— Больно? Ты ранен? Где?

— Нет. Все нормально. Просто у тебя рука тяжелая очень.

— Прости. Я не хотела, — второй раз за вечер извинилась я.

— Машенька, это ты меня прости. Я был такой дурак. Я ведь ни разу не сказал тебе, как люблю тебя. Я и понял-то это слишком поздно, — его голос пресекся, но он быстро взял себя в руки. — Но ты не бойся, мы все равно скоро будем вместе. Я не ел уже почти неделю. Они, конечно, мешают мне соединиться с тобой, — он кивнул в сторону приоткрытой двери, — но у них ничего не получится. Еще немного и мы будем вместе. Навсегда.

— Подожди-подожди! Ты, что решил, что я умерла? — наконец дошло до меня, — Алекс, я жива! И ты не смей умирать, слышишь!

Он все-таки нашел силы и нежно погладил меня по щеке.

— Не надо меня обманывать, котенок. Я понимаю, ты хочешь, чтобы я жил. Но я не хочу. Без тебя не хочу.

— Какой же ты упрямый баран! — рассердилась я. Даже во сне этот манли не ведет себя, как положено! — Я тебя хоть раз обманывала?!

— Вообще-то да. Ты постоянно делала вид, будто знать меня не хочешь, а сама от ревности аж зеленела, стоило мне подойти к какой-нибудь девушке.

— Ничего я не зеленела! — от возмущения я даже перестала перебирать его волосы. Алекс тут же недовольно заворчал. — И вообще это не считается. Так что прекращай маяться дурью и выздоравливай. На тебя смотреть больно! Одна кожа да кости.

Алекс задумчиво посмотрел на меня и сказал очередную глупость.

— Если ты не призрак и не плод моего воображения, то почему тебя не видит Виталь?

— Откуда я знаю! Я вообще сейчас сладко сплю в своей постельке. А ты мне своими капризами такой сон портишь! Не стыдно?

Мой скептик уже открыл рот для ответа, но тут в коридоре послышались торопливые шаги и взволнованный голос доктора:

— …снова бредит. Разговаривает с кем-то. Есть так и не начал.

— Успокойся, Вит! Ты же врач! Возьми себя в руки в конце концов!

— Вы правы, мэтр. Просто я боюсь, что он… что он уже видит врата смерти. Он обращался к женщине.

Я хмыкнула. Меня уже в старушку с косой записали!

— Да? Ты думаешь, она пришла за ним?

— Я не уверен, но он так обрадовался. При жизни Мария любила его. Она могла вернуться за ним.

Голоса звучали уже совсем близко, когда Алекс решился спросить:

— Он прав?

— Ты о чем? — пришлось отвлечься от занимательной беседы за дверью.

— Ты меня любишь? — глаза парня горели лихорадочным огнем и, казалось, пытались залезть мне под кожу и там найти ответ. Какой же дурачок!

— А ты еще сомневаешься? Конечно, люблю, — я ласково погладила его горящий лоб и нахмурилась. Пожалуй, медицинская помощь ему и вправду не повредит. В этот момент в палату вошли двое: Виталь и еще один манли с волосами подернутыми сединой и умными фиолетовыми глазами.

— Так-так, Алекс! Давай-ка посмотрим, что тут у нас. Как? Опять жар? — мужчина обогнул меня по широкой дуге и, подойдя к кровати с противоположной стороны, провел рукой над грудью больного. Я еле успела отстраниться, чтобы он меня не задел. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!

— Ты видел?! Он что ненормальный? Чуть по носу мне не заехал! — возмутилась я.

— Я же говорил. Он тебя не видит, — спокойно отреагировал этот несносный манли.

— Я не призрак! Ты же чувствуешь мои прикосновения?

Александр нахмурил лоб. Похоже, я только сейчас поколебала его уверенность в моей кончине.

— Да.

— Что да? — влез Виталь. Вот никогда он мне не нравился! — Мэтр, вы слышите? Все как я говорил.

Второй эскулап прекратил сканирование и, думая о чем-то своем, ответил:

— Да-да. Конечно. Так и поступайте.

— Профессор! — громкий возглас наконец вывел старичка из медитации. — Что вы посоветуете?

— А организуй-ка, ученик, своему другу успокоительного чего-нибудь. Вон как сердце колотится! А помирать ему еще рано. Есть начнет — живо на ноги встанет!

Ага! Пока Виталь колдовал над аппаратурой, занимающей всю правую стену, я метнулась к прикроватному столику и схватила тарелку с супом. Алекс с интересом наблюдал за моими выкрутасами. Сейчас я тебя покормлю, немочь бледная! Ты у меня все до последней ложки съешь! Мой красноречивый взгляд был замечен, манли попытался отползти подальше. Но доктор (вот умничка!), заметив его перемещения, вытащил из-под кровати ремни и крепко его зафиксировал, хоть любимый и сопротивлялся.

— Откуда только силы взялись! — пробормотал почтенный профессор, закрепив последнюю веревку. — Все. Пойдем отсюда. Его жизнь вне опасности. Снотворное подействует через пятнадцать минут.

Когда они наконец ушли, я приступила к осуществлению своего коварного плана. Времени было мало, а супа много, так что пришлось пойти на шантаж. Набрав полную ложку, я задала один из самых глупых вопросов в своей жизни:

— Ты меня любишь?

— А ты сомневаешься? — вернул мою недавнюю реплику Алекс.

— Да! — у парня отвисла челюсть от удивления. — И тебе придется доказать мне это, — драматическая пауза, — съев весь суп!

— И всего-то! — облегченно выпалил манли. — Давай его сюда.

Я многозначительно посмотрела на его привязанные к телу руки, и принялась сама его кормить. Через пять минут миска была пуста, а сам он с трудом сдерживал зевки.

— Развяжи меня, пожалуйста. Хочу тебя обнять.

Я выполнила просьбу. За его психическое здоровье я не переживала. Удобно устроившись у него под боком, я умиротворенно вздохнула. Только сейчас я поняла, как мне не хватало его все эти недели. Я еще долго слушала его глубокое дыхание, пока сама не задремала. Подумать только! Уснуть во сне! Это надо уметь!

Утром я проснулась, обнимая скомканное в кучу одеяло, в своей комнате. На душе было светло и радостно. Весь день я пролетала, как на крыльях, и не знала о том, как в то же утро в соседнем городе молодой врач в недоумении битый час смотрел на пустую чашку и развязанные антимагические ремни. Но больше всего парня поразила счастливая улыбка на губах мирно посапывающего друга, которую он уже отчаялся увидеть в ближайшую тысячу лет.

День пролетел, как мгновение. Стоило мне только вспомнить свой вчерашний сон, как на лице тут же появлялась глупая улыбка, будто я и впрямь видела Алекса. Но, даже понимая, что его признание в любви было лишь плодом моего воображения, мне в глубине души отчаянно хотелось услышать заветные слова наяву. Ах, мечты-мечты! Но иногда ведь не грех и помечтать, правда?

Я шутила и смеялась, напевала под нос незатейливые мелодии и впервые за этот месяц чувствовала себя счастливой. И окружающие, будто заряжаясь моим настроением, тоже позволяли себе чуточку больше веселья. Не все, конечно. Но многие. Даже «звезда» нашего заведения — несравненная Джорджиана (ну и имя, язык сломаешь) — и то сегодня прониклась теплой атмосферой и перестала изводить нашу прачку Аннет придирками. Работа спорилась, и закончили мы раньше обычного. По такому случаю было решено устроить посиделки в саду. Кипучая энергия, ранее не свойственная мне, плескалась через край. Вспомнив, как наткнулась в кладовке на ракетки, я загорелась идеей поиграть в бадминтон. Самым сложным было отыскать воланчик. Как это часто бывает, он обнаружился на самом дне приличной кучки хлама. Мегги не отказалась составить мне компанию. Хорошая она все-таки девушка, хоть и грубоватая слегка. Через пятнадцать минут наблюдающим уже не терпелось опробовать себя в игре. Я не ожидала, что желающих приобщиться к активному отдыху будет так много. На наши радостные визги из дома подтянулись остальные его обитательницы. С немалым удивлением я обнаружила, что девчонки из «ночной смены» и обслуги отлично ладят между собой, ну за исключением некоторых вышеназванных особ. До этого мне казалось, что есть какая-то напряженность в их взаимоотношениях, но, по всей видимости, я ошибалась. Все общались на равных, что мне невероятно нравилось. Только Лора не вышла к нам, но в следующий раз я собиралась обязательно ее вытащить, не смотря на все ее не разобранные бумажки, которыми она всегда отговаривается.