Отослав Бену координаты, я выключила фонарик, чтобы сберечь батарейку. Стало очень, очень темно – выступ загораживал звезды и луну. Сырой воздух холодил кожу, ушибленные суставы ныли.

Я закрыла глаза и представила, что нахожусь вовсе не в глубокой темной дыре. Было так ужасно просто… сидеть тут. Ждать помощи. Вероятно, не такой уж я хороший перестраховщик. Раз уж себя ни от чего не могу застраховать.

Время тянулось бесконечно долго, затем вновь пошло нормально, когда шорох шин по каменистой земле и рычание дизельного грузовика вырвали меня из печальных размышлений. Наверное, Бен оказался не очень далеко. Может, он мне и не симпатизировал, но я ни на минуту не сомневалась, что ковбой придет на помощь.

Открыв глаза, я потянулась за фонариком, но что-то словно оттолкнуло мою руку. Невидимая сила выбила фонарик из пальцев, и тот лязгнул о камень.

Сердце заколотилось о ребра, я развернулась и прижалась спиной к стене, чтобы ничто не подкралось ко мне сзади в кромешной тьме.

Вот только в пещере было уже не так темно. Чернильный мрак рассеивался до тех пор, пока я не могла различить сперва очертания собственной руки, затем пальцев, затем линии на ладони, омытые холодным сиянием, похожим на лунный свет – вот только он не мог сюда проникнуть.

Слабый ветерок ледяным дыханием прошелся по шее, пошевелив волосы. Я ощущала запахи кожи, металла и влажных камней, а по полу пещеры стелился холодный туман, поднимавшийся от земли.

Как и прежде воздух обжигал горло и легкие, и я стала делать неглубокие вдохи, хотя страх подсказывал вздохнуть полной грудью, чтобы хватило сил сражаться – или бежать.

Но куда тут бежать? Призрак образовывался прямо передо мной: туман и свет, сплетенные воедино. Хотела бы я изменить то, что произошло дальше, но просто не могла отвести взгляда от темных глаз и разевавшегося рта привидения. Оно подняло руку, словно что-то сжало, и холод, угнездившийся в сердце, мгновенно разлился по телу, лишая меня воздуха.

Однако кое-что изменилось. Непонятные звуки пробивались сквозь стучавшую в ушах кровь. Эта какофония становилась все громче и громче, рикошетя внутри черепа, точно звон колоколов внутри церкви. Я отшатнулась и со стоном распласталась по стене, лишившись остатков кислорода.

Паническая скачка пульса стала прерывистой и неровной. Я умру в этой пещере, и никто никогда меня не найдет. Я это точно знала.

Навернувшиеся на глаза слезы размыли бледную фигуру призрака, он словно потек, как нарисованная мелом картинка под дождем. Я плакала по маме, которая так и не узнает, что со мной случилось.

А вот всхлип страха и ярости уже относился ко мне самой. Я так испугалась и так… разозлилась.

Только стена не давала мне упасть. Обзор сузился до булавочной головки, и я подняла дрожащую руку с растопыренными пальцами, пытаясь защититься от могильного холода, что принес с собой призрак.

И привидение растаяло, пещера вновь стала такой темной и тихой, что на минуту я решила, будто и правда умерла. А это теперь моя могила.

Но затем я ощутила боль в суставах, отчаянно втянула в себя воздух, услышала, как сильно, но ровно бьется мое сердце. Воздух постепенно теплел до нормальной свойственной пещерам прохлады.

Куда делся призрак? И почему?

В установившейся тишине бессмысленные звуки, грохотавшие в голове, сложились воедино. И из бессмыслицы стали словом на иностранном языке.

Cuidado. Cuidado.

Берегись.

Это предупреждение или угроза?

Cuidado.

Призрак заморозил меня, едва не задушил и за малым не угробил мою машину. Смысл после всего этого еще и угрожать?

С другой стороны – а о чем он мог пытаться меня предупредить? Неужели тут есть еще что-то помимо скелетов, соседской вражды, привидений на пастбищах и Безумного Монаха, бьющего людей по головам?

Последняя мысль вдруг не на шутку меня встревожила. Мой призрак еле двигался – да вообще мог ли он что-то сделать? Ну куда ему кого-то лупить по черепушке, когда он едва сумел поднять руку?

«Вперед, Техас!» загремело в пустоте пещеры, и я подпрыгнула. Кто-то звонил на сотовый. Руки все еще так тряслись, что еле-еле удалось выудить телефон из кармана.

Я еще никогда не была так рада кого-то слышать, как Бена сейчас.

- Если верить GPS, я совсем рядом с тобой. Можешь покричать или как-то посигналить?

- Повиси на линии. – Посветив телефоном, я нашла фонарик. – Ориентируйся на вспышки света. Вход в пещеру перекрывает выступ, так что может получиться не совсем ясно. Я сверкну.

- Ой, да не стоит. Просто помигай фонариком.

И Маккаллох отключился прежде, чем я поняла соль его шутки. Нет, этот мир точно летит в тартарары.

Телефон снова зазвонил, но я даже смотреть не стала, чей номер определился. Особенно, когда на том конце завопили, не дав мне и слова вставить:

- Ами! Что случилось?

- Фин, я в порядке. Но мы еще потолкуем о том, как переводить звонки на голосовую почту… – Зажужжала вторая линия, и я посмотрела на экран. – Я перезвоню из дома. Это мама прорывается. Шестое чувство в действии.

Я отключилась до того, как сестра пустилась в расспросы, и поспешила успокоить маму. И едва успела заверить ее, что все в порядке, как услышала шум шагов и задрала голову. В проеме появилась голова Бена. Когда я нечаянно ослепила его фонариком, он зажмурился и прикрыл глаза рукой.

- О Господи, – произнес Маккаллох. – Просто мечтаю узнать, как же ты тут оказалась.

Когда я выкарабкалась по веревке, которую он привязал к грузовику и скинул вниз, Бен смог в полной мере насладиться моим видом – вернее запахом. Ковбой заявил, что у меня два варианта: либо ехать до дома в кузове, либо раздеться, завернуться в лошадиную попону и тогда уже забраться в кабину. Рисковать не хотелось, поэтому выбора особо не было.

Усевшись на откидной борт, я стянула кроссовки.

- Что бы сказала на это твоя мама?

Бен слазил в кабину и вернулся с толстым войлочным покрывалом.

- Что я практичный.

- Это что, настоящая попона? – спросила я, когда Маккаллох, развернув ткань точно занавес, зажмурился и отвернул голову.

- Не переживай. Расти не обидится, что ты ее одолжила.

Я вытащила сотовый из кармана, положила на борт, затем стряхнула с себя штаны и рубашку и забросила оба предмета одежды в кузов. Ну вот, от большей части грязи избавилась. Только…

Наверное, я всхлипнула, потому что Бен посмотрел на меня, но тут же снова быстро отвернулся.

- Что такое? Тебе больно?

- Эта гадость у меня на волосах. – Крутя в пальцах печально повисшие пряди, я старалась не расплакаться. Ну глупо же рыдать из-за такой ерунды. Я цела и невредима. Разве что жутко воняю.

Бен сочувствующе усмехнулся:

- Может, и не только на волосах. – Он встряхнул покрывало. – Заворачивайся, отвезу тебя домой, отмоешься.

Я обернула вокруг тела попону, точно большое уродливое колючее полотенце. Лямки лифчика выглядывали, но, учитывая, в каком виде Маккаллоху доводилось лицезреть меня прежде, что-то я уж слишком заморачиваюсь.

Откуда бы ни явился сам Бен, он туда наряжаться не стал. Обычные джинсы и винтажная футболка. Но пахло от него просто замечательно. Пряностями, деревом – и совсем чуть-чуть лошадьми. Хотя, возможно, последнее мне из-за попоны чудилось. Но это сочетание уж точно не казалось неприятным – особенно по сравнению с тем, чем несло от меня.

- А ты очень спокойно держишься, учитывая обстоятельства, – осторожно заметила я.

Сунув руки в карманы, Маккаллох вопросительно приподнял брови:

- А что-то изменится, если я наору на тебя? Или скажу, какая же ты идиотка и насколько серьезно могла пострадать? Или уточню, почему именно тебе нельзя было лезть сюда охотиться за призраками – или какого ты там черта делала?

К концу он уже подрастерял свое спокойствие, и я полубессознательно поплотнее завернулась в попону.

- Тебе станет легче, если я все объясню?