Если Элтон, когда явится, будет в скверном настроении, с этим делом можно будет покончить раз и навсегда. Дора уже прискучила ему.

Долго ждать явления мужа Доры не пришлось. Он успел дочитать передовицу «Таймс» лишь до середины, когда вошел Тонгер и могильным тоном доложил:

– Мистер Элтон, сэр.

Маршалт внимательно посмотрел на любезного молодого человека с шелковой шляпой в одной руке и эбеновой тростью в другой, который зашел в комнату, и попытался понять, что означает выражение его неподвижного, как у сфинкса, лица.

– Доброе утро, Элтон.

– Доброе утро, Маршалт.

Он поставил на стол шляпу и стал не спеша стягивать перчатки.

– Извините, что прерываю завтрак, – Кролик отодвинул от стола стул и сел. Он был бледен, но не бледнее обычного, темные глаза как всегда горели. – Не так давно я послал вам письмо о Доре, – спокойно произнес он, поигрывая лежавшей на столе вилкой. – Его тон был немного резким. Надеюсь, вы не обиделись?

– Я не припомню, чтобы получал от вас письма, которые чем-то задели бы меня, Элтон, – улыбнулся Маршалт.

– Не думаю, что вы могли забыть это послание, – ровным голосом продолжил Мартин. – В нем говорилось о чрезмерной любви Доры к приемам у друзей, и, если я правильно помню, я просил вас больше не приглашать ее к себе.

– Но, мой дорогой друг… – попытался возразить Маршалт.

– Я знаю, что это выглядит глупо, я выставляю себя тираном и так далее, но дело в том, что я люблю Дору, муж ведь должен любить свою жену, верно? И я не хочу, чтобы ей пришлось объяснять ваши с ней отношения суду присяжных. Это слишком тяжелое испытание. – Он встретился глазами с Лейси и выдержал его взгляд. – Естественно, – продолжил он с легкой улыбкой, – и я не хочу попасть под суд за то, что убью вас, если только вы не скончаетесь так, что подозрение не падет на меня. Ну и, разумеется, я хочу, если это возможно, избежать столь вульгарного шага, как самоубийство.

– Я не понимаю вас. Боюсь, что… – начал Лейси.

– Меня это не удивляет, – прервал его Мартин Элтон. – Мне очень жаль, что вы заставили меня говорить это. Дора приходила к вам дважды после моего предупреждения. Третьего визита не будет.

– Прошлым вечером ваша жена навестила меня вместе со своей сестрой, – сказал находчивый Лейси. – Она пробыла здесь не дольше минуты.

Мартин удивленно поднял брови.

– С сестрой? Вы имеете в виду Одри? Она была здесь?

– Да. Разве Дора вам не сказала?

Лейси Маршалт решил идти напролом. Он мог позвонить Доре после того, как ее муж уйдет, и рассказать ей, что он ему наговорил.

– У меня обедала Одри, а Дора, каким-то образом узнав об этом, пришла, чтобы увести ее, посчитав, что мое общество скомпрометирует ее, – широко улыбнулся он.

Мартин надолго задумался.

– На Дору это не похоже, – сказал он наконец. – Кстати говоря, от меня она скрыла, что приходила сюда, но я могу понять эту маленькую хитрость. Вы знакомы с Одри?

Африканец пожал плечами.

– Не то чтобы знаком, но мы встречались, – ответил он.

– Но в тот вечер, когда в Альберт-холле шел концерт, Одри была у вас, не так ли?

Лейси не ответил.

– Не думаю, что вам удастся так же легко придумать, кто мог бы присутствовать при той вашей встрече. Это все, что я хотел сказать.

– Если хотите позвонить Доре, не утруждайтесь. Выходя из дому, я позаботился о том, чтобы наш телефон не работал, – сказал он, коротко кивнул и ушел.

Ясное зимнее утро. На небе – прозрачное голубое безбрежье. Комнату Одри заливает золотистый солнечный свет…

Она открыла окно и выглянула на оживленную улицу, ища повод оттянуть начало работы. Но, не увидев ничего интересного, вздохнула, вернулась к столу и, обмакнув перо в чернильницу, приступила. Закончив переписывать к обеду, она запечатала оригиналы писем и копии в большой пакет и, адресовав его: «А. Мальпасу, эсквайру. Портмен-сквер, 551», бросила в гостиничный почтовый ящик.

«Кто он, этот мистер Мальпас, и чем занимается?» – размышляла она. Молодым претит всякое уродство, и Одри не была исключением. Она с некоторым страхом представляла себе предстоящую встречу, которая к тому же могла плохо для нее закончиться.

Когда она входила в ресторан, к ней подошел портье и вручил письмо, только что доставленное посыльным. Одного взгляда на подписанный карандашом конверт хватило ей, чтобы понять, что письмо от Мальпаса. Никогда раньше он не присылал ей письма в дневное время, и у нее вдруг екнуло сердце от мысли, что он хочет ее видеть. Записка была короткой и непонятной.

«Я запрещаю Вам снова встречаться с Маршалтом. Предложение, которое он сегодня сделает, должно быть отклонено».

Она в удивлении и не без возмущения снова пробежала глазами предупреждение, написанное столь властным, не терпящим возражений тоном. Что еще за предложение собирается ей делать Маршалт? Во время обеда мальчик-слуга принес ей второе письмо, и она сразу узнала волнистый почерк Лейси Маршалта.

«…Для знакомства с Вами я выбрал самый нелепый, самый глупый способ, который только можно себе представить. Я люблю Вас, Одри. Люблю искренне, всем сердцем, и Вы можете сделать меня самым счастливым человеком на свете, если согласитесь стать моей женой».

Предложение руки и сердца! Чего-чего, а такого от Лейси Маршалта она никак не ожидала. Не тратя времени на раздумья, позабыв об обеде, она поспешила написать ответ.

«Дорогой сэр, я благодарна Вам за то, что, очевидно, должно быть воспринято мною как комплимент, но я без малейшего сожаления отвечаю Вам отказом. С уважением, Одри Бедфорд».

– Отошлите это со срочным курьером, – сказала она и вернулась к обеду с ощущением того, что день, по крайней мере, будет прожит не зря.

Предложение подтолкнуло ее к действию. Оно выудило из глубин души девушки почти забытое чувство и превратило его в порыв, которому Одри не стала противиться.

Такси доставило ее до маленького дома на Керзон-стрит, и в этот раз встретили ее куда любезнее, чем в прошлый. У подобной перемены была причина: открывшая дверь горничная не узнала ее.

– Миссис Элтон, мисс? Я посмотрю, дома ли она. Как доложить?

– Скажите, мисс Одри.

Очевидно, горничная не узнала и имени. Она провела Одри в прохладную комнату, где та и в прошлый раз дожидалась приема. Подождав, пока девушка уйдет наверх, Одри отправилась за ней следом, поскольку не питала иллюзий относительно того, как ее приход будет воспринят Дорой.

– Скажите ей, что меня нет, – произнес голос Доры. – Если откажется уходить, вызывайте полицию и…

– Я ненадолго, – сказала Одри, входя в комнату.

На какой-то миг Дора замерла, сверкая глазами. С видимым усилием она взяла себя в руки и жестом отослала горничную.

– Мартин знает о Лейси Маршалте? – спросила она.

Глаза Доры сузились и превратились в две темные щелки.

– Хм… Так ты пришла поговорить о Маршалте…

– Я хочу, чтобы ты с ним рассталась, Дора.

– Чтобы он достался тебе?

В голосе женщины послышалась хрипотца, у нее задрожали губы. Одри знала, что за этим может последовать. Не в первый раз она наблюдала зарождение бури, которая вот-вот выплеснется диким приступом безудержной ярости.

– Нет. Я считаю его недостойным человеком. Нет ни одного мужчины, которого я презирала бы больше, чем его. Неужели ты любишь его, Дора?

Молчание. А потом:

– Люблю ли я его? И это все?

– Это не все. Я не собираюсь читать тебе проповеди, Дора, но у тебя есть муж, Мартин, не так ли?

Сестра кивнула:

– Да, Мартин – мой муж. Все?

Она бросилась к двери и распахнула ее. Бледная, точно сама смерть, глаза, как живые угольки, она истошно завопила:

– Я тебя поставлю на место, Одри Торрингтон!

– Торрингтон?! – прошептала девушка.

Дора указала на дверь, и, безнадежно махнув рукой, Одри вышла из комнаты. По лестнице она спустилась в прихожую, и сестра шла за ней по пятам, шипя и бормоча что-то, точно одержимая. Одри разобрала несколько слов и содрогнулась. Маска слетела, Дора уже не сдерживалась.