Издалека донеслась музыка, но Мисилл не сразу поняла, что она слышит. Казалось, мелодия родилась в ее сердце, смягчив душевную боль и остроту воспоминаний о забытом детстве. Она склонила голову, не в силах разобраться, реальны эти тихие звуки или они изливаются из ее души. Мелодия казалась знакомой.

Но где же она ее слышала?

Гриссон продолжал шагать вдоль опушки леса. Вскоре мерин вышел на прогалину, и Мисилл получила ответ. Лунный свет заливал певца, стоявшего посреди открытого пространства. Лоскутный плащ скрывал его неподвижную фигуру. Лишь нежный голос, звучавший из глубокой тени капюшона, наводил на мысль, что это живой человек.

Мисилл узнала его. Однажды она встретила этого певца в прибрежном лесу на пути в Порт-Роул. И она знала, что под пестрым плащом скрывается тень или призрак.

Воительница бесшумно соскользнула с седла и жестом показала Гриссону, чтобы он оставался на месте. Она боялась спугнуть певца. Ей хотелось узнать, почему призрак ее преследует. Когда Мисилл вышла на залитую лунным светом прогалину, он повернулся к ней, раздался шелест листвы. Однако голова певца оставалась опущенной, а капюшон закрывал лицо. Затем призрак поднял руку и поманил Мисилл.

Подойдя ближе, она увидела, что плащ состоит из пестрых зеленых и осенних листьев. Даже перчатка призрака была из листвы. Мисилл не удалось разглядеть и маленького кусочка кожи, впрочем, она знала, что иначе и быть не могло. Под листвой скрывалась лишь пустота.

Из-за спины Мисилл послышалось тонкое поскуливание. Она оглянулась и увидела на краю прогалины Фардейла. Его огромные янтарные глаза сияли внутренним светом.

Песня смолкла.

Мисилл резко повернулась, опасаясь, что появление волка спугнет призрак. Однако певец по-прежнему стоял посреди прогалины, вытянув перед собой руку ладонью вверх, словно нищий в надежде получить подаяние.

Не зная, что делать дальше, Мисилл вновь оглянулась на Фардейла, решив попросить его привести остальных. И обнаружила, что волк виляет хвостом, продолжая тихонько поскуливать. Мисилл посмотрела в его янтарные глаза и открыла перед ним свой разум. Она просила Фардейла рассказать, что он чувствует. Быть может, он знал, почему призрак попадается на ее пути.

Волк отправил Мисилл лишь один образ: «черный желудь». Она заморгала, вспомнив проросший желудь, который нашла в куче листвы после первой встречи с певцом. Возможно, волк хотел ей сказать, что незнакомец желает получить желудь обратно? Мисилл нахмурилась; призрак все еще стоял с протянутой рукой.

Фардейл снова заскулил.

Не спуская глаз с призрака, Мисилл отступила к лошади.

— Приведи сюда остальных, — приказала она волку.

Чуть поколебавшись, Фардейл повернулся и убежал.

Мисилл открыла седельную сумку. Откуда Фардейл или призрак могли знать, что она сохранила желудь? Воительница многократно собиралась его выбросить, но маленький зеленый росток, выглядывающий из-под шапочки, всякий раз ее останавливал. Разве она могла погубить живое существо?

Но где же проклятый желудь?

Мисилл рылась в сумке, поглядывая на таинственную фигуру в лиственном плаще. Певец не шевелился.

Наконец в одном из карманов пальцы Мисилл нащупали гладкий и неожиданно теплый желудь. Мисилл вытащила его наружу — и в этот момент на прогалину вышли ее спутники. Она подняла руку, останавливая их, а потом жестом предложила спешиться.

Они вместе направились к центру прогалины. Хриплый голос Крала плохо подходил для шепота.

— Кто это?

Мисилл покачала головой и, подойдя к призраку, положила на ладонь таинственного певца желудь, который засиял в лунном свете так, что все смогли его увидеть.

Из-за спины Мисилл послышался голос пораженного Могвида:

— Это тот самый желудь, который я отдал Элене! Из леса пауков!

Пальцы призрака сомкнулись на желуде. Он поднес кулак к груди и склонил голову. Вновь зазвучала музыка, но теперь в трагической мелодии появилась надежда.

Все замерли.

Музыка продолжала звучать, а фигура призрака начала испускать слабый свет. Мисилл видела, что его источник находится под лиственным плащом. Сияние изливалось наружу, словно отблески пламени далекого костра, скрывающегося за деревьями.

— Что происходит? — отрывисто спросил Тайрус.

Мисилл жестом попросила его замолчать.

Песня становилась все громче, набирала силу, переставала быть эфемерной. Сияние разгорелось ярче, и Мисилл пришлось поднять руку, чтобы защитить глаза. Наконец песня смолкла; свет погас.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Мисилл вновь обрела способность видеть. Однако призрак остался на поляне — статуя, сотканная из листьев.

Неожиданно над прогалиной пронесся порыв ветра. Призрак задрожал, словно ему стало холодно, и необычный плащ упал на землю, превратившись в обычную листву. Вот только певец на этот раз не исчез вместе с порывом ветра.

Посреди листвы стояла женщина, простая красота которой поражала. В лунном свете ее кожа имела цвет сливок. Склоненное лицо и верхнюю часть тела скрывали длинные косы цвета светлого меда.

Кулак женщины все еще был прижат к груди. Потом она медленно опустила руку и разжала пальцы. На ладони лежали две пустые половинки желудя. Певица уронила их на землю и только после этого подняла голову и посмотрела на застывший в изумлении маленький отряд. В звездном свете все увидели фиалковые глаза.

— Ни'лан, — выдохнул Могвид, невольно сделав шаг назад.

А еще через две ночи Элена стояла возле огромного зеркала и хмуро глядела на свое отражение. По случаю празднования победы ее нарядили, как фарфоровую куклу. Волосы были уложены в сложную прическу, лишь несколько локонов закрывали уши, на мочках которых сияли бриллианты. На ней было платье из мягкого светло-зеленого бархата с поясом и перчатками темно-зеленого цвета. Подол платья доходил до самого ковра и скрывал серебристые туфельки, украшенные шелковыми розами.

У нее за спиной, поджав губы, стояли две женщины с осиными талиями. Их серебряные волосы давно поседели. Мерик сказал, что это его тетушки. Именно они явились причиной страданий Элены.

— Пожалуй, так сойдет, — заявила Эшмин с явным неудовольствием.

Каролин улыбнулась ей с легкой иронией.

— Ты слишком сурова. Посмотри, как это будет выглядеть в движении. — Она щелкнула пальцами, и легкий ветерок зашевелил подол платья Элены. — Вот видишь! Платье должно двигаться.

Эшмин выразительно вздохнула.

— Если бы мы были в Стормхейвене…

— Конечно, сестра, я бы закрыла лицо от стыда — даже служанку нельзя одевать в такое платье.

Эшмин положила палец на подбородок и склонила голову.

— Может быть, еще разок попробуем светло-розовое?

Прежде чем Элена успел протестующе завизжать, раздался стук в дверь.

— Элена! — послышался голос Джоака. — Все уже давным-давно собрались в зале. Меня прислали за тобой.

Элена вознесла благодарность Доброй Матушке за спасение.

— Я иду! — Она бросила свирепый взгляд на своих мучительниц — пусть только попробуют возразить.

Эшмин воздела руки к небесам.

— Ну что мы можем сделать!

Каролин схватила сестру за запястье.

— Она выглядит прелестно. Ты совершила чудо.

Элена закатила глаза и шагнула к двери. Ей хотелось бежать, но тяжелое платье и туфли заставляли ее двигаться медленно. Она протянула руку к задвижке, но Эшмин ее опередила. Элена нахмурилась, вновь поражаясь удивительной быстроте элв'инов.

Эшмин отодвинула задвижку и широко распахнула дверь. Она поступила так вовсе не из уважения к наследственным правам Элены, а по куда более прозаической причине.

— Не испачкай перчатки. Держи руки скрещенными под грудью, как мы тебе показывали. Дитя, ты принцесса.

Элена нахмурилась, но не стала возражать. В голосе женщины прозвучала материнская забота.

Джоак шагнул навстречу сестре. Он потрясенно молчал. Широко раскрыв рот, он оглядывал Элену — от серебристых туфелек до удивительной прически.