Он ей возразил:

— Мадам, я говорю правду, а вы не раз давали повод думать, что именно ее вы от меня и ждете.

— Я была бы вам весьма признательна, если бы вы занимались своими собственными делами.

— Брак вашего величества — мое дело.

— А я считаю иначе.

— Мадам…

— Я вам приказываю не совать своего носа в мои дела.

— А я утверждаю, что ваш брак — мое дело, точно так же, как и ваше.

— Значит, вы считаете, что я выйду за вас замуж, верно?

— Вы позволили мне надеяться, что это не так уж невозможно.

— Да вы просто глупец, лорд, если у вас осталась такая надежда. Вы… Дадли и жениться на королеве! Неужели вы считаете, что я забуду свое королевское положение, чтобы выйти замуж за такого, как вы?

— Ваше величество, вы в самом деле так считаете?

— Мы действительно так считаем.

— В таком случае я прошу разрешения вашего величества покинуть двор. Я хотел бы поехать за границу.

— Поезжайте! Непременно поезжайте. Ничто не может нас обрадовать сильнее. С величайшим удовольствием мы даем вам свое разрешение покинуть нас.

Он промолчал. Она исподтишка наблюдала за ним. «Ну, господин Роберт, — подумала она, — и что же теперь? Пусть это докажет вам, кто здесь правит бал».

Во время всей охоты Роберт выполнял свои обязанности с особым тщанием и непревзойденной точностью. К тому времени, когда они вернулись во дворец, к нему почти полностью вернулось хорошее настроение, и Елизавета напрасно ждала, что он попросит у нее прощения.

Так как Роберту не нужно было выполнять какие-то особые обязанности при дворе, то он отсутствовал целый день. Министры королевы держали ухо востро. Им рассказали о той ссоре на охоте. Может, это начало их отчуждения?

На следующий день Сесил сказал Елизавете:

— Так как ваше величество решились на брачный союз с королем Швеции, то неплохо бы не теряя времени пригласить его.

Она тут же разъярилась.

— Я решилась на брак с королем Швеции?! Никогда не слышала о подобной глупости.

— Ваше величество, он — король сильного государства и будет вам достойным мужем.

— Мне лучше знать, кто станет моим мужем.

— Значит, ваше величество не намерены заключить этот брак?

— У меня нет такого намерения.

Очень сердитый, Сесил удалился. Значит, заявление, сделанное ею на охоте и переданное ему верными людьми, не имело под собой ничего, кроме ее желания позлить Дадли.

Королева ждала Роберта, чтобы послушать его замечания по поводу своих высказываний. Она полагала, что он вернется к ней покорным, а она пойдет на уступки и между ними произойдет одно из тех примирений, которые доставляли ей столько удовольствия. После целого дня без него ей требовалась компенсация, потому что остальные мужчины по сравнению с ним казались ей холодными и глупыми.

Но он все не приходил, и когда, наконец, она приказала ему явиться, он смиренно предстал перед нею.

— По какой причине вы весь день отсутствовали при дворе? — потребовала она ответа.

— Потому что я готовился к отъезду из страны, ведь мне кажется, поступая так, я выполнял приказ вашего величества.

Она почувствовала себя несчастной и беззащитной. Ее глаза умоляли: «Значит, ты бежишь от меня! Ты меня оставляешь на милость моих твердолобых министров! Так вот чего стоит твоя любовь! Значит, твои торжественные обещания ничего не значат!

— Милорд, — уныло молвила она, — вы в самом деле хотите уехать из страны? Если таково ваше желание, то мы настолько ценим ваш душевный покой, что дадим вам разрешение уехать, даже если это противоречит нашим собственным желаниям.

Пылко целуя ее руку, он улыбнулся.

— Где же мне еще можно найти душевный покой, как не на службе вашего величества?

— Тогда все в порядке, — ответила она.

— А шведский король?

Она надула губки, что вошло у нее в привычку, потом громко рассмеялась, и он рассмеялся вместе с ней.

— Иди сюда, — сказала она, — садись рядом и осчастливь меня беседой с тобой. Должна признать, что в последние часы мне было очень одиноко при дворе.

Когда королева встретилась с французским и испанским посланниками и один из них выразил удивление по поводу того, что Роберт Дадли все еще находится при дворе, ведь он слышал, что его светлость получил разрешение ее величества уехать из страны, то она звонко рассмеялась.

— Я и дня не смогу прожить без него, — сказала она.

Потом, вообразив, что губы сэра Роберта, который был неподалеку, расплылись в слишком уж самодовольной улыбке, быстро добавила:

— Он — вроде моего любимого щеночка.

Выражение его лица стало сердитым, а королева, нежно улыбаясь, махнула рукой в его сторону.

— Нет, — продолжала она, — если честно, то я без него не смогу обойтись, и вы можете быть уверены, что, увидев Дадли, вы обнаружите рядом с ним и Елизавету.

И весь двор понял, что она все так же в него влюблена, и никто не сомневался — и прежде всего сам Роберт, — что за этим вскоре не может не последовать свадьбы.

Они приятно проводили время в Виндзоре. Елизавета часто прогуливалась по террасе, сооруженной специально для нее с северной стороны дворца. Ей нравились пешие прогулки, поэтому ее нередко видели во главе небольшой процессии фрейлин и камергеров, при этом лорд Роберт шагал рядом с ней и держал над ее головой зонтик, если шел дождь.

Она часто охотилась в парке или лесу, ибо столь же страстно любила охоту, как и ее отец. Ей доставляло наслаждение наблюдать за травлей быков собаками и петушиными боями. Чтобы потешить свое пристрастие к актерским действиям, она соорудила в замке сцену, и множество бродячих актеров являлись ко двору в надежде потрафить ее прихотям и сколотить себе состояние. Нашлось место и для музыкантов, и оркестр Виндзорского замка состоял из множества исполнителей на различных инструментах, включая лютню и волынку, флейту и трехструнную скрипку.

Но она не забывала, что в обязанности королевы входит бывать на людях, поэтому она пустилась в странствие по Эссексу и Саффолку, останавливаясь в различных домах, принадлежащих знати, которые оказывались достаточно богаты, чтобы иметь честь ее ублажать.

Во время пребывания в Ипсвиче внимание королевы привлекла леди Екатерина Грей. Произошло это во время церемонии одевания — события огромной важности, потому что у королевы было такое количество платьев, из которых приходилось долго выбирать, и такое количество драгоценных камней, от множества которых следовало отказаться. В конце концов Елизавета остановилась на черном бархатном платье с сеткой из жемчуга и изумрудов и черной бархатной шляпе, отделанной золотом и украшенной изогнутым пером, которое свисало ей на плечо.

Леди Екатерина держала в руках усыпанный драгоценными камнями кушак, готовясь передать его ближайшей фрейлине, когда вдруг побледнела и упала без чувств к ногам своей госпожи.

Несколько секунд Елизавета стояла, не шевелясь, глядя сверху вниз на девушку, которая была очень красива и в тот момент представляла собой на удивление точную копию своей сестры, бедной Джейн Грей.

— Посмотрите, что с этой девушкой, — сказала Елизавета.

Кэт подошла к ним и расшнуровала платье леди Екатерины.

— Это всего лишь обморок, ваше величество.

— Поднимите ее, — сказала королева. — Положите ее на кушетку. Ей, должно быть, немного лучше. Я не сомневаюсь, что она была слишком сильно затянута.

Пока женщины хлопотали вокруг леди Екатерины, Елизавета отвела Кэт в сторону.

— Что ты скажешь по этому поводу, Кэт?

Взгляд Кэт стал беспокойным. Когда молодая девушка падала в обморок, то всегда легко было заподозрить определенную причину.

Взгляд Елизаветы был холоден.

— Я знаю, о чем ты подумала, порочное создание.

— Ваше величество, я могу ошибаться, но я уже задавала себе вопрос об этой леди.

— Ты уже задавала себе вопрос?

— Это всего лишь мое впечатление, мадам. Я не могу его объяснить.