Эта книга рассказывает об открытии древней тайной системы магии, которая, если мы сумеем научиться применять ее так, как маги-туземцы Полинезии и Северной Африки, могла бы изменить мир... если только взрыв атомной бомбы навсегда не остановит развитие цивилизации.

В юности я был баптистом, но часто вместе со своими друзьями детства посещал богослужения в католическом храме. Позднее, на протяжении короткого времени, я изучал «Христианскую Науку» (Christian Science). Несколько дольше я интересовался теософией, и, наконец, на основе доступной мне литературы я познакомился почти со всеми религиями.

С этим багажом знаний и дипломом психолога в 1917 году я прибыл на Гавайи, где должен был работать учителем. Это позволило мне поселиться вблизи действовавшего в то время вулкана Килауэа, который я собирался навещать так часто, как только это возможно.

Я покинул Гонолулу и после недельного путешествия на маленьком пароходе, наконец, добрался до моей школы. Она размещалась в трех комнатах, в домике, расположенном в безлюдной долине между обширной плантацией сахарного тростника и большой фермой, на которых работали гавайцы. Ферма и плантация принадлежали белому человеку, который большую часть своей жизни провел на островах.

Двое учителей, моих подчиненных, были аборигенами, и совершенно понятно, что за короткое время я многое узнал о их гавайских друзьях. В это время я впервые услышал осторожные упоминания о местных магах, кахунах, или Стражах Тайны.

Они возбудили мое любопытство, и я начал задавить вопросы. К своему удивлению, я обнаружил, что эти вопросы не доставляли удовольствия окружающим. У меня было впечатление, что, кроме повседневной, обычной жизни аборигенов, существует еще какая-то тайная и скрытая от посторонних глаз жизнь. Я узнал, что с тех пор, когда христианские миссионеры получили на островах сильное политическое влияние, кахуны были поставлены вне закона. Поэтому вся их деятельность была исключительно тайной, по крайней мере, для белых.

Трудности в получении информации и недоброжелательность аборигенов только подогрели мое желание ближе познакомиться с этими удивительными практиками с привкусом темного суеверия. Свидетельства очевидцев, приправленные немалой долей бессмыслицы и нелепостей, неизменно действовали на меня так, как жгучая и чересчур острая приправа влияет на ро­товую полость. Духи нахально бродили по острову, и это были не только духи умерших гавайцев. Также и меньшие божества прохаживались то тут, то там. Говорят, что богиня вулканов, Пеле, посещала аборигенов днем и ночью в облике странной старухи, которую ранее в этих местах никто никогда не встречал. Она просила табаку. Туземцы давали его ей тут же, не задавая лишних вопросов.

Существовали также истории о чудесных исцелениях, совершаемых при помощи магии, о магической гибели людей, виновных в злодеяниях по отношению к ближним; говорили также и о том, что было для меня наиболее удивительным, что магию можно использовать для предсказания будущего человека, и о возможности изменения этого будущего к лучшему, если оказывалось, что оно неблагоприятно. Эта последняя практика имела свое гавайское название, но для того, чтобы я понял, ее определили как «создание благоприятных обстоятельств».

В молодости я прошел хорошую школу трезвости и рационализма, поэтому был склонен подозрительно относиться ко всему, что отдавало суеверием и предрассудком. Я еще более утвердился в своем мнении, когда взял из библиотеки в Гонолулу несколько книг, которые заключали в себе всю имевшуюся на то время информацию о кахунах. Из всех сообщений, в подавляющем большинстве написанных миссионерами, прибывшими на Гавайи сто лет назад, следовало одно: кахуны — это шайка проходимцев, беззастенчиво использую­щих суеверных туземцев. Еще до приезда миссионеров на Гавайи, в 1820 году, на восьми островах архипелага были найдены большие каменные платформы с гротескными деревянными фигурами и каменными алтарями, на которых когда-то приносились жертвы, в том числе даже человеческие. Каждая святыня и каждая местность имели своих собственных идолов. Даже вожди племени имели своего собственного идола, а знаменитый покоритель всего края, Камэамэа, имел личного бога войны с отвратительной физиономией: выпученными глазами и зубами акулы.

Недалеко от школы, где я должен был работать учителем, находилась некогда могущественная святыня. Каждый год священнослужители двигались от нее с процессией, обнося идолов по окрестностям и собирая пожертвования.

Одной из особенностей культов идолов было удивительно большое количество предметов табу, установленных кахунами. Почти ничего нельзя было сделать без того, чтобы поднять табу вверх и получить разрешение священнослужителей. В то время, когда духовенство имело поддержку вождей, жизнь простого смертного была непомерно трудной. Влияние духовенства стало таким сильным, а злоупотребления властью столь грубыми, что за год до прибытия миссионеров главный кахун Геваэва попросил у старой королевы и молодого принца разрешения уничтожить всех идолов, сломать все до единого предметы табу и запретить кахунам какие бы то ни было практики. Он получил такое разрешение, и все кахуны добровольно присоединились к сжиганию идолов, которые — как давно им было известно состояли лишь из дерева и перьев.

Кинги о кахунах были захватывающим чтением. Они убедили меня в том, что верховный жрец, Геваэва, был очень умным человеком. Он обладал большим духовным потенциалом и умел заглянуть в будущее. Это позволило ему стать советником Камэамэи I во время военной кампании, длившейся долгие годы и закончившейся покорением остальных вождей. Острова были объединены под единым правлением.

Геваэва был характерным примером типичного гавайца из высших сфер, который мог легко усваивать новые идеи и воплощать их в жизнь. Общество, к которому он принадлежал, удивило мир, когда, сбросив узкую набедренную повязку локальной культуры, обрядилось в богатые одежды современной цивилизации, и произошло это менее чем за одно поколение.

Геваэва в течение неполных пяти лет поменял свои туземные обычаи и местный образ мышления на мировоззрение, присущее белым людям. Но все же при этом он совершил одну серьезную ошибку. Когда консервативный пожилой Камэамэа умер, Геваэва заглянул в будущее, и то, что он увидел, заставило его задуматься. Он увидел белых людей, которые вместе со своими женами прибывают на Гавайи, чтобы внушить аборигенам знания о своем Боге. Видел он также место на побережье одного из восьми островов, где они должны были высадиться, чтобы встретиться с членами королевской семьи.

Для главного жреца это были необычайно важные сведения. Он наверняка часто беседовал с белыми мореплавателями, издавна бывавшими на островах, и узнал от них, что белые священники поклоняются Иисусу, который учит их совершать чудеса и даже воскрешать мертвых. Сам Иисус также воскрес через три дня после смерти. Без сомнения, эти рассказы были украшены яркими подробностями, чтобы произвести на гавайца более сильное впечатление.

Геваэва, убежденный, что белые обладают высококлассными дорогами, оружием, кораблями и машинами, пришел к выводу, что они располагают также и более высокой формой магии. Предчувствуя опасность, которая нависнет над святынями кахунаизма на островах, он немедленно решил «очистить сцену» перед прибытием белых кахунов. Он приказал сравнять с землей все святыни. От них остались лишь руины, когда в октябре 1820 года, именно в том самом месте, на том самом побережье, которое в свое время Геваэва указал своим друзьям и королевской семье, высадились миссионеры из Новой Англии.

Геваэва встретился с ними на побережье и произнес им прекрасную приветственную речь в стихах, которую специально сочинил в честь прибывших. В этой речи он очень завуалированно упомянул о туземной магии, добавив, что сам он также является далеко не заурядным магом, после чего еще раз поприветствовал новое духовенство и их «богов из далеких заоблачных высот».