Эскорт доставил Хранителя в гостиницу Верхнего города, оставил отдыхать. На дома и улицы спустилась ночь и тишина – но в кабинете Гая, который отвечал за безопасность всех внешних контактов колонии, бушевали споры.

– Манус, – в очередной раз спросил Белозёров, – значит, вы считаете, что мы должны пустить этого мага везде, куда он попросит? А если он потом донесёт Синклиту?

– Это невозможно, – Манус замялся, думая, как объяснить правителям землян то, что в Королевствах каждый ребёнок знал и понимал с детства. – Хранитель не сотрудничает ни с Синклитом, ни с кем-то ещё. И тайны от него не попадают ни к кому. Ему вообще, говорят, чужды человеческие дрязги и беспокоит только здоровье мира. А что касается «не пускать»… последним пытался Орден. Хранитель легко уничтожил сразу двух магистров, хотя и по одному они были, говорят, сильнее десятка обычных архимагов. Мы, конечно, можем попытаться Хранителя мира задержать, даже убить. Только обойдётся это нам дороже, чем вторжение гвенъя. После чего с нами разорвёт все отношения Степь, а Королевства начнут священную войну.

– Что скажет генерал Гальба? – спросил вдруг адмирал Рот. – Как главный эксперт.

– Я за то, чтобы не препятствовать. В разумных пределах, конечно. Везде, кроме законсервированных линий промзоны и реакторов. Выигрыш от хорошего впечатления стоит некоторого риска. Особенно если через Хранителя удастся наладить контакты с Кругом друидов, это было бы крайне не лишним.

– На этом и предлагаю решить, – подвёл итог Рот.

– Согласен. Убедили. И решение утвердим волей председателя Сената, с пропусками за моей подписью. Проще следить и контролировать, если что, – пробасил Белозёров.

Лахлан о спорах вокруг своей персоны не знал, отсыпался после дороги. Да и не интересовался – подобное неизменно происходило раз за разом. Лишь порадовался с утра оперативности здешней бюрократической машины, когда ему занесли готовое разрешение от правителя. Согласился Лахлан и с просьбой насчёт посещения некоторых особых мест договариваться отдельно. Ему и без этого было, что посмотреть. К тому же тактичность хозяев, не приставивших за беспокойным гостем открытой слежки, Хранитель тоже оценил высоко. Не часто ему попадались правители, готовые сотрудничать, а не прятать грехи и отвечать на вопросы сквозь зубы после угроз.

К лёгкому удивлению землян и радости контрразведки, первым делом Лахлан не пошёл по секретным объектам и полигонам, не отправился инспектировать заводы и лаборатории, а сменил одежду на привычную местным обитателям и собрался в университет. Там попросил Мануса дать ему в помощники кого-нибудь из тамошних учеников. А, получив в сопровождающие пару аспирантов, принялся учить язык. Заявив, что для начала хочет объясняться по-русски нормально, а не с пятого на десятое – даже для великого чародея магия изучения новых языков имеет довольно грубые ограничения. Через пару недель Лахлан перебрался в библиотеку и засел за труды по разным наукам, за философию, художественную литературу. Давний эксперимент подарил ему немало необычных способностей, которыми даже в новой своей жизни он пользовался редко. Зато сейчас поглощал информацию или вдумчиво, с удовольствием читал художественные произведения от исторической прозы до выдуманных историй. К началу зимы Хранитель был в читальных залах привычным ежедневным посетителем, а ко всему прочему время от времени стал заглядывать в центральную городскую больницу, помогал в некоторых сложных случаях. В общем, вписался в жизнь Верхнего города… хотя сам Лахлан кажущимся спокойствием не обманывался, приглядывать за ним наверняка не перестали. Потому-то, когда зашёл к генералу Гальбе, и тот сразу его принял – ничуть не удивился.

– Если вы не против, я бы хотел какое-то время пожить дома у одного из жителей города. Я выберу сам.

– Пожалуйста, – видно было, что необычная просьба всё-таки застала Гая врасплох. – Не вижу препятствий. И ещё. Расходы мы, как и прежде, возьмём на себя.

Лахлан в ответ только усмехнулся: таким тонким способом отслеживать его перемещения догадывались крайне редко, в Королевствах тайные службы, как правило, предпочитали мелочную экономию. Впрочем, ничего, требующего вмешательства и запрета, он пока не увидел – скорее наоборот. Так почему бы и не согласиться? Подходящую семью Лахлан уже выбрал. Женщина-выходец из Королевств, когда-то была служанкой у одного из магистров Синклита. А переехав с дочкой сюда, получила гражданство. И теперь могла стать хорошим мостиком, который поможет Хранителю объединить понимание жизни здешнего народа и остального мира.

Уговаривать тётку пришлось довольно долго, слишком уж натерпелась женщина в своё время от хозяина-мага. Помогла репутация Хранителя, обещание новой квартиры побольше – экономить на деньгах Сената Лахлан не собирался… и желание бывшей служанки побороть свой самый ужасный кошмар. Ведь теперь обращаться словно с рабой ни с ней, ни с дочкой не посмеет никто. Как вешали Зелёных стражей за убийство на ферме, выходцы из Королевств запомнили хорошо.

Зато дочка к Хранителю буквально прикипела с первого же дня. Выглядела хрупкая пигалица едва на девять, хотя недавно отметила своё двенадцатилетие, не отличалась крепким здоровьем, потому часто болела и оставалась дома. И появившегося в доме под Новый год почти-настоящего волшебника встретила как ожившее чудо. Похоже Лахлана приняли и забегавшие к девочке школьные подруги: добрый сказочник, который расскажет интересную историю, покажет необычный фокус, подарит загадочный сюрприз, всегда выслушает и что-нибудь подскажет – не то что остальные скучные взрослые. И если поначалу мама оставлять дочку с магом одну опасалась, то уже через пару недель даже не представляла, как раньше обходилась без помощи. А уж когда усилиями Хранителя девочка вдруг перестала прихварывать, начала вместе с погодками днями напролёт носиться по улице, забывала шапку, приходила домой с полными сапогами снега – и ни разу даже не чихнула, женщина готова была носить гостя на руках.

В мартовские каникулы Лахлан неожиданно попросил, чтобы девочка съездила с ним в университет, где в одной из лабораторий их встретил Манус. Хранитель уложил спутницу на кушетку, затем в воздухе перед её глазами возник небольшой мерцающий диск, Лахлан принялся чётко и ритмично говорить слова на незнакомом наречии. Едва девочка впала в транс, последовал вопрос.

– А теперь, уважаемый Манус, присмотритесь внимательно к распределению потоков в её теле.

Главный чародей землян на несколько минут сосредоточенно замер, потом ахнул.

– Не может быть! Она же Разрушительница заклятий! А последним таким магом был…

– Да. Великий грандмастер Ордена запретного знания.

– Но откуда?! Как?!

– А вот это я спрошу у её отца, – в глазах Лахлана моргнул недобрый огонёк. – Один из магистров Синклита решил поразвлекаться. Приспособил для пыток, совмещённых с оргиями, кое-что из древних техник Круга друидов. А когда мать девочки понесла, вышвырнул её на улицу. На обратной дороге я собираюсь заглянуть, и, клянусь Титанией, после этого кое-кто будет лично оправдываться перед Кайной-ведущей-души-в-мир.

Увидев выражение лица Мануса, Лахлан расхохотался.

– Ну, в самом деле. Понимаю, все эти легенды о равнодушии Хранителя во благо мира. Но вы-то разумный человек, должны понимать, что к сонму богов я не принадлежу. Так, лекарь, который штопает крупные раны да чистит воспаления. И осчастливить всех не могу, слишком хорошо знаю, какая хрупкая штука равновесие, и чем может отозваться лет через десять лишний дождик во время засухи. Но всё это не мешает мне помогать там, где могу. Кому-то одному. И наказывать человеческую гнусность, если уж она перешла черту, а остальные равнодушно отворачиваются. Но к вам я пришёл из-за другого. Сами знаете, что такое Разрушитель, и как отдаётся в организм искажение внутренних потоков. Кое-чему я её, конечно, научил, неконтролируемую пока энергию стихий сцеживал, но дальше требуется ваша помощь. Когда я уеду – продолжить и доучить.