Уиллитт открыл и полистал маленькую записную книжечку.

– У меня два его номера: домашний и рабочий. Наверное, сейчас он должен быть дома.

Стормер позвонил Шеннону домой, но никто не ответил. Потом вызвал Скотленд-Ярд.

– Капитан Шеннон ушел домой десять минут назад.

– Что ж, попробуем еще раз, – сказал глава сыскного агентства, и на этот раз ему повезло больше. Дик только что вернулся. – Говорит Стормер. Это капитан Шеннон?

– Стормер? Ах да. Сыскное агентство.

– Да. Капитан Шеннон, я, помнится, пару раз помогал вам… Помните, например, как я навел вас на Ловкача Смита, когда он перебрался на восток?

Дик, давно позабывший об этом факте, рассмеялся.

– С тех пор как Смит попал на эту сторону Атлантики, он превратился в идеального преступника, – сказал он.

– Ловкач всегда производил такое впечатление, – сухо ответил Стормер. – Однако он ведь за что-то живет. Но я не об этом хотел поговорить с вами, капитан. Мы получили от покойного мистера Маршалта задание наблюдать за его домом. Теперь, когда он умер, в этом нет смысла, но заказ никто не отменял, и я был бы весьма обязан вам, если бы вы немного иначе относились к моим людям.

– Благодарю вас, мистер Стормер. Я понимаю ваши сложности.

Стормер улыбнулся.

– Думаю, вряд ли, – пробормотал он.

В тот вечер он решил обедать в гостинице, в которой жила Одри Бедфорд, и, пообедав, направился из столовой в вестибюль, где поговорил с портье.

– Я сегодня не смогу попасть домой, – сказал он. – У вас есть свободный номер?

– Разумеется, сэр, – ответил портье, думая, где может находиться дом этого чистейшей воды американца. Пролистав журнал, он сказал: – Четыреста шестьдесят первый номер вас устроит?

– Для меня это немного высоковато. Я бы хотел номер где-нибудь на втором этаже.

Портье вновь обратился к журналу.

– На втором этаже два свободных номера: двести пятьдесят пятый и двести семидесятый.

– Пожалуй, я возьму двести семидесятый. Семьдесят – мое счастливое число, – сказал мистер Стормер.

Одри жила в номере 269.

Тот день Одри провела в поисках работы, и, похоже, усилия ее должны были увенчаться бóльшим успехом, чем в те дни, когда она была принцессой в рубище.

К окончательному выбору рода занятий Одри подошла с присущим ей юмором. Когда-то, еще во времена птицефермы, она написала в еженедельный журнал «Любительское птицеводство и земельное арендаторство». Между Одри и редактором этого достойного издания завязалась долгая и искренняя переписка. Она написала письмо редактору, ее вспомнили, пригласили в захламленный кабинет и тут же предложили место в редакции.

– Я думаю, вы с этим справитесь, – сказал редактор. – Нам нужны две колонки в неделю, на остальные письма можете отвечать частным образом.

Вернувшись в гостиницу, она сообщила помощнику управляющего о своих планах.

Рано утром к ней заезжал Дик, ожидавший застать ее еще не оправившейся от потрясений прошлой ночи, и неудивительно, что известие о ее уходе застало его врасплох. Позже кто-то из его сотрудников сообщил ему, что девушка устроилась на работу, и он поспешил к ней, чтобы поздравить.

– А я как раз собиралась позвонить вам.

– Зачем вы хотели звонить мне?

Она открыла сумочку, достала маленький круглый камешек и положила на его протянутую ладонь.

– Я уже давно хотела рассказать вам об этом, – произнесла она.

Разинув рот, он уставился на камень, потом повернул его и внимательно осмотрел маленькую печать.

– Откуда это у вас?

– Это что-то важное? – поинтересовалась она. – Я хотела вам раньше рассказать, но все как-то не получалось. Я нашла его в прихожей пятьсот пятьдесят первого дома, когда в первый раз ходила к мистеру Мальпасу. Я уронила ключ, когда хотела открыть дверь, и, разыскивая его, нашла этот камешек.

В памяти Дика мгновенно всплыл тот разговор с Брауном-Торрингтоном, когда он показывал ему такой же камень.

– А что это? – еще раз спросила она.

– Это неотшлифованный алмаз. Стоит он около восьми сотен фунтов. Кто-нибудь видел его?

Одри надолго задумалась.

– Вряд ли, – в сомнении произнесла она. – Хотя… Да, вспомнила! На днях я обращалась к портье, просила выдать ключ от номера, но у него его не оказалось, и тогда я высыпала все из сумочки, и он (ключ, я имею в виду) нашелся в порванной подкладке.

– Тогда-то он его и увидел… Он сам или его агент – неважно. Думаю, это в какой-то мере объясняет, почему он вчера вечером хотел добраться до вас.

Одри вздохнула.

Такого прекрасного настроения, как в тот вечер, у нее не было уже, наверное, несколько лет. Девушка заперла дверь и, ощущая невыразимую легкость на сердце, легла и заснула, едва ее голова опустилась на подушку. Она безмятежно проспала всю первую половину ночи и проснулась лишь тогда, когда что-то холодное и липкое прикоснулось к ее лицу.

– Одри Бедфорд, я пришел за вами, – произнес глухой голос.

Пронзительно вскрикнув, девушка прижалась к стене, подобрав ноги. В комнате было совершенно темно, только… Менее чем в ярде от нее, как будто подвешенное в воздухе, светилось странным тусклым светом лицо…

Оцепенев от ужаса, она посмотрела на закрытые глаза и в перекошенном болью лице узнала Лейси Маршалта…

– Она без сознания. Я уже послал за доктором и сиделкой.

– Вы знаете, что с ней? – взволнованно спросил Дик. Он стоял рядом со своей постелью в пижаме с телефоном в руках.

– Нет, сэр. Портье, который был этажом ниже, услышал крик. Он побежал наверх и обнаружил, что дверь в номер мисс Бедфорд открыта. Увидев, что она без чувств, он сразу послал за мной. Я дежурил внизу в вестибюле.

– Никаких следов Мальпаса?

– Совершенно никаких, сэр. Но кто-то точно пытался до нее добраться, потому что мужчина, который занимает соседний с ней номер, был найден в конце коридора без сознания. Его чем-то сильно ударили, может быть, резиновой дубинкой – кожа цела осталась. Он пошел в больницу, чтобы ему перевязали голову.

Дик прибыл в гостиницу через пять минут. К этому времени девушка уже успела прийти в себя и была готова принять его. Она сидела в халате перед газовым камином и была бледнее смерти, но, как обычно, не утратила самообладания.

– Рассказывать нечего, кроме того что я видела мистера Маршалта.

– Значит, и вы его видели, – произнес Дик и задумчиво прикусил губу. – Это значит, что Маршалт жив и находится в руках этого старого дьявола, – сказал Дик. – Прошлой ночью мы нашли в доме Мальпаса шприц с жидкостью. Когда мы исследовали ее, оказалось, что это наркотик, который полностью лишает сознания человека… Это смесь гиосцина, морфия и еще какого-то вещества, которое пока не удалось установить.

– Маршалту постоянно вкалывают этот наркотик. Его либо отводят, либо несут туда, куда нужно Мальпасу.

– Мне его лицо показалось каким-то ненастоящим, – прервала его девушка.

Дику подобная мысль не приходила в голову.

– Вы хотите сказать, что это могла быть маска? Хм, это тоже вероятно. В любом случае, это очень необычное дело. Теперь я хочу повидаться с нашим неизвестным другом – вашим соседом… Предполагаю, вы разбудили его своим криком, он вышел из своего номера и встретил Мальпаса с его ношей (если, конечно, то была ноша), за что и получил удар дубинкой по голове.

Уходя, он вспомнил об управляющем, о котором говорил Стормер, и утром, чуть свет, Дик Шеннон был уже в доме Маршалта. До сих пор у него было очень мало времени, чтобы обдумать, как исчезновение Маршалта сказалось на его слугах и домашнем хозяйстве в целом, но ему было известно, что миллионер оставил очень четкие указания относительно того, что нужно делать в случае его смерти. Через несколько часов после того, как новость получила огласку, в дом явился представитель адвоката Лейси, взял ведение дел в свои руки и изъял все бумаги Маршалта. Лишь на следующий день Дик услышал, что управляющий был направлен в дом в соответствии с пожеланием самого Лейси Маршалта. Впрочем, до сих пор у Дика не было времени заглянуть туда. Работой полиции руководил местный инспектор, поэтому управляющего Дик еще не видел ни разу.