Держа оружие в дрожащей руке, он протянул руку к тому же ящику и взял рацию, по которой связывался со Службой Безопасности. Мгновение спустя, однако, он швырнул устройство на пол, так и не нажав на светящуюся красную кнопку. Если перед его спальней взрываются гранаты, что-то, наверное, случилось с Грэгором и Бэйном. И тот, кто мог ответить на его вызов с просьбой о помощи, был либо мертвецом, либо предателем.

Он вылез из постели, чтобы припасть к полу и быть готовым встретить залпом из лучемета любого, кто войдет в дверь его спальни. По крайней мере, он намеревался так поступить.

И только тогда, когда он лежал ничком на полу и его затылок горел от удара о стену, а в ушах звенело, он понял, что взорвалась еще одна граната. В комнате стоял дым, и он слышал, как вдалеке кричат люди. Время от времени он слышал шипение лучемета, но звук был беспорядочным и редким. Какое бы сопротивление ни оказала его охрана, оно было сломлено.

— Мелиор, — сказал он себе. — Это, наверное, ее дело.

Марар попытался сесть, но не успел пошевелиться, когда кто-то схватил его, вырвал лучемет и рывком поставил на ноги. Сквозь дым трудно было что-либо разглядеть, а перед глазами у него по-прежнему все расплывалось после удара по голове. Но затем люди, которые держали его за руки, стали выводить его из комнаты, и один из них произнес: «Сюда, Правитель». И он понял, что не ошибся.

— Здравствуй, Премель, — выдавил Марар, несмотря на то, что начал кашлять, едва открыв рот.

— Откуда он знает ваше имя, сэр? — спросил другой охранник, на что и надеялся Марар.

— Неважно.

— Я знаю его имя, — сказал Марар, борясь с очередным приступом кашля, — потому что он работал на меня с начала прошедшего лета. Не так ли, Премель?

Охранник ничего не ответил, хотя его хватка стала мучительно жесткой. Теперь они были в коридоре снаружи его комнаты и, направляясь к ступенькам, перешагивали через обломки и время от времени попадающиеся тела. Грэгор тоже валялся на полу, его грудь почернела и была окровавлена, а ничего не видящие глаза уставились в потолок. Губы Марара судорожно дернулись.

Дым рассеялся, а зрение Правителя постепенно прояснялось, и он мог увидеть, что сделали с его дворцом. Почерневшие стены были разбиты. Когда они дошли до лестничной площадки, он увидел, что большинство скульптур уничтожено. Раненые охранники лежали на ступеньках и на полу, но Марар увидел, что только один или двое выглядят мертвыми. Каким-то образом Мелиор и ее люди ухитрились сделать все так, что Марар до последнего момента ничего даже не подозревал о нападении. Он с превеликим удовольствием убил бы их всех, начиная с прекрасной Правительницы, которая должна была быть где-то здесь. Но рядом был лишь Премель, поэтому Марар просто шел за ним, выжидая.

— О чем он говорит, полковник? — спросил наконец второй охранник. — Это все правда?

Марар нашел в себе силы ухмыльнуться.

— Конечно, правда, — сказал он, прежде чем Премель успел ответить. — Почему, по-твоему, он такой тихий?

— Сэр? — чуть ли не взмолился охранник.

— Молчать! — приказал Премель. — Вы оба! Просто закройте рты! Правительница! — крикнул он, перегнувшись через перила. — Он у нас в руках!

— Мы идем, — крикнула в ответ Мелиор.

— Нелегко быть предателем, не так ли Премель? — тихо спросил Марар. — Предать свою Правительницу, своего генерала и даже тех, кто с тобой служит. Наверное, это очень трудно.

Марар слышал шаги на первом этаже, приближающиеся к ступенькам. Он видел стеклянные двери — теперь, конечно, разбитые, — ведущие в его сады, и он почувствовал странную волну облегчения от того, что с ними ничего не случилось. Премель смотрел вперед, лицо его было пунцовым, но оно совершенно ничего не выражало. Второй парень, молодой охранник с квадратной челюстью, массивными руками и толстой шеей, уставился на Премеля так, как может смотреть мальчик на отца, узнав, что тот — убийца. Он стал держать руку Марара так слабо, что Монарх даже некоторое время подумывал о том, чтобы вырваться и схватить лучемет охранника. Но Премель сжимал вторую руку Марара так, словно думал, что это его горло. Любая попытка, которую бы предпринял Правитель, чтобы вырваться, дала бы Премелю повод, которого тот искал, чтобы убить его.

Поэтому Марар продолжал говорить. Это, как-никак, удавалось ему лучше всего.

— Сколько золота я тебе уже передал, а, Премель? Я не помню. Уж точно хватит на то, чтобы купить себе…

Прежде чем он успел выговорить остальное, Премель впечатал свой кулак ему в лицо. Колени Правителя подогнулись, и он бы упал, но Премель по-прежнему держал его за одну руку, а молодой охранник — за другую. Премель снова ударил его, и Марар почувствовал, как у него из носа потекла кровь.

— Премель, не надо! — услышал он крик Мелиор. Навстречу им теперь бежали люди, перепрыгивая через ступеньки. Но они обязательно бы опоздали. Премель убил бы его, прежде чем остальные успели бы до них добежать. В светлых глазах охранника сверкала ярость, и он уже замахнулся, чтобы в очередной раз ударить Марара. Монарх вздрогнул и закрыл глаза.

— Прекратите, полковник! — сказал молодой охранник.

Снова открыв глаза, Марар увидел металлический блеск лучемета охранника. Тот направил его на Премеля, который, дрожа, уставился на оружие расширившимися глазами. Остальные охранники собрались вокруг них, подошла и какая-то молодая темноволосая женщина.

— Все в порядке! — крикнула Мелиор охраннику с лучеметом, когда поднялась по ступенькам в сопровождении какого-то гиганта, судя по всему Джибба. А затем Марар заметил нечто, отчего у него голова пошла кругом: она была на костылях. Мелиор сделала все это с ним, и в то же время она была на костылях. На Марара накатила волна тошноты.

— Нет, Правительница, — сказал охранник, когда Мелиор остановилась перед ними. — Не все в порядке. По словам Правителя Марара, полковник — предатель.

Остальные охранники уставились на Премеля так же, как и молодой. Только Мелиор и Джибба, казалось, не встревожила эта новость.

— Вообще, — сказала Мелиор, тонко улыбаясь и бросая пристальный взгляд на Марара, — Марару только кажется, что это правда. Премель пришел к генералу и ко мне сразу же после того, как Марар связался с ним в первый раз. Он взял золото Правителя только лишь потому, что мы ему велели.

У Марара отвисла челюсть. Она лжет. Он знал это, так как выражение лица Джибба было таким же, как его собственное. Но у охранников не было причин сомневаться в ее словах.

Спустя мгновение молодой охранник опустил оружие.

— Приношу свои извинения, полковник, — сказал он.

Премель что-то пробормотал, чего Марару не удалось разобрать. В тот момент ему вообще было на это наплевать.

— Ты лжешь! — сказал Монарх, и его слова казались криком отчаяния и звучали, как он знал, неубедительно. — Премель предал тебя! Он предал вас всех!

Мелиор рассмеялась:

— Если он это сделал, зачем же мне брать его на такое задание?

Марар раскрыл рот, затем закрыл его и с такой силой сжал кулаки, что стало больно костяшкам пальцев.

— Премель, возьми с собой людей и прочешите до конца дворец. А мы с Джиббом отведем Марара в какой-нибудь тихий уголок, где и поговорим.

Премель кивнул с выражением глубокой признательности в глазах:

— Слушаюсь, Правительница.

— Я бы хотела поприсутствовать при этом, если можно, — сказала темноволосая женщина.

Мелиор смотрела на нее несколько секунд, а затем кивнула:

— Пожалуйста.

Джибб схватил Марара за шиворот и вместе с Мелиор и молодой женщиной, идущими позади, направил Марара в одну из комнат в другом конце коридора. После того как женщина закрыла за ними дверь, Джибб толкнул Марара, и тот растянулся на роскошном диване. Но вместо того чтобы подойти к нему, чего и ожидал Марар, генерал повернулся к Мелиор.

— Как вы могли так поступить? — возмутился он. — Как вы могли лгать?

— Я не хочу унижать Премеля, — спокойно ответила она. — И уж конечно, я не собираюсь позволять ему, — она кивнула на Марара, — решать, когда и вообще стоит ли говорить о дурных поступках Премеля остальным. Это решать мне и никому другому. Даже не тебе, Джибб.