинице. Может быть, вы примете ее прямо сейчас?

– Вы что, привели ее с собой?

– Она снимает здесь номер, – сказал Уиллитт. – Дело в том, мистер Торрингтон, что она получила от нас указание уделять вам особое внимание, и, собственно говоря, этим она здесь и занимается.

Торрингтон усмехнулся и потер руки.

– Вот, значит, как! – Тут его лицо посерьезнело. – Пришлите ее ко мне. Мисс Бедфорд, говорите?

Уиллитт выскользнул из комнаты и вернулся через несколько минут, галантно пропустив перед собой девушку. Дэн Торрингтон обвел ее пытливым взглядом, от маленькой шляпки до изящных туфель.

– Никогда не встречал особы, менее похожей на сыщика, – покачал головой он.

– А я никогда и думать не могла, что буду заниматься этим делом, – рассмеялась она, пожимая ему руку. – Мистер Уиллитт говорит, что вы хотите предложить мне место секретаря.

– Мистер Уиллитт преувеличивает, – улыбнулся Торрингтон. – Если мне чего не хочется, так это видеть вас своим секретарем, но, боюсь, мне придется вопреки своей воле просить вас принять это предложение. Вы – опытный секретарь?

– Нет, – смущенно призналась она.

– Тем лучше. – Улыбка Торрингтона была заразительной. – Не думаю, что я ужился бы долго с опытным секретарем.

Эта девушка чем-то привлекла его к себе.

– Обязанностей у вас никаких, – с комично-строгим видом произнес он. – Рабочее время – только тогда, когда мне на самом деле понадобится ваша помощь… Чего, возможно, не произойдет никогда. Я вспомнил вас, вы – та девушка, которая влипла в неприятную историю год назад.

Снова это ограбление! Неужели ей никогда не удастся вычеркнуть из памяти этот ужасный год, выпавший из ее жизни?

– Так вы говорите, что работали на Мальпаса? Странный джентльмен, не так ли?

– Не то слово! – горячо воскликнула она.

– Как думаете, его когда-нибудь поймают? – подумав, спросил он. – Вам известно, что на его арест выдан ордер?

– Я этого не знала, но догадывалась, – сказала она.

– Он – хороший человек, наверное?

– Мистер Мальпас? Он ужасный!

Легкая усмешка скользнула по лицу старика.

– Так вы его считаете ужасным? – медленно произнес он. – Что ж, может, вы и правы. Хорошо. Вы сильно испугались этой ночью? Ведь это вы были с Шенноном, когда исчезли алмазы?

Она ошеломленно посмотрела на него.

– Неужели об этом уже написали в газетах? – спросила Одри, и он снова усмехнулся.

– Нет, только в моей личной газете. Так вы видели их, да? Эту гору прекрасных маленьких желтых камешков… Они все принадлежат мне!

От изумления она на какое-то время потеряла дар речи. Он произнес это совершенно спокойно, как бы между прочим, так он мог бы сказать «это моя книга» или «это моя комната».

Однако неограненные камни на три миллиона фунтов! Трудно поверить, что этот человек, со столь хладнокровным видом сделавший такое поразительное признание, может так философски относиться к их потере.

– Да, они все мои. Или были моими, – спокойно продолжил он. – На каждом из них стоит печать прииска Халлама и Кулда. Скажите об этом Шеннону, когда увидите его в следующий раз. Хотя, думаю, он об этом знает.

Неожиданно взгляд его опустился и остановился на ее туфлях. Он смотрел на них так долго и внимательно, что она почувствовала себя неловко. Вдруг он произнес нечто совершенно неожиданное:

– Во влажную погоду побаливает, верно?

– Да, немного, – с некоторым удивлением ответила она, а потом, изумившись: – Побаливает? Но… но… Как вы узнали?

Он захохотал так, как Одри не видела, чтобы кто-нибудь хохотал. У него даже слезы на глазах выступили. Отсмеявшись, он заметил ее покрасневшее лицо и раскаивающимся тоном сказал:

– Простите меня за бестактность! Видите ли, я очень любознательный человек, и в свое время я наводил о вас справки в Холлоуэе… Тюремный врач мне многое рассказал.

Потом, резко сменив тон, он перевел разговор в деловое русло.

– Вот пачка писем, – он кивнул в сторону письменного стола. – Ответьте на них. Мне все равно, что вы напишете.

– А вот это послание требует особого внимания, – он взял помятый конверт, но письма Одри не отдал. – Напишите: «В следующую среду отходит судно в Южную Америку. Я выделю вам пятьсот фунтов и оплачу билет. Если вам дорога жизнь, вы примете мое предложение».

Одри торопливо записала его слова.

– Кому это послать?

– Мистеру Уильяму Стэнфорду, Портмен-сквер, пятьсот пятьдесят два, – сказал старик, отрешенно глядя в потолок.

Номер мистера Торрингтона в «Ритц-Карлтоне» обладал некоторыми интересными особенностями, которые Одри заметила лишь после того, как хозяин ушел и она осталась в гостиной одна. На каждой двери здесь была задвижка, а когда Одри открыла окно, чтобы посмотреть на пожар, начавшийся на одном из верхних этажей дома напротив, к ее изумлению, двери номера распахнулись, и в комнату ворвались трое мужчин. Один был агентом Стормера, она его уже видела раньше, но двое других были ей незнакомы.

– Простите, что испугали вас, мисс, – сказал агент. – Нам следовало заранее вас предупредить, чтобы вы не открывали окон. Сработала сигнализация. Нет, вы не увидите ее, но она включается, как только вы приподнимаете раму. Открывать окна нет необходимости – в номере установлена специальная система проветривания.

– Сигнализация против воров? – изумилась она. – Как глупо получилось…

– Она установлена на каждом окне, а по ночам включается и на всех дверях. Позвольте вам показать кое-что.

Даже самый профессиональный и строгий сыщик теряет осмотрительность в присутствии хорошенькой девушки. Он провел ее в спальню мистера Торрингтона, достаточно просто обставленную комнату, в которой, кроме широкой двуспальной кровати с двумя подушками, почти не было мебели.

– Но мистер Уиллитт не говорил, что кроме меня за мистером Торрингтоном наблюдает кто-то еще, – с некоторым недовольством сказала Одри и тут же улыбнулась, подумав о том, что вряд ли смогла бы оказать какую-либо существенную помощь мистеру Торрингтону в минуту опасности. – А ему действительно что-то угрожает? – поинтересовалась она.

– Кто знает, – туманно ответил мужчина.

Днем, улучив минуту, она написала несколько строк Доре, с которой рассталась, чувствуя некоторую напряженность.

Послание она подписала: «Дороти».

Письмо Дора получила с вечерней почтой во время обеда. Прочитав короткую записку, она молча передала ее мужу.

– Она повела себя разумнее тебя, моя дорогая, – сказал Мартин, откладывая листок. – Глупо было сразу выкладывать такую новость. Нужно было сперва подготовить почву, сблизиться с ней и уж потом все рассказать. А ты огорошила ее в первую же минуту.

– Все равно, дело еще не закончено, – коротко сказала Дора. – Дойдет до проверки – в Роузбэнке хранится метрическая книга с записью о рождении. Достаточно потратиться на телеграф, чтобы доказать, что Одри говорит правду. Это письмо подтверждает только, что она потакает тебе. Одри должна уйти.

– Куда? – Сердце Доры замерло.

– Пока не знаю. Отправим ее куда-нибудь за границу, пока ты все не устроишь.

– Но если она исчезнет, а я заявлю свои права, сразу станет понятно, что дело не чисто. Ты же знаешь, Шеннон не дурак.

– Шеннон! – презрительно скривился он. – Да плевать мне на Шеннона. Я думаю о Ловкаче Смите и о том, во сколько это мне обойдется.

– Я бы на твоем месте так не переживала из-за него.

– Не переживала бы? Да, ты бы не переживала. А я переживаю.

– Ты об убийстве Маршалта?

Мартин кивнул.

– Я попал туда за несколько минут до того, как это произошло, и Шеннон был прав, когда сказал, что часы в полицейском участке спасли меня от виселицы. На дальней стороне крыши дома Мальпаса дежурил сыщик. Меня он не видел, но не видел он и того человека, который вскарабкался на крышу по веревке, открыл световой люк и проскользнул в дом Мальпаса. А я его видел. Я понял, что готовится что-то очень серьезное, поэтому поскорее убрался оттуда.