В соседней камере кто-то кричал и звенел цепями. По ряду камер прокатился безумный вой.

Эр'рил старался не обращать внимания на шум, который болью отдавался в его голове. Неожиданно воин равнин услышал скрип открывающейся двери; железо скребло по железу. Потом раздался звук тяжелых шагов. Эр'рил слушал. Приближались четыре человека. Он понимал, что едва ли они несут ему завтрак.

Эр'рил уселся на своей постели из сена, продолжая вслушиваться и пытаясь понять намерения четверки. Вой в соседней камере смолк. Очевидно, там уже знали, что лучше не привлекать к себе внимания. Теперь до Эр'рила доносилось лишь тихое поскуливание — так жалуется сильно побитая собака.

Но соседу не стоило тревожиться. Стражники остановились возле камеры Эр'рила.

Он осторожно проверил деревянную щепку, спрятанную в складках кожи пониже затылка. На Эр'риле была лишь набедренная повязка, поэтому лучшего тайника он найти не сумел. Сверху щепку прикрывали волосы.

Маленькая дверца распахнулась, и в камеру протиснулись два солдата в черно-золотой форме. Один из них держал в руке горящий факел. Яркий свет слепил глаза. Солдаты брезгливо наморщили носы, глядя на грязного Эр'рила и копошащихся крыс.

— Пахнет, как в отхожем месте, — заметил один.

Другой состроил гримасу. Он был одноглазым — щеку пересекал уродливый шрам.

— Брось в них кандалами. Пусть проваливают, пока мы все не заразились.

Кандалы со звоном полетели в крыс, заставив их забиться подальше в угол. Впрочем, грызуны и не думали покидать камеру. Их красные глазки продолжали наблюдать за солдатами и за крошками, которые еще оставались на сене.

Одноглазый страж подошел к Эр'рилу и пнул его в лодыжку.

— Вставай. Тебя отведут в баню, чтобы ты привел себя в порядок. — Он наклонился и злобно ухмыльнулся в лицо Эр'рила. — У Претора на тебя виды. — Он кивнул в сторону соседней камеры, откуда доносились тихие стоны. — Может быть, хозяин сделает из тебя такую же тварь.

— Кончай его пугать, Нок, лучше помоги мне с кандалами.

Нок что-то проворчал под нос, еще разок пнул Эр'рила и принялся надевать на него ножные кандалы. Они быстро справились с этой нехитрой задачей, а конец цепи обернули вокруг талии узника. Затем стражи ловко отсоединили его единственную руку от стены и прицепили наручник к цепи на поясе.

Когда его вывели из камеры, Эр'рил дрожал от холода. В тех местах, где железо касалось тела, кожа покраснела и начала гноиться. Эр'рил ковылял за первыми двумя стражами, а сзади следовали еще двое — и время от времени кололи его копьями в спину, когда он слишком замедлял шаг.

Вскоре они оказались в более теплом помещении, и Эр'рил почувствовал острый запах щелока. В центре комнаты стояла железная лохань. С него сняли цепи, сорвали набедренную повязку и заставили окунуться в обжигающую воду. Он с трудом сдержал крик, когда она попала на раны.

— Мойся и одевайся, — приказал Нок, бросив Эр'рилу мыло и щетку. — И поторопись. Мы не можем ждать все утро. — Стражи вышли из комнаты в коридор.

В помещении было пусто, если не считать запотевшего зеркала и стула с чистой одеждой. Эр'рил опустился в горячую воду, наслаждаясь ее теплом. Когда боль в голове прошла, Эр'рил взял щетку и занялся своими ранами. Стиснув зубы, он смыл грязь и очистил гноящиеся царапины от сена. Вода в лохани покраснела от крови, раны стали багровыми. Только после этого он принялся за здоровые участки кожи.

Вскоре вода остыла, и Эр'рил позволил своим мыслям обратиться к Элене и остальным его друзьям. До сих пор он старался о них не думать. Подобные размышления вели к отчаянию. Знают ли они, что он жив? Сумела ли Сай-вен заключить союз с дри'ренди? В полночь, когда в небе засияет полная луна, темные маги попытаются уничтожить книгу. И если они добьются своего, все кровавые наездники и ведьмы на свете будут уже неважны.

Он закрыл лицо рукой. Нет, Эр'рил не пытался спрятаться от своей ужасной судьбы, но вдруг понял, что сейчас его совсем не интересует будущее Кровавого Дневника и А'лоа Глен. Всеми оставшимися у него силами он попытается помешать магам привести их план в исполнение, но его сердце занимало лишь одно. Эр'рил представил себе Элену в мерцающем воздухе пустой комнаты. Уцелеет Кровавый Дневник или нет, но Элена должна жить.

— Если вы уже закончили отмокать, ваше высочество, — рявкнул от двери Нок, — вытаскивайте свой тощий зад из воды и вытирайтесь!

Эр'рил оперся о край железной лохани и встал на ледяной каменный пол. Подойдя к зеркалу, он вытерся и неловко натянул чистое белье и тонкие серые штаны, а потом перевязал раны оставленными у лохани чистыми бинтами. Наконец он надел свободную белую рубашку и посмотрел на себя в зеркало.

Измученное лицо, заросшее темной щетиной, глубоко запавшие серые глаза. Что ж, если его ждет встреча с братом, то он не намерен предстать перед ним побежденным. Эр'рил, как мог, привел в порядок длинные волосы. И очень скоро его взгляд стал жестким, как кремень его родной земли.

В комнату вошли Нок и второй страж. Они бросили к ногам Эр'рила кандалы и приказали ему надеть их.

Эр'рил почти не слышал стражников, продолжая смотреть на себя в зеркало. Он провел пальцами по обломку посоха, спрятанному на шее. Прикоснувшись к дереву, Эр'рил позволил себе мгновение надежды. Черная магия будет бороться с черной магией.

— Ты что, оглох? — заорал Нок. — Надевай цепи!

Эр'рил повернулся к стражнику, и в его глазах тот увидел нечто, заставившее его отступить на шаг. Бледный шрам на его лице стал совсем белым.

— Т-ты меня слышал? — почти взвизгнул он, поворачиваясь за поддержкой к напарнику.

Устало качнув головой, Эр'рил наклонился, поднял кандалы и надел их на ноги. Нок знаком предложил напарнику застегнуть кандалы на руке узника. Эр'рил смотрел в лицо Нока. Тот не сумел выдержать взгляд холодных серых глаз и отвернулся. Они молча вышли в коридор.

Им предстоял долгий путь к самой западной башне цитадели, которая называлась Копье Претора. Эр'рил шел неторопливо, гордо выпрямив спину. Теперь, когда он привел себя в порядок и переоделся, стражи с копьями больше его не торопили. Казалось, они почувствовали, что перед ними другой человек, который не станет терпеть насмешек, даже оставаясь в цепях.

Наконец они подошли к узкой винтовой лестнице. Эр'рил вздохнул; он заметно ослабел от голода, а подъем будет долгим. Они преодолели всего несколько ступеней, когда ему напомнила о себе старая рана, полученная прошлой зимой в схватке с каменными гоблинами. К тому моменту, когда они поднялись на верхнюю площадку, Эр'рил задыхался.

Нок подошел к двум стражам, стоявшим перед дубовыми, окованными железом дверьми. Однако сказать ничего не успел — двери распахнулись. Стражи башни даже не пошевелились, продолжая смотреть прямо перед собой. Единственный глаз Нока широко раскрылся. Он склонил голову перед незримым присутствием, заполнившим дверной портал.

— Скажите моему брату, что мы его ждем, — раздался ледяной голос, лишенный даже намека на человеческое тепло.

Нок отступил в сторону и знаком показал Эр'рилу, чтобы он вошел. Воин равнин даже почувствовал у себя на спине кончик копья. Казалось, стражам хотелось побыстрее от него избавиться.

Эр'рил не колебался. Если он намерен помешать уничтожению книги, то сюда ему и нужно. Позвякивая цепями, воин решительно прошел мимо Нока в башню Шоркана.

Когда он ступил на толстый ковер, звон цепей стал тише. В комнате Эр'рил увидел светловолосого мальчика-мага. Динал лежал на маленьком диванчике и нетерпеливо постукивал ногой по его деревянной раме. Грэшим сидел за столиком из вишневого дерева и ухмылялся, словно кот, только что поймавший голубя. Лишь Претор, одетый в традиционную белую мантию, стоял спиной к Эр'рилу, показывая, что появление брата его мало интересует.

Шоркан смотрел в окно на затонувший город, лучи восходящего солнца озаряли упавшие и накренившиеся башни. Эр'рил даже заметил далекую голубую гладь океана и темные пятнышки островов. Шоркан заговорил так, словно продолжал прерванный появлением Эр'рила разговор.