— Так, когда вы будете уверены?

— Дайте мне полчаса, тогда я смогу уже сказать что‑то наверняка.

— Ладно, немедленно сообщите мне, когда у вас появится хоть что‑нибудь.

— Есть, сэр.

Мазершед щелчком отключил связь и повернулся к капитану Сталинко.

— Ты умеешь молиться, Марч?

Хастингс увидел их первыми. Они слабо регистрировались на скопах и сканерах. Отряд кораблей, передвигающийся на псевдоскорости находился пока еще на очень большом расстоянии, но двигался он прямо в их направлении. Капитан “Хастингса” немедленно доложил об этом адмиралу.

— Да, я тоже их вижу, сэр, — сообщил офицер–астронавигатор “Сан Хуана”. — Похоже, их пятеро.

— Вы можете их идентифицировать? — спросил Мазершед.

— А разве они нуждаются в идентификации, сэр? — спросил Капитан Сталинко. — Разве есть сомнения по поводу того, кто они такие?

Мазершед покачал головой.

— Дайте мне инженерную.

Офицер Инженерной службы Дьюви снова появился на экране.

— Черт возьми, Дьюви, что вы там делаете?

— Извините, сэр, но я только что собрался связаться с вами, — с волнением ответил офицер.

— Ну?

— Думаю, можно начинать, сэр. Не гарантирую эффективность генераторов, но по моим расчетам, мы можем делать несколько сотен микропрыжков в секунду.

— Сколько времени потребует подъем потенциала? — спросил Мазершед, с волнением глядя на экран астронавигатора.

— Уже поднимается, сэр, — ответил Дьюви. — Мы можем включать двигатель через пять минут, если того пожелаем.

— Мы пожелаем, Дьюви. К нам гости

— Да, сэр! — сказал Дьюви.

— Я передаю управление кораблем органическому компьютеру, — сказал Мазершед. — Следуйте его приказам.

— Есть, сэр, — ответил Дьюви.

Затем, адмирал повернулся к офицеру связи “Сан Хуана”.

— Передайте “Хастингсу” и “Чикаго” чтобы они продолжали полет без нас. Мы скоро догоним.

Потом снова Капитану Сталинко.

— Сколько у нас осталось скаутов?

— Полдюжины, сэр.

— Найдите добровольцев, — медленно произнес Мазершед. — Мне нужны люди, готовые к смерти. Это самоубийственная миссия, капитан, но я хочу, чтобы они сделали все, что могут, чтобы приостановить джиллов.

— Есть, сэр, — сказал капитан “Сан Хуана”. — Я найду таких людей.

— Да. И скажите им, Марч, — с надломом сказал Мазершед, — скажите им, что я пошел бы вместе с ними, если бы мог.

— Скажу, сэр.

Вскоре “Хастингс” и “Чикаго” начали то пропадать то появляться в реальном пространстве, набирая псевдо–скорость и двигаясь к далекой Паладине прочь от “Сан Хуана”.

Вскоре после этого, от “Сан Хуана” отделились шесть маленьких кораблей–скаутов, которые набрали скорость, перешли на сверхсветовые двигатели и понеслись навстречу приближающимся боевым кораблям джиллов. Альбион Мазершед знал, что никто из них не вернется.

Наконец, сам “Сан Хуан” со своими неведомо как собранными генераторами стал то появляться, то исчезать, направляясь к далекому дому А глубоко в его недрах, в инженерном департаменте, мистер Дьюви разглядывал шкалы и стрелки приборов, прекрасно сознавая, хотя он никому не говорил об этом, что генераторы не справятся с возложенной на них задачей. Во всей Вселенной не существовало силы, способной довести “Сан Хуан” до самого дома. Но, черт возьми, главное, чтобы они добрались как можно ближе.

Было “утро” двадцать шестого дня по корабельному времени, когда Адмирал Брейсер был разбужен своим стюардом.

— Что случилось, Джексон?

— Вызов с Промежуточной станции, сэр. Подключить его к вашему пульту?

— Да, — сказал Брейсер, борясь с безымянным страхом и острой болью, постоянно мучающей его по утрам. — Заодно, принеси мне чего‑нибудь на завтрак. Хорошо, Джексон?

— Есть, сэр. Яйца, сэр?

— Да, если они у нас остались. Еще джема, если можно, побольше, и чашку самого черного кофе, какое только сможешь сделать.

— Я заварю его несколько раз, сэр.

— Давай, соединяй.

Некоторое время на экране мелькали какие‑то, трехмерные абстракции, а затем появилось худощавое лицо Генерала Герберта Гровинского, его улыбка с трудом пробивалась сквозь усталые черты.

— Доброе утро Адмирал, — сказал Гровинский. — Наконец‑то я понял, когда у вас утро.

— Да, так принято у нас на корабле. Ну как вы, Генерал? — Брейсер пока еще не освоился с тем, что может говорить с генералом на равных. Он изо всех сил старался не пихать слово “сэр” в каждую фразу, которую говорил Гровинскому, даже несмотря на то, что, как боевой офицер, он имел даже более высокое звание, чем Гровинский.

— Превосходно, превосходно, — сказал комендант Промежуточной Станции. Он сделал паузу. — Адрианополис только что передал сверхсрочное сообщение на Землю. Мне было позволено узнать его содержание.

— Ну? — спросил Брейсер, когда Гровинский вновь сделал паузу. — Так, что же это?

— Адмирал Мазершед, — с триумфом произнес Гровинский.

— Что с ним?

— Он в нескольких световых годах от Адрианополиса!

— Он вернулся? — спросил Брейсер, неожиданно заразившись воодушевлением Гровинского.

— Почти, — сказал Генерал. — Порт Абель только что получил сверхсветовой зонд, в котором говориться, что он приближается к системе на максимальной субсветовой скорости.

— Субсветовой? — с беспокойством спросил Брейсер.

— Да, — спокойно ответил Гровинский, как будто это было ничего не значащим пустяком. — Кажется, у него проблемы со сверхсветовыми генераторами.

— Что‑то серьезное?

— Я не знаю. В сообщении не было ничего об этом сказано.

— Сколько у него кораблей?

— Я там не говорилось об этом.

— Генерал, вы хотите сказать, что он даже не сообщил о том, сколько потерял кораблей?

— Да, не сообщил, — в голосе Гровинского чувствовалось раздражение, как будто его спрашивали обо всем этом из чистого удовольствия, чтобы поддержать светскую беседу.

Брейсер не обратил на это внимания.

— Так, что же сказал Мазершед?

Гровинский сразу же повеселел.

— Он сказал, что имеет информацию, которая принесет нам победу. Он обнаружил цели. Ну, как тебе эта новость?

— Превосходно, — ответил Брейсер, моментально забыв свои страхи по поводу того, что Мазершед был на субсветовом двигателе так далеко от Адрианополиса.

— Возможно, это именно то, Брейсер, чего мы так долго ждем.

— Если Альбион Мазершед говорит, что имеет информацию, которая позволит нам выиграть войну, то я ему верю.

— Вы его знаете? — в глазах Гровинского было нечто, напоминающее кумиропоклонничество.

— Я служил у него несколько лет. Он один из лучших наших командиров.

— Мне говорили об этом.

— Не уверен, мог ли кто‑либо, кроме него, совершить подобное, — Брейсер чувствовал, что сам восхваляет его, но не стеснялся этого — Альбион Мазершед был героем от Бога, — провести флот глубоко в тыл врага и провести разведку боем. Признаюсь, я даже не верил что такое возможно.

— И он сделал это, Брейсер.

— Да, сделал.

— Я сообщу если будет еще информация.

— Да, я прошу вас, генерал, — Брейсер помолчал немного, а затем задал еще один вопрос. — Генерал, станция еще в состоянии работать?

Гровинский помрачнел на мгновение.

— Не стоит беспокоиться, Брейсер. Мы смогли исправить почти все, что натворила эта глупая девчонка, — ответил Гровинский — Думаю, вы слышали эту историю?

Брейсер улыбнулся.

— Да, это что‑то о связистке–технике и ее приятеле, которые накурились наркотиками во время дежурства.

— Вот, именно, — сказал Гровинский. — Но знаете, Брейсер, я почти сочувствую этой девчонке. Все здесь находятся под очень большим стрессом и поэтому начинают вытворять глупейшие вещи.

Они замолчали, а потом генерал сказал:

— Думаю, я скоро снова свяжусь с вами, адмирал.

Брейсер кивнул, и изображение Гровинского исчезло с экрана монитора. “Будь я проклят, — подумал Брейсер. — Альбион вернулся! Боже, как бы мне хотелось быть сейчас рядом с ним!”