– Расскажи мне все. Я хочу знать обо всех женщинах, обо всем. Что я вижу и что чувствую с тобой – две совершенно разные вещи. Я хочу понять. Я хочу познать тебя, но я не могу. Мне нужны слова.

Вначале Джейсон говорил неохотно. В конце концов, какому мужчине хочется говорить женщине о том, как сильно она ему нужна? Но, начав говорить, Джейсон уже не мог остановиться. Одиночество здорово развязывает язык. И до тех пор, пока он не встретил Эми и Макса, он не знал, насколько пуста была его жизнь.

– Прости, – сказала она, и слова ее шли из самого сердца. – Прости меня за боль, которую я тебе причинила.

Он рассказывал ей, как трудно ему было в Абернети, как жители города ополчились на него.

– Я думал, они будут мне благодарны, но они презирали ньюйоркца, который приехал к ним и указывает, как надо жить.

– Но ты родился здесь и вырос, – сказала Эми.

Джейсон молчал, и Эми отстранилась, чтобы посмотреть на него.

– Что за кошка пробежала между тобой и этим городом? Между тобой и твоим отцом? – тихо спросила она. – Никто, даже Милдред, не говорит мне, что случилось.

Джейсон ответил не сразу.

– Иногда человеку приходится заглянуть в лицо своим самым страшным демонам, и… – Он сделал глубокий вдох. – Ты знаешь, что моя мать умерла, когда Дэвид был совсем маленьким.

– Да. И я знаю, что твоему отцу пришлось одному вас поднимать.

– Это его версия, – сердито сказал Джейсон, но осадил себя и продолжил более спокойным тоном: – У моего отца на нас оставалось мало времени, поэтому, когда мать умерла, он предоставил нас самим себе.

– Ага. Насколько я понимаю, он предоставил тебе заботиться о Дэвиде.

– Да.

– Но я не думаю, что ты зол на Абернети из-за этого. Джейсон не торопился с ответом, словно он должен был успокоить себя прежде, чем сможет говорить.

– Моя мать была святой женщиной. Ей выпало в жизни стать женой бессердечного ублюдка – я имею в виду своего отца. Когда она узнала, что смертельно больна, она никому не сказала. Она не хотела быть никому обузой, поэтому одна пошла к доктору и то, что узнала от врача, хранила в тайне, а мы продолжали жить, словно ничего не случилось.

Он замолчал, и Эми почувствовала напряжение в его теле.

– Но одна из городских сплетниц увидела ее в кафе в мотеле примерно в тридцати милях отсюда и поехала домой распускать слухи о том, что у миссис Уилдинг роман на стороне.

– И твой отец поверил сплетнице, – тихо сказала Эми.

– О да! Он так поверил этой сплетнице, что решил отомстить матери, отплатить ей той же монетой, и прыгнул в постель к какой-то маленькой потаскушке из… – Он молчал, пока не успокоился. – Только я один узнал правду. Я сбежал с уроков и спрятался на заднем сиденье машины моей матери. Я был в приемной врача, когда она вышла. Она заставила меня дать ей слово, что я ничего не скажу отцу. Она сказала, что жизнь дается человеку, чтобы жить, а не для того, чтобы горевать.

– Мне бы хотелось познакомиться с ней, – сказала Эми.

– Она была замечательная женщина, но жизнь у нее была паршивая.

– У нее было двое любящих детей и муж, который был от нее без ума.

– Что?! – едва не вскрикнул Джейсон.

– Как он воспринял новость о том, что его жена умирает?

– Он никогда и словом об этом не обмолвился, но после ее смерти он заперся в своей комнате на три дня. И когда вышел, то нагрузил себя работой так, что приходил домой только спать, и, насколько мне известно, он никогда вслух не произносил ее имя.

– И ты сомневаешься в том, что он ее любил? – Эми на мгновение затаила дыхание. Возможно, она зашла слишком далеко. Люди предпочитают крепко держаться за то, во что верят, и не любят, когда их пытаются разубедить.

– Наверное, любил, – сказал наконец Джейсон. – Но я бы хотел, чтобы нас он любил больше. Иногда меня тошнило от необходимости быть своему брату и матерью, и отцом. Иногда мне хотелось погонять с ребятами в футбол… как другим детям.

Эми ничего не сказала. Но теперь она прозрела. Она ясно увидела линию судьбы Джейсона. Отец внушил ему, что в жизни главное – уметь делать деньги и что работой можно заглушить любую боль, и справиться с одиночеством тоже, и вообще с любыми неприятными эмоциями.

Эми прижалась к нему теснее. Она почувствовала, что он снова возбуждается. Но он не торопился отдаваться инстинктам.

– А что у тебя? Как ты жила? Похоже, ты преуспела. У нее вертелось на языке сказать ему, что она весьма преуспела в жизни, что она заработала целое состояние и что ей вообще никто не нужен – ни один мужчина. Но она этого не сказала. Пришло время для правды.

Эми сделала глубокий вдох, чтобы сердце билось не так часто и сильно.

– Да, я устроилась неплохо, но вначале я боялась, что мы с Максом будем голодать, – сказала она наконец. – Я поступила очень глупо, когда убежала.

– Почему ты не позвонила мне? – требовательно спросил он. – Я бы помог. Я бы…

– Гордость. Я всегда была слишком гордой. Когда у меня открылись глаза на то, кем на самом деле был Билли, я должна была бы его бросить, бежать от него без оглядки, но у меня не хватило мужества. Я думала о том, что скажут люди. Я боялась, что они станут говорить обо мне, будто я бегу от трудностей и сдалась лишь потому, что нашла в своем муже недостатки.

– Недостатки? – изумленно переспросил Джейсон. – Теперь это так называется?

Эми повернулась на бок и положила ладони ему на лицо.

– Мой брак с Билли был ужасен, – сказала она. – Я была несчастной. Я ненавидела пьянство и наркотики, но больше всего я ненавидела в нем слабость и малодушие, его готовность принести в жертву все и всех, самых близких ему людей, лишь бы ему какое-то время было хорошо.

– Когда ты познакомилась с ним… – тихо сказал Джейсон.

– У него был период трезвости. Но я должна была догадаться. Он говорил много такого, что должно было навести меня на мысль о том, что он такое и кто он такой. А когда появился ты, ты казался таким безупречным, таким идеальным человеком, но потом я узнала, что ты, как и Билли, имел другую, тайную жизнь, и этого я не смогла перенести. Я сбежала. Я просто схватила своего сына и убежала, как можно быстрее и как можно дальше. Ты можешь это понять?

– Да, – сказал Джейсон и провел ладонью по ее руке. – Я тебя понимаю. Но ты здесь сейчас и…

– Мне было так плохо! Я была так напугана, так одинока, и…

Джейсон заключил ее в объятия и прижал к себе. Эми уткнулась лицом в его плечо.

– Тсс. Все прошло. Я позабочусь о тебе и о Максе, и…

– Но все будут думать, что я вышла за тебя ради твоих денег. Люди скажут, что Билли дал мне хороший урок и что я, кое-чему научившись, стала добиваться мужчины с деньгами.

Джейсон улыбался, уткнувшись лицом в ее волосы.

– Я думаю, что люди скорее скажут, что это я тебя добивался. Милдред говорила тебе, что я нанимал частных сыщиков целый год? Они не смогли тебя найти. И при этом Милдред все время знала, где ты. – В голосе его слышалась горечь.

– Но она не знала. Она узнала только несколько месяцев назад, и то случайно.

Джейсон отстранился и посмотрел на нее:

– Как она тебя нашла?

– Она купила Максу подарки на Рождество, потому что сказала, что никогда не оставляла надежды увидеть его вновь, и среди этих подарков была детская книжка с картинками. Она увидела мою фотографию на задней обложке книги, потому что я ее иллюстрировала.

– Так просто, – сказал Джейсон и улыбнулся, вспоминая все те мучения, через которые он прошел, общаясь с частными детективами. – И какой у тебя псевдоним?

– У меня нет никакого псевдонима. Мое настоящее имя – Эмилия Радкин. Называя себя по фамилии Билли, я просто оказывала ему любезность. Я никогда не меняла свое имя. Моя фамилия есть в Нью-йоркском телефонном справочнике. Честно говоря, в душе я никогда не теряла надежды на то, что ты захочешь меня найти и найдешь.

Джейсон сжал ее в объятиях.

– Я рад, что все случилось так, как случилось. Если бы ты не убежала тогда, я продолжал бы жить так, как жил всегда, и оставался бы тем, кем был всегда. Я уверен, что продолжал бы работать без передышки, просто чтобы доказать, что могу быть тебе опорой и…