Матч начался с опозданием на четверть часа, и нетерпеливая публика продолжала недовольно шуметь и горланить даже после стартового свистка арбитра из Швейцарии Вюттриха.
Трибуны на долю секунды умолкли, а затем взорвались радостными криками, когда уже на первой минуте вратарь бельгийцев Баджу не удержал в руках мяч после сильного удара Астона. Нападающий хозяев Вейнант подобрал его и отправил в сетку. Первые двадцать минут — постоянный штурм ворот бельгийцев. Французам удалось забить во второй раз, а затем соперник начал приходить в себя. Вот тут и поплыла французская оборона. Под конец тайма сборная Бельгии сократила разрыв в счёте и начала вторую половину яростными атаками. Выручил хозяев их лучший, по единодушному мнению, игрок этой встречи, правый крайний Астон. На своём фланге он вертел неповоротливого оппонента, левого защитника Сейса, как хотел. В середине второй половины игры, убежав от соперника, он в очередной раз выложил мяч на ногу Николя, и счёт стал 3:1. После этого гола игра успокоилась.
Корреспонденты газеты «Экин» (тогда она ещё называлась «Авто») в послематчевом отчёте восхищались отдельными отрезками игры в исполнении своих и поругивали их за безалаберность в обороне, «что может выйти нам боком в следующей игре с итальянцами»…
Сборная Италии в свою очередь столкнулась в первом круге с огромной проблемой в лице скромной сборной Норвегии. Норвежцы, возглавляемые тренером Асбьорном Халварссоном, два года назад сотворили самую большую сенсацию берлинской Олимпиады, выбив во втором круге сборную Германии и вынудив фюрера, первый раз в жизни пришедшего на футбол, покинуть стадион досрочно.
Тогда же, на Олимпиаде, норвежцы встретились в полуфинале со сборной Италии, руководимой Витторио Поццо, и устроили итальянцам тревожнейшие полтора часа, уступив в счёте минимально (1:2).
Из олимпийского состава у скандинавов на поле марсельского «Велодрома» вышло восемь человек, включая левого крайнего Арне Брустада, затерзавшего в Берлине правого защитника итальянцев Альфредо Фони и забившего единственный мяч сборной Норвегии.
…Интересно, что поначалу матч Италия — Норвегия планировался к проведению в Антибе, но по просьбе итальянцев его перенесли в Марсель. Организаторы были только «за» — выручка больше! — а в Антиб назначили самый невзрачный из четвертьфиналов…
В заявке сборной Италии на ЧМ-38 было четверо олимпийских чемпионов — защитники Фони, Рава, полузащитник Локателли и нападающий Бертони, причём первые трое в новой, молодой бригаде Витторио Поццо были основными игроками. На матч с норвежцами тренер выставил двоих из них — Локателли и Раву. То ли он не забыл, как Брустад гонял Фони, то ли просто решил довериться более опытному Мондзельо, но Фони остался в запасе.
Матч начался для итальянцев подарком от норвежского голкипера Йохансена. Он отбил удар Феррари прямо на ногу набегающему Феррарису, и уже на первой минуте чемпионы мира повели 1:0. А дальше дело застопорилось. Во всяком случае, об обилии опасных моментов у норвежских ворот не сообщает ни один из источников. Зато пишут, что Брустад и Брюнильдсен создали таких ситуаций с лихвой, но воспользовались ими только однажды — в конце встречи Брустаду удалось сравнять счёт. Но до уравнивающего гола пишущими очевидцами было зафиксировано два попадания в штанги (Брустад и Брюнильдсен) и разок — в перекладину (Кваммен). Справедливости ради надо отметить, что в начале второй половины встречи вратарь итальянцев Оливьери получил небольшую травму, но достоял до конца.
Чемпион мира мог получить приставку «экс» после первой же встречи. Уже при 1:1 за пять минут до конца Брустад, с которым Мондзельо так и не справился, забил второй мяч. Но судья матча, бывший австриец и уже три месяца как немец, опытнейший и известнейший Алоиз Беранек, гол не засчитал, углядев офсайд. Итальянская пресса тогда и итальянские историки сейчас утверждают, что «вне игры» было бесспорным, остальные считают, что крайне сомнительным. За минуту до конца на итальянские ворота вывалился с мячом одинокий Брюнильдсен. Забей он, и мяч пришлось бы засчитывать. Но тут уже класс показал Оливьери и спас себя и остальных от преждевременного отъезда, неизбежного позора и висящих над командной карательных санкций от муссолиниевского руководства страны.
В начале дополнительного времени ситуация с первым голом в ворота норвежцев повторилась. Только в этот раз пушечный удар произвёл Пасинати, а отлетевший от рук Йохансена мяч добивал Пиола. Самая большая сенсация чемпионата умерла, не родившись. Позже Поццо скажет, что марсельский матч был самым тяжёлым для его команды на ЧМ-38.
Отметим, что игра с норвежцами проходила на крайне неблагоприятном «болельщицком» фоне. В Марселе проживало немалое количество итальянцев, эмигрировавших из страны после установления фашистского режима. Почти десять тысяч из них пришли на стадион ради того, чтоб освистать своих бывших земляков и поддержать норвежцев.
Лучший матч в истории?
Сборная Бразилии на этот раз готовилась к чемпионату гораздо основательнее, чем раньше. Склоки и свары между Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу были пресечены высоким начальством — президентом Жетулио Варгасом. Тренер Адемар Пимента, выигравший с командой ЧЮА 1937 года, получил возможность призвать в команду всех, кого считал необходимым. Мало того, перед ЧМ-38 образовалась ситуация избыточного выбора, сопутствующая с тех пор всем руководителям всех бразильских сборных. Клубы, вернее кланы, называемые в Бразилии картолами, старались пропихнуть в заявку как можно больше своих. У Пименты просто голова шла кругом — все хороши, объяснить, почему взял такого-то, а не другого, было трудновато! Вне конкуренции считались лишь семеро игроков — вратари Бататайс и Вальтер Гуларт, полузащитник Зезе Прокопио, нападающие Ромеу и Перасио, а также лучший защитник Южной Америки Домингуш да Гия и несравненный форвард Леонидас да Силва, уже давно получивший прозвище «Диаманте негро» (см. подробнее о Леонидасе в главе «Бомбардиры»).
Команде устроили двенадцатидневные сборы и отправили в Европу заранее, ещё 30 апреля. После двухнедельного путешествия бразильцы высадились во Франции, поселились в парижской гостинице «Генрих IV» и устраивали тренировочные междусобойчики, приводя в восхищение немногочисленных свидетелей. Но большую часть времени они тратили на посещение разнообразных злачных мест, коими славилась столица Франции.
Отличие ЧМ-38 от предыдущих для Бразилии состояло ещё и в том, что впервые в истории проводилась радиотрансляция матчей из Европы, и страна узнавала о ходе чемпионата из уст лучшего бразильского комментатора тех времён Гальяно Нето.
Матч Бразилия — Польша, проходивший в Страсбуре под аккомпанемент мелкого дождичка, перешедшего ко второй половине игры в полноценный ливень, единогласно признан жемчужиной первого круга ЧМ-38. Не только благодаря удивительному результату — 6:5 в пользу одной из сторон, — но в первую очередь «перестрелке», которую устроили центрфорварды команд, бразилец Леонидас и поляк Вилимовский, обессмертивший своё имя первым «каре» на чемпионатах мира.
Бразильцы, характеризуя обоих вместе, пишут: «С одной стороны Леонидас — хитрый, техничный, способный на нестандартные, удивительные решения, с другой — тоже высококлассный форвард, твёрдый и сильный блондин Вилимовский, гигант, использующий свои габариты для преодоления заслонов противника». Я встречал слово «гигант» применительно к Вилимовскому неоднократно и в разноязычной прессе, но в то же время поляки и немцы, которые знают его получше и поближе, сообщают, что роста в нём было 172–174 см, а «боевой» вес составлял 68–70 кг. Как же надо было играть, как и сколько забивать этому классическому футбольному «ястребу», чтоб распространилась о нём «великанская» слава?!
«Экиповцы» не жалели восторженных эпитетов, описывая игру бразильцев. Тут и «непревзойдённые жонглёры», и «артисты мяча», а Леонидас так просто «Чарли Чаплин футбола». Отмечают, что в первом тайме, пока дождь только накрапывал, преимущество южноамериканцев было подавляющим, что они могли забить больше, нежели три гола, что полякам мяч доставался только в том случае, когда бразильцы сами отдавали его сопернику. Пенальти в ворота Бататайса, назначенный за снос Да Гией Вилимовского и реализованный Шерфке, восхищённые репортёры не оспаривали.
