Я тянула время, потому что никак не могла ответить ни на вопрос Джессики, ни на свой.

- Почему все меня об этом спрашивают?

- Потому что ты – Гуднайт. Все в округе знают мистрис Гиацинту. – Джессика говорила так, будто это очевидно. Будто именно я чудачка, раз не знаю таких вещей о собственной семье. – В ее зельях всегда намешано что-то… дополнительное.

Я уставилась на официантку:

- И ты об этом знаешь?

- О, милая, об этом знают все. – Она грустно поморщилась и пожаловалась: – Никто не верит, но я верю. И…

Сушилка снова выключилась. Джессика посмотрела на дверь и еще раз ударила локтем по кнопке.

- Мой парень работает на Маккаллохов. Они хорошие люди, не заставляют пахать сверхурочно, если нет желания. Винсент храбрый, а вот я… боюсь.

Я это заметила. А еще заметила взгляд, судя по которому, новая знакомая свято верит, будто я и остальные Гуднайты во всем разберемся. Я хотела ответить, что она обратилась не к тому человеку. Ей следовало бы поговорить с Фин – не то чтобы моя сестра вызывала желание на нее положиться – или с кем-то из моих теть и кузин. Но только не со мной.

- Случилось что-то еще? Кроме того, что парень оказался прошлой ночью в больнице? – невольно спросила я.

- Ночью на пастбище видны странные огни и слышны какие-то звуки: грохот и стоны эхом отдаются в холмах. А еще раздается звон цепей. – Наверное, заметив на моем лице скептическое выражение, Джессика поспешно добавила: – Это глупо, я знаю, но мы с Винсентом припарковались однажды ночью на площадке рядом с отвесным утесом. И я сама все слышала. Жутковато. И исходит отовсюду и из ниоткуда, затрагивает не только слух, а пробирает до мозга костей.

Джессика описала то, что услышала я прошлой ночью, как раз перед тем смертельным столкновением летучих мышей. Я представила ужасное падение двух одинаковых крылатых и поняла, почему официантка так напугана.

- Возможно, звуки связаны с раскопками или строительством? – спросила я, пытаясь найти обычное объяснение.

- В полночь? – Джессика снова нажала на кнопку сушилки, чтобы скрыть наши голоса. – Дело в том, что странности стали происходить только после расчистки дороги для нового моста. Звуки и огни. Стива Спаркса сбросила лошадь, которая чего-то испугалась, и кто-то все время ломает забор на западном пастбище. А потом Джо Келли напомнил всем о том, как его отец и дядя видели Безумного Монаха, когда упали в новый колодец.

- Они ехали на вездеходе? – спросила я, вспоминая разговор с Маком Маккаллохом.

Взвесив правду и выдумку, я осознала: если парни из семейства Келли катались в неположенном месте и попали в аварию, то могли обвинить в этом привидение, чтобы люди забыли об их проступке.

- Да. Дядя Джо, Майк, отделался сломанной рукой и пятнадцатью швами на лбу. Люди говорят, что в прошлый раз было так же худо, когда строили автомагистраль. Тогда убили парня.

- Убили?

Я внимательно посмотрела на Джессику. Зловещая история, но бледное лицо собеседницы казалось совершенно серьезным.

Она кивнула:

- Его нашли с разбитым черепом на дне одного из оврагов. Никто не мог понять, как это случилось, хотя коронер считал, что неизвестный, видимо, ударился о камень при падении.

- Это тот же овраг, в который прошлой ночью свалился рабочий?

Джессика опять серьезно кивнула:

- Так говорят.

- Кто говорит? – спросила я, вероятно, слишком громко. Потому что тетя Гиацинта отсутствовала почти неделю и точно не разносила эту сплетню.

- Все, – ответила Джессика, а затем замолчала, прикусив нижнюю губу. – Так ты собираешься искать Безумного Монаха?

Я собралась было от всего откреститься, но слова застряли в горле. Я хотела помочь, однако понимала, что не могу, и нужно сказать об этом Джессике, произнести хоть что-то. Но горло сомкнулось, будто кулак скупца с монетой, и не отпускало.

Чем больше я старалась, тем хуже становилось. Намного хуже, чем за столом. Узел в груди опоясал мои легкие, причиняя боль при дыхании, а липкий пот покрыл обнаженную кожу.

Ужасное молчание затянулось, пока Джессика не опустила глаза, скрывая свое разочарование, мол, она просила меня о помощи, а я вырвала и растоптала ее сердце.

- Этой майке уже не поможешь. Давай посмотрю, нет ли в офисе каких-нибудь футболок с логотипом нашего бара.

Джессика убежала, а я прислонилась к умывальнику, чувствуя, как узел в груди постепенно ослабевает. Глубоко вздохнула, задвигая панику подальше – но на ее место тут же пришли новые страхи.

Что со мной не так? Непохоже на мою обычную борьбу за равновесие обоих миров. Я не охочусь на привидений. Так почему не могу просто об этом сказать?

И почему мне так сложно взглянуть на свое отражение? Я повернулась к зеркалу, но все, что там увидела, – как Джессика просит, а Мак Маккаллох просто требует помочь. Ведь я «из тех, кто может позаботиться о проблеме».

Похоже, у меня это на лбу написано.

В футболку «Пристанища», которую мне принесла Джессика, спокойно бы поместилось две меня. Я надеялась потихоньку ускользнуть и позвонить Фин из машины, но в тускло освещенном коридоре возле туалетов ждал Бен. Он прислонился к стене у телефона-автомата с пожелтевшей от времени табличкой «Не работает».

Как только я появилась, Маккаллох выпрямился и внимательно меня осмотрел:

- Ты в порядке?

- Я не растаю, если тебя это беспокоит. – И тут же прикусила язык, вспомнив о причинах сдержанности Бена и о смерти его отца. Да я ведь всего пять минут назад решила, что нужно говорить с парнем повежливее. Так что, чувствуя на плечах бремя дневных событий, я извинилась: – Прости. Я просто хочу домой. Можешь попрощаться за меня с остальными?

Бен еще раз внимательно взглянул на меня, и я задумалась: не случайно ли он спросил все ли со мной в порядке? Может, на лице отражаются мои мысли?

- Я провожу тебя, – отрезал Бен, пресекая все возражения.

К счастью, я и не собиралась спорить. Проходя по залу, мы не держались за руки, но в толкающейся толпе Бен рукой коснулся моей спины, не столько обнимая, сколько убеждаясь, что я рядом.

В Маккаллохе чувствовалась некая… надежность. Мы и знакомы-то всего пару дней, и почти все время он меня раздражал! Но вот теперь я ощущала себя в безопасности, охраняемая его рукой, и была за это благодарна. И не просто потому, что это очень мило, хотя так оно и есть.

С трудом мы наконец выбрались на воздух, в теплую летнюю ночь, тускло освещенную несколькими уличными фонарями вдоль дороги. Я осознала, насколько уже поздно, и теперь была вдвойне рада присутствию Бена, даже когда он убрал руку.

- Моя машина вон там. – Я кивнула на Стеллу на усыпанной гравием парковке.

- Ее трудно не заметить, – отозвался Маккаллох и был прав. «Мини купер» сильно выделялся среди множества Харлеев и однотипных пикапов.

- Итак, насчет Джо Келли… – заговорила я по пути к машине. Бен настороженно взглянул на меня, но не стал перебивать, давая возможность высказаться. Столкновение с сынком местного копа почти переполнило мой забитый ментальный ящик входящих, так что спрашивала я не из праздного интереса. – Неужели он в самом деле злится из-за того, что твой дед повесил его деда?

- Прадед, – поправил Бен. И, поманив меня за собой на тропинку между двумя грузовиками, продолжил: – Здесь такие обиды не забываются. К тому же мой отец купил землю Келли во время нефтяного бума в девяностых.

Видимо, предопределенная судьба семейства Маккаллохов устраивала далеко не всех.

- Разве это не равносильно щепотке соли на старую рану?

- Обычная сделка. – Мы дошли до заднего бампера Стеллы. Бен ссутулился и, засунув руки в карманы, смотрел, как я выуживаю ключи. – И мой отец заплатил больше рыночной стоимости. Думаю, папу мучили угрызения совести из-за поступка его деда.

- Теперь понятно, почему помощник шерифа Келли такой миляга, когда на твоей земле. Но не понимаю, с чего ему Гуднайты как колючка под седлом.