В свете занимающегося утра принц еще раз окинул взглядом армию д’варфов. Склоны дальних холмов были покрыты голыми, напоминающими скелеты деревьями. По всей видимости, там начинался Каменный Лес – одинокое обиталище несчастного целителя, стоявшего рядом.

– Расскажи мне о приходе Блэкхолла, – попросил Тайрус.

– О, это были ужасные времена, – знахарь прикрыл лицо ладонями. – Я не хотел бы вспоминать о них.

– Ты должен! – жестко потребовал принц. Потянувшись к магу, он силой отнял одну руку от его лица. – Чтобы придумать хоть какой-нибудь способ противостоять твоей магии, я должен знать, каким образом ты обрел свои способности.

– Это слишком темные времена, чтобы оглядываться на них, – покачал головой Знахарь.

Тайрус отдернул вторую ладонь от лица собеседника.

– Тогда оглядывайся на них! – закричал он, шагая вдоль рядов окаменевшей армии. – Тысячи! Тысячи заключены в темницу твоими руками, пойманы в ловушку так же, как и ты! Ты слышишь их мольбы о свободе? Ты видишь, как их глаза смотрят на тебя?

– Нет… нет… – Знахарь рухнул на колени, раскачиваясь. – Я же не знал…

– Но теперь ты знаешь! Ты задолжал им больше, чем разведенный в ночи костер или слезливые россказни. И если ценой свободы могут стать твои воспоминания о прошлом, ты должен заплатить ее!

Целитель продолжал раскачиваться. Его колени погрузились глубоко в суглинок. Тайрус в душе надеялся, что не перестарался и что волшебник не впадет в прежнее безумие.

– Я собирал травы в долине лесной реки, – медленно проговорил маг. – Анис и кошачью травку. – Он поднес пальцы к носу. – Я все еще ощущаю их запах.

Тайрус подошел на шаг, хотя боялся прикоснуться к каменному человеку, чтобы ненароком не отвлечь его от воспоминаний о былых временах.

– И вдруг прогремел гром, словно тысяча гроз, грянувших одновременно, раскололи тишину. Земля задрожала, то вздымаясь огромными буграми, то опадая вновь, как будто она превратилась в бурное море. Я упал ничком и вцепился пальцами в дерн, вознося молитвы Доброй Матушке вверху и земле внизу. Когда дрожь подо мной стихла, я думал, что мои молитвы были услышаны. Поднявшись, я бегом отправился к своему дому в холме, но, добравшись до него, увидел, что все окна выбиты, а прочная дубовая дверь треснула пополам. Я вошел внутрь, чтобы посмотреть – уцелело ли имущество… И тогда… – Он принялся неистово раскачиваться, из горла его вырвался скорбный крик, будто распирая каменного волшебника.

– Все это в прошлом, – поспешно пробормотал Тайрус. – Сейчас ты в безопасности.

Но Знахарь не слышал его, сорвавшись на крик и выплевывая слова одно за другим:

– Ветер… горячий суховей… Отравленный ветер налетел, завывая, с моря. Он смел с деревьев всю листву, а молодые деревца вырвал с корнем. Старые стволы лопались и валились друг на друга. Я кинулся в подвал, думал там спрятаться, но обжигающие ветры настигли меня. Я задыхался… – Волшебник схватился за горло, раскачиваясь, давясь от внезапно накатившего удушья.

– Успокойся, – подбодрил его Тайрус. – Ветра уже нет. Он остался в прошлом.

– Он никогда не исчезнет, – покачал головой целитель. – Я все еще слышу его завывания в ушах. Это голос проклятого… – Он сорвался на визг, дрожа, словно в лихорадке.

Принц протянул ему руку, но Знахарь внезапно замер с широко раскрытыми невидящими глазами.

– Когда умчался ветер, день превратился в ночь. Я выбежал из дома, но окружающий мир исчез. Дым, пропитанный болезнетворной магией, окутал и небеса, и землю. Снегом валил пепел. А далеко на востоке небеса пылали багровым заревом – являя лик, воплощавший в себе все зло мира. Не сумев выдержать его пристальный взгляд, я кинулся обратно в жилище. Но спасения не было… – Он снова начал медленно раскачиваться. – Воздух стал отравленным. Земля содрогалась. Злобные крики врывались мне в уши. Я спрятался, но они все равно нашли меня… – В последних словах сквозило чувство, похожее на радость.

– Кто тебя нашел?

– Мои малыши… фэй-нии.

Конечно, Тайрус помнил историю Рубаки о крошечных резных человечках, в которых великий целитель вдохнул жизнь. Неужели так оно и было на самом деле? Или это очередное проявление безумия?

– Я думал, они погибли, – продолжал Знахарь. – Но они нашли меня, сжавшегося в комок в подвале. Я встал, попытался позвать их, но они очень сильно испугались и сбежали. Сбежали все… кроме одного. Самого первого фэй-нии из всех, кого я создал, звали Раал. Слово это на северном наречии означает – король. – В голосе мага на мгновение прорезалась горечь. – Он потребовал, чтобы я увидел себя.

– Увидел себя?

– Он заставил меня вернуться и посмотреть на оболочку, засыпанную пеплом.

Тайрус нахмурился, не понимая.

– Раал смахнул пепел и показал каменное изваяние, лежавшее на полу в подвале. Заставил меня посмотреть на него, – с этими словами Знахарь бережно ощупал свое лицо: подбородок, нос, лоб. – Я с трудом узнал себя. – Глаза принца расширились. – Но сомнений быть не могло – на полу лежал мой труп. Я умер и сам того не заметил. По всей видимости, мой дух затерялся в том вулканическом дыму и не смог подняться к Доброй Матушке на небеса. Но Раал, будь он проклят, принудил меня увидеть собственную смерть.

– А что произошло потом?

– Раал позвал остальных фэй-нии. Они окружили мое тело и вернули то, что я подарил им когда-то. – Он снова сорвался на крик. – Я не просил их!

– Что они отдали?

– Жизнь! – выкрикнул Каменный Знахарь. – Жизнь, которую я вдохнул в них, они вернули мне стократно!

Тайрус оценил произошедшее. Он слыхал ранее о стихийниках, способных оживлять неживые предметы, причем иногда на довольно долгий срок. Но, если верить безумцу, он наделил свои создания, фэй-нии, подлинной жизнью.

– Так меня насильно запихнули в мое же тело. Магия, которая оживляла дерево, смогла оживить и камень. Я поднялся с пола, вновь живой, но заточенный в скорлупу закаменевшего пепла.

– А твой дар превращать других в камень?

– Не знаю, – целитель покачал головой. – Наверное, нельзя было творить заклинания, когда столько порчи витало в воздухе. Думаю, фэй-нии прикоснулись к черной магии, которая содержалась в ядовитом пепле или пылающем туманном покрове, пропитанном отвратительной силой. Но когда я встал, то обнаружил – все, к чему я прикасаюсь, каменеет. Через много лет я понял, что могу избавиться от проклятия, но ценой… слишком высокой ценой. – Знахарь вновь закрыл лицо ладонями.

– И какова эта цена?

Каменный Знахарь опустил руки и впился глазами в Тайруса.

– Разве ты не слышал? – в голосе его опять звучало безумие. – Фэй-нии отдали мне то, что я подарил им когда-то, – жизнь! Когда я очнулся, то в подвале повсюду были разбросаны вырезанные из дерева фигурки. Мои малыши погибли! – Знахарь сжал кулак. – Кроме Раала. Он жив до сих пор. Он бросил меня в лесу, заявив, что лишь тогда я обрету свободу и покой, когда рухнет Блэкхолл.

– А что дальше было с Раалом?

– Он живет в Каменном Лесу, да падет проклятие на его голову, – целитель махнул рукой в сторону безжизненных северных холмов. – Там он восстанавливает своих собратьев.

– Фэй-нии?

– Заклинание затронуло не только меня. Магическое искажение коснулось и Раала. Теперь он может вырезать фигурки из окаменевшего дерева и давать им жизнь, увеличивая количество своих собратьев, становясь истинным королем, как я нарек его. Но его создания не так уж милы и невинны. Я их видел. Хотя их плоть бледна, как древесина, из которой они вырезаны, в них присутствует какая-то темная частичка. Я не могу долго смотреть на них…

– Ты сказал, их плоть бледна? – перебил его Тайрус.

– Ты по-прежнему меня не слушаешь! – Знахарь отвернулся от холмов и посмотрел на принца. – Это искаженная магия. Я заставляю живое окаменеть, а Раал оживляет камень.

Принц ощутил здесь некое уравновешивающее воздействие, искажение и переплетение пугающих сил. Он внимательно рассматривал холмы с деревьями-скелетами. Первые лучи солнца вспыхивали на кристалликах, усыпавших окаменевшие ветви. Дальше в чаще, между стволами, будто неприкаянные души, скользили клочья тумана.