Из липкого кошмара воспоминаний Наташу вырвал голос: «Девушка! С вами всё в порядке? Может, нужна помощь?» Очнувшись, она увидела рядом солдата, видимо в город по увольнительной вышел. И вдруг подумала – да, не то, что раньше. Армия теперь место престижное, там даже на место рядового конкурс. И случайных людей не берут. Военные – это щит, который хранит остальных людей. Так, кажется, говорил Александр? А ещё он говорил, что просто армия возвращается к своему нормальному состоянию, от которого отвыкла за последние годы. Вспомнив про Александра, Наташа вдруг покраснела. Солдат принял заалевшие щёки на свой счёт, расправил плечи и снова начал предлагать помощь, даже до дома проводить «на всякий случай» – еле удалось отказаться. После чего девушка поспешила прочь.

Только вот мысли про Александра так просто уходить не захотели. Когда все узнали про завтрашних, и выяснилось, что долговязый «ботаник» – попутчик – это аж сам адмирал Рот, девушка потеряла дар речи. Впрочем, он сразу же вернулся, когда ей сообщили, что она зачислена в университет. А обязательное теперь для всех место работы, по которому она будет получать продовольственные карточки – это лаборатория, которую, ко всему прочему, возглавляет Лоскутов! Наташа пошла жаловаться, ей протекция не нужна – подумаешь, родились в одном городе и немного знакомы! Но в городском центре занятости, который распределял всех «неместных», ей ответили: «Так решил адмирал Рот. Он лично утверждал списки участников «Прометея», которые должны доучиваться в университете. И раз адмирал считает, что ваше место в лаборатории – значит, там вы принесёте больше всего пользы». Спорить оказалось бесполезно, кадровик-психолог тоже была из завтрашних, а такие верили в своего командира как в Бога.

И ладно бы на этом всё закончилось – но когда Андрея Иннокентьевича выбрали в Сенат, Рот стал вечерами частым гостем в их лаборатории: заходил «пообщаться с умным человеком, для которого он не начальник». Поначалу девушка пыталась под благовидным предлогом сбегать, но то Лоскутов, то Александр просили остаться – помочь с чаем или что-то ещё. Затем Рот полушутя включил в «соображающих» и Наташу, добавив, что «если умный человек – хорошенькая девушка, беседовать приятно вдвойне»… весь вечер после этого оба сенатора любовались её пунцовым лицом. Почти примиряло с посиделками только то, что Александр каждый раз таскал с собой конфеты – мол, равнодушен к ним ещё с училища. Отнекивалась от угощения Наташа недолго, жуткая сластёна, она съедала свой месячный паёк за неделю. И после недолгих терзаний решила, что ради конфет можно и потерпеть вечер рядом с Александром, тем более что Рот и Лоскутов всегда разговаривали на очень интересные темы.

За раздумьями девушка незаметно для себя почти дошла до остановки междугородного троллейбуса… и остановилась: ведь из-за затемнения электричества не будет до вечера! Реактор в таких случаях переводят в холостой режим, а от аккумуляторов работают только экстренные службы. И к Жене она сегодня не попадёт, билет на бензиновый автобус стоит слишком дорого. Хорошо, если подруга сумеет приехать сама, хотя бы к ночи. Они рассчитывали посидеть вдвоём, а Женя заодно отоспаться и отдохнуть: завтра у неё выходной и сидеть весь день одной в комнате общаги не лучший вариант. А у Наты жильё по нынешним временам настоящая роскошь: однокомнатная малометражка в доме, который построил для своих сотрудников университет. Даже помыться можно по-человечески… особенно после сегодняшней пациентки. Плохо, что в этот раз Жене придётся справляться одной.

Вспомнив Дину, Наташа вздрогнула: ведь на её месте запросто могли оказаться и они. Сразу после катастрофы «прометеевцев» направили на расчистку завалов и в помощь врачам, к вечеру выматывались все страшно, сил хватало только доползти до своего спальника и провалиться в чёрное беспамятство сна – чтобы утром начать работать снова. В одну из ночей, кажется на девятый или десятый день, Наташу разбудила подруга. И пользуясь тем, что в тот день школьный класс, где их разместили, пустовал – остальная бригада не успела вернуться засветло, и, чтобы не подставлять автобус под шальную пулю мародёров, осталась «в городе» – начала рассказывать. Мол, она вчера разговаривала с приятельницей, и та ей нашептала, что за рекой всё по-другому, и собирается группа ребят, которые хотят сегодня утром «рвануть туда»: Костя знает среди начальников одного чувака, тот обязан его отцу и поможет нормально устроиться.

Наташа отреагировала мгновенно. Она толкнула спальник подруги в угол, следом пихнула Женю, после чего грозно сказала:

– Ты. Никуда. Не пойдёшь. У двери лягу сторожить. А понадобится – привяжу на ночь. Если эти идиоты надеются на старые знакомства – их дело. Но я обещала твоей маме, что с тобой будет всё в порядке. И обещание сдержу. Будешь работать здесь, сколько прикажут. А потом вспоминать, чего ты там недоучила в своём медицинском.

Снова Дину они увидели только через пять месяцев. Последним владельцем девушки оказалась крупная шишка из соратников Графа, и, наширявшись, мужик решил «как в кино» устроить охоту на человека, для этого жертву отвезли в Мёртвый город… где «охотники» встретились с военными. Судьба остальных приятелей осталась неизвестной, но подруги до сих пор надеялись, что те живы – а изуродованные тела, которые на глазах у Дины закапывали в общую могилу, принадлежат другим. Физически Дина пришла в себя довольно быстро, а вот психологически девушка оказалась на грани сумасшествия. Лечащий врач сделал заключение – пациентку можно спасти, но заниматься этим должен кто-то из знакомых, всех остальных больная оттолкнёт и ей станет только хуже. Подруги согласились сразу – и теперь два раза в неделю «выгуливали» Дину, раз за разом слушая и неторопливо распутывая паутину ужаса вокруг несчастной. Наташа могла рассказать, откуда взялся каждый шрам, перечислить наизусть все унижения, на которые приходилось идти день за днём – лишь бы оставаться личной рабыней-игрушкой начальства, а не отправиться в публичный дом для солдат. И каждый раз, когда отдавшая ещё одну часть своего груза Дина счастливо засыпала, до боли хотелось убивать сотворивших подобное. А Женя всякий раз, едва они уходили из больницы, плакала – но возвращалась снова и снова. Чтобы улыбаться и весело шутить на каждой встрече – ведь она врач, она должна! Вот только сегодня Жене придётся справляться в одиночку…

Из-за отключения электричества телефоны не работали, потому пришлось идти на вокзал и выяснять, как изменилось расписание. По всему выходило, подруга сумеет приехать не раньше половины десятого. И то, если повезёт. Перед Наташей встал вопрос – чем занять оставшееся время? Домой идти не хотелось, сидеть в четырёх стенах без света было неинтересно, даже радио не послушаешь. Гулять тоже не тянуло. Выходило, что самое лучшее – пойти в лабораторию. К тому же дубликат ключей от квартиры у Жени есть, а университет входит в число «потребителей гарантированного питания».

На рабочее место Наташа постаралась пробраться как можно тише и незаметнее. Не хотелось встречаться с коллегами, у тёток из соседнего отдела недавно проснулась тяга к сватовству, и они активно старались «свести друг с другом одинокую молодёжь». Впрочем, эта самая «молодёжь» и сама ничуть не лучше, парни с верхнего этажа вечно пытаются «познакомится» и «позвать на вечер в хорошую компанию». Как будто ей не хватает посиделок в своей лаборатории. Не успела девушка спрятаться за вытяжным шкафом, как в комнату заглянул академик Лоскутов.

– Наташенька? Тоже решила скоротать время здесь? Тогда пошли ко мне, вдвоём веселее. Да и шоколадные конфеты остались с прошлого раза, как раз тебя, сластёну, ждут. Да пошли-пошли, Александра сегодня не будет. И не красней ты так, я давно уже заметил, какими глазами ты на него смотришь.

– Андрей Иннокентьевич, да что вы…

– Ну чего стесняться-то? Вполне нормально. А ко мне всё же пошли. Я тебе, – улыбнулся Лоскутов, – как умудрённый годами настоящий академик говорю – нечего одной сидеть и сердечное томление пережёвывать.