Примерно через полтора стандартных года после посадки колонистов, в нескольких световых годах от Эсмеральды появились четыре военных звездолета джиллов. Без каких либо переговоров с колонистами, они поставили силовые экраны и открыли огонь. После короткой, но кровавой битвы между джиллами и плохо вооруженными колонистами, почти половина из оставшихся в живых землян — в основном молодежь и подростки, была угнана агрессорами в неизвестном направлении.

Когда Колониальная Администрация недавно образованной Галинской Лиги узнала о атаке и похищении людей, в ближайшее крупное поселение джиллов было направлено сообщение, где в самых суровых тонах было высказано требование немедленно вернуть похищенных людей. Джиллы ответили тут же: извинившись, они заявили, что не имели понятия о том, что эти люди были важны для земных “кланов”. Когда звездолет с похищенными людьми приземлился на Адрианополисе, война чуть не началась сразу же. Оказалось, что джиллы проводили операции по вивисекции колонистов и только тринадцать человек из них пока оставались в живых, хотя и они просили смерти.

Война не началась. Горячие головы постепенно остыли. Джиллы заплатили большую компенсацию тяжелыми металлами и поклялись, что такого инцидента больше никогда не повториться. Высший совет Галинской Лиги не понял психологии джиллов, но поверил им на слово. У них не было другого выбора. Они находились на грани войны с малоизвестным противником.

Итак, на время воцарился мир.

Прошло почти тридцать лет. Была колонизирована еще одна планета между двумя большими галактическими рукавами, Трансток, которая находилась в дюжине световых лет от печально известной Эсмеральды. Через десять стандартных месяцев после основания первого постоянного поселения на Транстоке военный флот джиллов ворвался в систему, встал на орбиту вокруг колонизированной планеты и принялся бомбить ее термоядерными зарядами до тех пор, пока не уничтожил на ней все живое, после чего спокойно удалился восвояси.

Вскоре после этого на Землю прибыл курьерский корабль джиллов, с помпой приземлившись на Женевском космодроме. В нем находился один единственный, серокожий, покрытый шрамами старый военный офицер одного из ведущих кланов джиллов. Он тотчас попросил, что вы его провели к Председателю Галинской Лиги. Перед председателем, скрипучим неестественным голосом, которым джиллы имитировали речь людей, он заявил: “Оскорбления достаточно. Братья по животу терпеть больше нельзя. Здесь есть война. Умираю!” Живот джилла, был подменен на бомбу, которая после этих слов разрушила половину Женевы.

Так началась война.

Почему? Потому, что мы вторглись в пространство отведенное джиллами для каких‑то собственных целей? Они никогда и ничего об этом не говорили. Может, мы нарушили какое‑то табу? Об этом тоже не было речи. Просто потому-, что они были просто не похожи на нас? Возможно. Но никто не был абсолютно уверен в причине конфликта.

И об этом тоже думал полусонный Абсолом Брейсер, когда на три его звездолета грузили топливо.

— Черт возьми, генерал, я бы сделал это если бы мог, — сказал Адмирал Флота Паоло Оммарт, краснея от злости, — но сейчас я просто не в состоянии ничего предпринять.

Адмирал нагнулся, достал сигарету из коробки на столе и с силой воткнул ее себе в рот.

— Но, ведь, должно же быть что‑то, что вы могли бы сделать, адмирал, — сказал человек в униформе генерал–лейтенанта Войск Связи, в глазах которого было что‑то похожее на мольбу.

— Я ничего не могу сделать, Генерал Хамен, вообще ничего, — медленно проговорил Оммарт, держа свою злость под контролем. — Мне показалось, что я ясно выразился.

— Я не могу принять этого, — сказал генерал. — Вы знаете насколько важна Промежуточная Станция для сверхсветовой связи.

— Мне известно о важности поддержания оперативной связи с Землей, — сказал Оммарт, раскурив, наконец, сигарету. — Я также уверен, генерал, в важности защиты Паладины. Если джиллы разобьют нас здесь, сверхсветовая связь может понадобиться разве лишь затем, чтобы джиллы предложили нам по ней свой ультиматум.

— А вы не драматизируете ситуацию? — спросил Хамен, его голос почти дрожал от того, что ему приходилось намекать, что такой человек, как Оммарт мог солгать.

— Да вы что, черт возьми! — закричал Оммарт, приподнимаясь с кресла и указывая на трехмерную карту Паладины. — Посмотрите, Хамен, мы чуть было не потеряли Цинтию позавчера. Пространство вот здесь до сих пор кишит‑таки джиллами. Мы с трудом удерживаем положение. Если я уберу хотя бы один звездолет, всего лишь один, генерал, Цинтии конец. Вы согласны разменять Цинтию с Промежуточной?

— Нет, но…

— Но, допустим я заберу один корабль от Константайна, — перебил его Оммарт. — Это вы собираетесь сказать? Они не атаковали Константайн на этой неделе. Но они несомненно атакуют его если я ослаблю оборону, точно так же, как любую другую планету в Паладине. Как вы не понимаете, генерал — у меня нет достаточных сил даже для обороны. Я не могу, и Бог тому свидетель, я не могу защищать другие планеты, к тому же столь далекие, как Промежуточная. Это дело. Земли. Пусть они подкинут парочку звездолетов, а я не могу.

Хамен сидел молча, ошарашенный словами Оммарта, чувствуя, что проиграл, и тупо смотрел на карту в то время, как Оммарт продолжал.

— Нет, вы только посмотрите, Хамен, — продолжал Оммарт, голос его стал более спокоен. Он отвернулся от генерала Войск Связи и выглянул в окно на широкое пространство Вальфортского Гарнизона — крупнейшего космодрома Адрианополиса. — Я хочу, чтобы вы поняли. Вы знаете, что “Йово Джима”, “Фарсалус” и “Крегстоун” сейчас на Промежуточной?

— Да, — недоумевающе ответил Хамен.

— Вам известно, что на этих кораблях имеется команда?

— Я слышал.

— “Он слышал”! — передразнил Оммарт. — Но вы их не видели. А я видел. Я посылал их туда. Они — ходячие мертвецы, генерал. Они пережили такой ад, который вы просто не сможете себе представить. Они умерли! А я вернул их к жизни, чтобы отправить туда. Вы можете это вообразить? — Оммарт снова повернулся к Хамену, на его лице был гнев и что то похожее на ненависть по отношению к себе самому. — Я отправил туда Абсолома Брейсера потому, что не мог отправить никого другого. Наши госпитали настолько переполнены, что некуда класть новых раненных. Я послал раненных на Землю, чтобы их собрали подлечили и снова отправили сюда умирать, — Оммарт перевел дыхание отвернулся и вновь посмотрел в окно. — Я не могу заснуть по ночам, генерал, потому что понимаю, что сделал для Абсолома Брейсера и тех мужчин и женщин, которые находятся вместе с ним. Ни один человек не должен делать того, что я заставил его делать, но у меня не было выбора!

Оммарт зажег новую сигарету и вновь повернулся к генералу Войск Связи.

— А теперь вы приходите сюда и требуете, чтобы я послал звездолет на защиту Промежуточной. Я не могу! Я буду говорить это до последнего вздоха. У меня нет ни души, и я не могу оживить кого‑либо из мертвых, генерал, ни для вас ни для кого другого. Больше не могу. Я больше не возьму этого на свою совесть. Пусть джиллы берут Промежуточную. Это мое последнее слово. А теперь уходите.

Оммарт снова отвернулся к окну в то время, как Хамен поднялся с кресла, медленно оглядел комнату и вышел.

Услышав, как за ним закрылась дверь, Адмирал* Оммарт снова сел за свой стол, налил себе стакан виски и выпил его одним глотком. Затем, он закрыл лицо руками, стараясь побороть подступившие к глазам слезы.

Через некоторое время Брейсер позвонил на мостик.

— Да, капитан, — ответил дежурный офицер связи.

— Мистер Максел на месте?

— Да, сэр.

— Я хотел бы переговорить с ним.

— Да, сэр.

Через несколько секунд на экране появилось широкое лицо Максела.

— Дан.

— Да, сэр.

— Как проходит заправка?

— Почти окончена. Я бы сказал, что еще минут десять. Могу я просить Мисс О’Гвинн начать расчет орбиты для выхода из системы? — в голосе была плохо скрытая нервозность смешанная с чем‑то похожим на страх.