Разведывательный компьютер АСК что-то обнаружил. Это был не очень-то удобный, но единственный выбор при сложившихся обстоятельствах. Ведь корабль не мог точно установить, сколько он сможет еще проработать при таких серьезных повреждениях, полученных им. Его основной задачей было сохранение находившихся на нем человеческих жизней. Курс был выбран.

Фиорина, конечно, была не очень-то привлекательна на внешний вид, но зато во всем секторе Нероид она была единственной, имеющей действующий маяк. Поэтому информационные устройства АСК выбрали этот постоянный сигнал. Дважды поврежденная навигационная система сбивалась с волны, но все равно следовала выбранному курсу. И дважды сигнал появлялся вновь. Информация о Фиорине была скудной и устаревшей, что обуславливалось ее изолированным положением и особым статусом.

«Фиорина „Фурия“-361, — констатировал компьютер. — Завод по очистке минеральной руды внешнего покрова. Исправительно-трудовое заведение с максимальным уровнем надежности».

Все эти слова предназначались для пассажиров, которые, увы, не могли их прочитать.

«Требуется ли дополнительная информация?» — запросил компьютер. Но когда никто вовремя не нажал на нужную кнопку, экран покорно погас.

Спустя несколько дней АСК вошел в мутно-серую атмосферу места своего назначения. От темных облаков над поверхностью планеты веяло чем-то неприветливым. Никаких зеленых или голубых пятен, никаких признаков жизни. Но каталог указывал на присутствие человеческих сооружений. К тому же прерывавшийся ранее сигнал радиомаяка перешел в постоянный.

Бортовые системы продолжали отказывать с обескураживающим постоянством. Компьютер АСК изо всех сил пытался держать аппарат под контролем, включая то одно, то другое резервное устройство. Над пустынными посадочными площадками двигались облака цвета угольной пыли, а в холодных закупоренных постройках угрожающе отражались атмосферные молнии.

Компьютер пытался осторожно посадить АСК. Для этого не требовались какие-то сверхусилия. Он работал бы так же и при ясном небе, и при более мягком ветре, и если бы оборудование работало исправно, а не давало регулярные сбои.

Прибор, отвечавший за посадку аппарата, не среагировал на команду снижения, а для повторного захода не было ни времени, ни силы, которая смогла бы это реализовать. Получив изображение неровной, сильнопересеченной местности вокруг радиомаяка, компьютер попытался совершить посадку на относительно гладком песчаном берегу.

Но дополнительные источники энергии не отвечали на запрос. Компьютер продолжал выполнять все сам. Такова была его работа. Но АСК все равно упал прямо в море недалеко от берега.

Крепления и переборки внутри корабля пытались поглотить энергию удара. Металл и углеродные композиты застонали под действием сил, на противостояние которым они не были рассчитаны. Поддерживающие опоры треснули или погнулись, стены покосились. Компьютер сконцентрировал все свои усилия на сохранении четырех цилиндров. В создавшейся критической обстановке ни на что другое времени не оставалось. О себе компьютер не заботился. Самосохранение не входило в круг его задач.

Поверхность Фиорины была такой же скучной, как и ее небо. Среди ее черно-серых камней завывали ветры. Несколько скрюченных представителей флоры, укрывшиеся в углублениях среди скал, раскачивались на ветру. Потоки дождя бороздили поверхность холодных луж.

Безжизненные формы тяжелых машин дополняли мрачный ландшафт. Погрузчики, транспортеры, огромные экскаваторы и подъемники покоились там, где их оставили, слишком массивные и дорогие для того, чтобы эвакуировать их с невероятно богатого месторождения, где когда-то требовалось их присутствие.

Три массивных экскаватора для рытья породы были похожи на трех плотоядный червей. Их буровые установки замерли, операторские кабины были темны и необитаемы. Более мелкие машины и механизмы сбились в кучи, словно изголодавшиеся паразиты. Они как бы поджидали, когда заработает более крупная техника, чтобы получить свои крохи.

Чуть ниже этого места темные волны методически обрушивались на пляж из блестящего черного песка, растрачивая свою энергию на безжизненный берег. Никакие изящные членистоногие не скользили по поверхности этого мрачного залива. Птицы не устремлялись к волнам в поисках пищи.

Однако рыба в этих водах водилась. Это были странные удлиненные существа с выпученными глазами и маленькими острыми зубами. Люди, временные обитатели Фиорины, называвшие ее своим домом, выдвигали немало версий по поводу истинного происхождения этих рыб, но поскольку спорившие не принадлежали к типу людей, считавших длинные дискуссии о природе эволюции предпочтительным видом развлечений, они сходились на том, что эти обитатели океана в пищу годились. Любая свежая пища всегда приветствовалась. К чему выяснять происхождение того, что обрело свой конец в поварском котле, да к тому же, если эта вещь еще и вкусна.

По берегу брел человек. Он о чем-то задумался и особо не торопился. Его умное лицо было чем-то озабочено. Легкое пластиковое покрытие защищало его абсолютно лысую голову от дождя и ветра. Мимоходом он с раздражением пнул чужеродных насекомых, которые роились вокруг его ног, пытаясь проникнуть через пластиковое покрытие. В то время как прибывшие на Фиорину люди пытались найти пути использования сомнительной щедрости ее тяжелых вод, более примитивные местные формы жизни были не прочь попировать на самих пришельцах.

Полностью погруженный в свои думы, человек брел среди заброшенных буровых вышек и кранов. На его лице не было улыбки. В его поведении доминировала покорность судьбе, порожденная не столько убеждениями, сколько безразличием, поскольку его мало интересовало, что происходит сегодня и что будет завтра. Он любил всегда и во всем находить смысл, поэтому знакомые окрестности не сильно радовали его.

Какой-то звук заставил человека поднять голову. Он моргнул и протер мокрую защитную маску лица. Дальний гул привлек его взгляд к точке в небе. Из низкого облака вынырнул осколок спускающегося металла. Он мягко поблескивал, и его соприкосновение с воздухом порождало громкий свистящий звук.

Человек остановился, наблюдая за падением объекта в океан, но потом возобновил свое движение.

Пройдя полпути вдоль пляжа, он остановился и проверил свой хронометр, после чего развернулся и пошел обратно. Он бросил случайный взгляд в сторону океана. Ничего не видя, он и не ожидал ничего найти. Поэтому безвольное тело, возникшее вдруг на песке на его пути, оказалось сюрпризом. Человек слегка ускорил шаг и склонился над находкой. Небольшие волны лизали его ноги. Первый раз за многие годы человек вдруг почувствовал, как его сердце тревожно забилось. Это было тело женщины, и она была еще жива. Он перевернул ее на спину и взглянул в бесчувственное, все в соленых подтеках лицо Рипли.

Мужчина поднял голову, но берег принадлежал ему одному. Ему и так неожиданно появившемуся пришельцу. Бежать за помощью, оставив ее здесь, означало отложить на какой-то срок лечение, от которого, может быть, зависела ее жизнь. Это даже если не брать в расчет маленьких, но довольно активных хищников, обитавших в некоторых частях Фиорины.

С усилием взвалив женщину себе на плечо, он медленно направился к атмосферному шлюзу, откуда он вынырнул ранее.

Войдя внутрь, мужчина остановился, чтобы перевести дыхание, и продолжил движение по направлению к пункту смывания насекомых. Трое заключенных, которые работали на поверхности, старательно отмывались под горячей струей воды, смешанной с дезинфицирующим раствором. В качестве сотрудника медицинской службы Клеменз обладал некоторой властью. И именно се этим воспользовался.

— Внимание!

Все с любопытством обернулись к нему. Клеменз редко шея на контакт с заключенными, за исключением приходивших к нему больных. Поэтому безразличие с лиц присутствовавших улетучилось, особенно когда они заметили тело на его плечах.

— К нам спустился АСК.

Все переглянулись.