Рокингем взял в свои ладони руку жены.

— Но в этом даре не было милосердия. — Он посмотрел на Линору. — Сначала я просто пытался жить. Я скитался по островам до тех пор, пока не высохли перепонки между моими пальцами, потом они и вовсе исчезли. Меня уже нельзя было отличить от обычного жителя суши. Через некоторое время я обнаружил, что способен существовать без мер'ай. — Отец Сай-вен вновь повернулся к Линоре и поднес ее пальцы к губам. — Но я не мог жить без тебя. Ты оставалась болью моего сердца. Каждую ночь океанские волны нашептывали мне твое имя. Дождь на воде звенел твоим смехом. Мне бы следовало покинуть побережье, но мое сердце не позволяло сделать последний шаг.

Он опустил руки Линоры себе на колени и продолжал севшим голосом:

— Однажды, когда я смотрел в море с высокого утеса, боль стала невыносимой. Я больше не мог ее терпеть и попытался покончить с изгнанием. — Он заглянул в глаза Линоры, и по его щекам потекли слезы. — Я спрыгнул с утеса.

— Ты пытался покончить с собой? — с изумлением спросила Сай-вен.

Линора прижала Рокингема к груди, и он отчаянно разрыдался. Она тихонько укачивала плачущего мужчину, пока он не начал успокаиваться.

— Но… — всхлипывая, продолжал свой рассказ Рокингем, — на побережье обитало тайное зло. Мое отчаяние его привлекло. Отказавшись от собственной жизни, я стал уязвим. И это зло сделало со мной ужасные вещи. Лишь однажды оно проявило милосердие, скрыв все воспоминания о тебе в черном камне. Боль наконец исчезла, но вместе с ней ушел и мужчина, которого ты любила. Я стал жалким подобием человека. То, что я делал после этого… — Он отстранился от Линоры и посмотрел на нее. — Конч… и все остальные… ты сможешь меня простить?

Линора вновь потянулась к нему.

— Я могу лишь любить тебя. В том, что с тобой произошло, виновато зло. — Она поцеловала его в губы, а потом слегка отстранилась. — Теперь, когда я тебя нашла, мы больше не расстанемся.

Однако слова Линоры причинили Рокингему новую боль.

— Этого не может быть, любовь моя, — сказал он. — Я мертв. Тут нет ни малейших сомнений. Я это чувствую. — Он кивнул в сторону лежащего на палубе эбенового камня. — Только его магия держит меня здесь.

— Тогда мы будем хранить эту отвратительную вещь.

Рокингем устало покачал головой.

— Нет. Камень связывает меня со злом. Поток старых воспоминаний разбил проклятые оковы, но до тех пор, пока эбеновый камень существует, он будет тянуть меня обратно, пытаться вновь поработить. Камень необходимо уничтожить. И только тогда я обрету свободу.

— Нет! Я не могу этого допустить!

Рокингем печально улыбнулся и прикоснулся к ее щеке.

— Ты вновь хочешь сохранить мне жизнь любой ценой?

Сай-вен увидела, как исчезает решимость ее матери. Она подошла к ней и обняла. Линора задрожала.

— Тихо, мама, ты знаешь, что он прав. — Это решение далось Сай-вен гораздо легче, чем ее матери. Ведь для нее Рокингем все еще оставался чужим. — Как можно его уничтожить?

— Я не знаю, — безнадежно проговорил Рокингем.

— Я знаю! — Суровый голос Элены привлек к ней взгляды остальных.

Сай-вен вновь увидела горящую в ее глазах ненависть. Последние откровения ничего не изменили для ведьмы. Элена видела перед собой убийцу своей семьи. И была готова немедленно оборвать все его связи с жизнью. Элена кивнула Тол'чаку, указывая на покрытое рунами оружие.

— Молот Трай'сил способен разбить эбеновый камень.

Рокингем поднялся на ноги и с надеждой посмотрел на разгневанную ведьму.

— Я знаю, что никогда не получу твоего прощения. Однако я прошу тебя об освобождении.

Сай-вен видела, что Элена колеблется. Неужели ненависть ведьмы так сильна, что она останется глухой к мольбе Рокингема?

— Нам следует поторопиться, — вмешался Флинт. — Скал'тумы улетели потому, что больше не ощущали присутствия Темного Властелина. Но они вновь соберутся в стаю. И я опасаюсь, что нам следует ждать новой атаки.

Рокингем продолжал с надеждой смотреть на Элену.

— Выполни мою просьбу… и если я сумею, то постараюсь вам помочь.

— Как? Еще раз нас предашь? — холодно спросила Элена.

Рокингем поник головой и промолчал.

Но Сай-вен обратилась к Элене:

— Отпусти моего отца. Пожалуйста. — Она обернулась и перехватила благодарный взгляд Рокингема. — Я знаю истинное сердце этого человека не лучше, чем ты, но я прекрасно изучила свою мать. Пусть человек, ставший мужем моей матери в день летнего солнцестояния, уйдет с миром.

Элена молча посмотрела на Сай-вен, потом плечи ведьмы расслабились, и она махнула Тол'чаку.

— Сделай это.

Казалось, Рокингем испытал огромное облегчение. Линора высвободилась из объятий дочери и встала. Со слезами на глазах она обняла любимого.

— Позвольте мне прижать его к груди. Я хочу, чтобы он оставался со мной до последнего вздоха.

Рокингем крепко обнял Линору.

Сай-вен посмотрела в глаза отца. Он печально улыбнулся. Отец и дочь. Двое незнакомцев.

Слезы навернулись на глаза Сай-вен, она задрожала.

— Отец, — прошептала она так тихо, что ее никто не услышал, и начала было оседать на палубу, но Каст ее подхватил, он всегда был рядом.

Сай-вен не успела почерпнуть силу в объятиях Каста, когда раздался оглушительный грохот. Девушка вздрогнула и оглянулась на огра. Он вновь нанес удар, и эбеновый камень обратился в пыль под натиском магического молота.

Сай-вен посмотрела на мать. Линора продолжала обнимать Рокингема, но его голова бессильно поникла, к нему наконец пришла смерть.

— Мама?..

Линора неожиданно вздрогнула. Мерцающее облако вылетело из тела Рокингема и поплыло к матери Сай-вен. Она выпустила мертвое тело, соскользнувшее на палубу, и повернулась. Мерцающий туман образовал фигуру, похожую на голема — он протягивал руку к Линоре, но его пальцы прошли сквозь ее щеку.

— Прощай, любовь моя, — прошептала она призраку.

Однако тот немного помедлил, а потом повернулся к Элене.

Элена хмуро смотрела на повисшую в воздухе тень. Даже призрак убийцы вызывал в ней ненависть. Холодное пламя танцевало вокруг ее левого кулака. Знак Розы полностью скрывали сполохи голубого огня. Плечи ведьмы задрожали, когда взгляд призрака остановился на ней.

— Благодарю тебя, — заговорил призрак, и его голос был таким же бесплотным, как он сам. — Я не могу найти слов, чтобы просить тебя о прощении, никакие дела не смогут исправить мои чудовищные преступления, но я обещаю, что постараюсь найти союзников в твоих предстоящих сражениях.

— Я ни о чем тебя не прошу, — холодно сказала Элена. — У меня одно желание — ты должен покинуть наш мир и никогда не возвращаться.

Тень склонила голову.

— Да будет так. Но перед уходом я постараюсь отыскать тень водяного леса и пробудить его от вечного сна.

Элена не понимала всей этой чепухи. Она угрожающе взмахнула кулаком, сжимающим холодный огонь, но ее рука прошла сквозь призрак, никак ему не навредив.

— Так уходи, не оскверняй палубу нашего корабля своим присутствием.

Тень вновь склонила голову. Призрак убийцы ее родителей начал рассеиваться завитками легкого тумана, но вдруг вновь обрел прежние очертания.

— Одно последнее слово, Элена.

Она содрогнулась. Ее имя, произнесенное этим существом, вызвало у нее отвращение.

— Прочь, демон!

Однако призрак упорствовал, только теперь его голос доносился издалека.

— Ты должна знать… воин равнин, Эр'рил… жив.

Элена ахнула. Голубое пламя вспыхнуло и погасло. Она почувствовала, как мужество оставляет ее. Девушка с огромным трудом пережила смерть Эр'рила; только напряжение всех сил позволило ей смириться с его гибелью — а теперь призрак дразнит ее надеждой. Она не перенесет такой потери дважды. Рука Элены стиснула выцветшую полоску красной кожи, вплетенную в ее волосы.

— Он жив?

Призрак задрожал, теряя четкость очертаний.

— Он пленник темных магов в А'лоа Глен. Через две ночи, когда луна станет полной, они попытаются использовать его кровь, чтобы уничтожить книгу. Ты должна спешить.